Никто из артистов – и сам приемыш Тиар в том числе – не обратил на лишние слова никакого внимания. Подобное случалось сплошь и рядом, везде, где альфары селились рядом с эльфами. Многие лорды и простые рыцари не видели ничего дурного в том, чтобы задрать подол понравившейся служанке – некоторые из них даже много лет содержали таких любовниц и время от времени увеличивали количество рожденных внебрачных детей. Это даже не считалось за супружескую измену – если речь шла о мужчинах.
Но бывало и такое, что муж отсутствовал длительное время или девушка была выдана замуж без любви. В таком случае в постели скучающей леди рано или поздно оказывался молодой слуга. От плода же подобной измены старались избавиться, либо выпивая ядовитую настойку, которая убивала младенца еще до рождения, либо относили новорожденного в лес, выбрасывая на произвол судьбы.
Редко, но бывали и другие случаи. Ни для кого не было секретом, что альфары в замках считались рабами эльфов. Не имеющие никаких прав, они не то, чтобы не могли покинуть замки, но и даже им самим было отказано в праве решать свою судьбу. Чтобы увеличить количество домашней прислуги, многие эльфы, особенно те, кто только-только отделился от родителей и начал жить своим домом, устраивали набеги на поселения светлых альфаров с целью захвата новых рабов. Эти рабыни очень часто рожали детей от своих похитителей и, не имея возможности убежать самим, выбрасывали из замка своих детей, чтобы те могли хотя бы умереть на свободе.
Тиар знал о своём происхождении и, будучи абсолютно уверен, что его настоящий отец – благородный лорд, мечтал однажды найти родителей. Играя на сцене принцев и рыцарей, он сам себе придумал ту, вторую, жизнь и был уверен, что однажды воссоединится с настоящей семьёй и обретет богатство и счастье – и красавицу-жену в придачу, такую же добрую и милую, как его названная сестренка Соэль.
- Позвольте теперь представить вам и других членов нашей труппы, - продолжил тем временем мастер Боар. – Эти двое – брат и сестра, Даррен и Раэна, - указал он на двух полукровок, юную девушку, ровесницу Соэль и мужчину немного постарше. – Наш Даррен – фокусник, и ловкости его рук могут позавидовать многие. А Раэна – будущий менестрель, и многие пьесы и песни для нашей труппы написаны ею. Она пока еще только учится, но ее учитель – прославленный во многих землях мастер Неар, - последовал кивок в сторону скромно державшегося в сторонке менестреля, - вполне доволен талантом своей ученицы и обожает ее, как дочь.
Названный менестрель сделал шаг вперед, срывая с головы щегольскую шапочку. По возрасту он никак не мог быть отцом своей ученицы – разве что старшим из братьев – но держался столь сурово и сдержанно, что его поневоле считали старше, чем он есть на самом деле.
- Меня зовут мастер Неар. Неар-Рунопевец, - отрекомендовался он таким тоном, словно это имя само говорило за себя. Но остановивший их всадник, очевидно, не знал прославленного менестреля.
- А вот – наш Янсор, - представил бывшего браконьера мастер Боар. – Он жонглёр и, скажу вам по секрету, второго такого давно не рождала земля. Его выступление – это песня, поэма, танец со смертью. Прикажите ему продемонстрировать свое искусство и – готов поклясться честью! – вы останетесь довольны!
- Ну-ну, - кивнул всадник. Честь у артиста – кто бы мог подумать?
Внезапно он приподнялся на стременах:
- А это кто там? Уж не темноволосый ли? Вражеский лазутчик?
Он мгновенно обнажил меч. Его спутники сделали то же самое, ощетинившись оружием и смыкая ряды. Безоружные артисты отпрянули. Подсматривающая в дырочку Таша коротко взвизгнула и упала на дно фургона, закрывая детей своим телом. И только мастер Боар решительно встал на пути у рыцарей, размахивая руками:
- Нет-нет, благородные господа! Вы ошибаетесь! Это всего лишь Крунху, наш силач и исполнитель ролей злодеев!
- Да уж, - немного раздосадованный тем, что на него с голыми руками кидается простой актер, рыцарь опустил оружие. – С такой рожей только злодеев и играть!
Грубые черты лица силача, горбатый нос, кустистые брови, нависающие над глазами, резко очерченные скулы, выдающиеся вперед челюсти впрямь могли быть отражением столь же грубой и уродливой души.
- У каждого в нашей труппе своё амплуа. Кому-то удаются роли благородных героев, кому-то – злодеев, кому-то – весельчаков и хитрецов, - мастер Боар подмигнул и развел руками и самым простецким видом, подтверждая свои слова. – А что до внешнего вида нашего Крунху, так мы любим его не за внешность, а за черты характера. Кроме того, если бы вы знали поучительную и печальную историю его жизни, вы бы, великолепный лорд, поняли, как порой жестока бывает судьба и какие насмешки приходится терпеть тем, кто не похож на остальных!
- Хватит болтать! – оборвал артиста рыцарь. – Поворачивайте оглобли своей колымаги и следуйте за нами!
Подслушивающая Таша опять затряслась от страха, остальные тоже заволновались.
- Осмелюсь спросить – а куда? – спросил мастер Боар. - Мы нарушили границу ваших владений? Прошу прощения, мы не нарочно и не имели желания задерживаться надолго…
- Задержаться придется, - тоном, не предвещающим ничего хорошего, огрызнулся рыцарь. – В поместье-столице готовятся к празднованию новогодия. Вы там будете выступать. И живо! Леди Мастерица Развлечений ждать не любит!
Последние слова вселили радость в сердца всех артистов. Выступать в поместье-столице! Это такая удача! Это большие сборы, долгожданный отдых от тяжелых весенних дорог, обильная еда – с праздничного пира всегда остается столько вкусностей, что хватает не только слугам себя побаловать, но и артистам кое-что перепадает. Таша мечтала о том, чтобы её дети хотя бы несколько дней сырой весенней погоды провели под крышей и не простудились. Тиар уже задумывался о новом любовном приключении. Мастера – Боар и Неар – о большом успехе и новых приглашениях, ведь часто так бывало, что, увидев в гостях у соседа артистов, кто-то мог переманить их к себе. Ниэль и Соэль думали о новых нарядах, которые они сошьют - ведь часто артистов одаривали не серебром или золотом, а новой материей, лентами, полосами ярко тесьмы или цветными нитками. Что до Раэны, то она волновалась, как примут ее пьесы и стихи здесь, на новом месте.
В общем, у каждого с поместьем-столицей были связаны определенные надежды, но восторги несколько поутихли, когда рыцари повернулись и поскакали прочь, напрямик через заросший кустарником с сорным разнотравьем кочкарник, заставив, таким образом, фургон съехать с дороги и двигаться по бездорожью, собирая по пути все кочки, пни и коряги.
Они доехали до высокого крыльца, и девушка ловко спрыгнула с седла прямо на ступени. Издалека заметивший гостей, навстречу вышел эльф-управляющий, с любопытством рассматривавший Видящую и ее спутников. Не каждый день в замок прибывали незнакомые волшебницы, и встречать столь важную персону не подобает какому-то альфару.
Не дождавшись, пока с седла снимут её вещи, девушка поднялась по ступенькам навстречу ему.
- Что вам угодно, госпожа?
- Мне угодно узнать… - нет, она волшебница, она не должна бояться. – Я хотела узнать, у себя ли леди Аннирель?
- Да, миледи только что вернулась из дворца Наместника и отдыхает. Как прикажете про вас доложить?
- Доложите, - а не все ли равно, раз она приехала к тетке, то прочь сомнения и принятые в Ордене обычаи, - доложите, что прибыла Дехтирель.
- Дех… О! – лицо у эльфа вытянулось. Он быстро обернулся, отыскивая глазами вертевшегося поблизости альфара: - Живо проводи госпожу в гостевые покои. А я предупрежу миледи!
Слуга подхватил баул с вещами, и девушка легкими шажками взбежала по ступеням. Управляющий обогнал ее, чтобы первому доложить свою хозяйку о знатной гостье.
Лаэмир во все глаза смотрел ей вслед. Она ушла и даже не обернулась, оставив в душе ноющую боль. Так хотелось поймать прощальный взгляд, сказать хоть слово. Всю дорогу они говорили без умолку о разных пустяках, и юноша отдал бы многое за то, чтобы эта девушка подольше простояла тут, на широких ступенях и позволила любоваться собой. То, что она была волшебницей, лишь усиливало его пока еще смутное влечение к красавице, чье имя – Дехтирель – он услышал только что и несколько раз повторил про себя, чтобы получше запомнить.
