События трех последних дней не помню совершенно. Как вычеркнуло из памяти. Макс послал меня к черту, когда просил все рассказать, видно, ломало меня не по-детски.

«Как ты?» — пишу Дане смс, прикручивая дверку холодильника обратно и захлопывая его пустой, как и положено быть. Дымится на столе чашка с кофе, немного тошнит от безысходности, холодно.

«Все нормально. А ты?» — приходит сразу, словно он гипнотизировал телефон.

«Ты сейчас где?» — ухожу в комнату, курю уже прямо так, плюнув на балкон, пролистываю вкладки: некоторые сайты я знал, некоторые вижу впервые, но ничего страшного. Привлек внимание игровой сайт… вроде Даня не тащился по азартным играм.

«В квартире. А ты?»

«Сижу за столом, шарю по твоим ссылкам. Ты играл?» — отсылаю, зная, что все равно придется копать. Может, сам расскажет? Учетная запись закрыта, казино какое-то, ну бред же, у него и денег-то играть не было.

«Зачем?» — приходит через сорок минут, когда я уже выхожу на его нового друга в сети.

«Для сбора информации».

По ходу звоню Максу.

— Даня играл? — Слышу, у Макса второй линией кто-то пикает. — Только попробуй сбросить трубку! — Нервы не к месту начинают шалить. Встаю на ноги.

— Играл, — подтверждает мои слова, я сажусь обратно.

— На что?.. — Схватившись за голову, вцепляюсь в волосы. — Не говори, что занял ему денег!

— Не ори на меня, — просит резко, я затыкаюсь и прикусываю сжатый кулак, отпуская пряди. — Он сказал отдаст.

— Чем?!

— Он не всегда проигрывал. — Тоже прикуривает и тянет затяжку непозволительно долго, я начинаю скулить. — Мих, ты сам просил за ним присмотреть, так спокойнее было. Он при деле, не так сильно загонялся из-за финансовых твоих проблем. Дома был. Он помочь хотел.

— Проиграл?

— Да.

— Много?

— Триста.

— Тысяч?.. — Становится нечем дышать, убираю сигарету, задохнусь нах.

— Рублей. И… да забей, ладно?

— Ты поэтому взял больше заказов по перегону, к тому же с грузом?

— Мих…

— Себя подставил?! Макс, ты дебил!

— Я сам разберусь со своей жизнью, понял? — не орет, говорит на удивление спокойно и в голосе нет вины. — Он хотел тебе помочь.

— Да все, кто мне помочь хочет, в какую-то жопу вляпываются! Не замечал?

— Замечал. Это временные трудности.

— Дожить бы до безвременных радостей. — Сбрасываю трубку, пишу смс.

«Деньги Максу я сам отдам», — отправляю и отодвигаю телефон подальше, словно он может меня облучить.

«Это мои долги. Я сам отдам», — кажется, я даже слышу интонацию, тот гонор, с каким это было сказано.

«Это пока ты со мной был, у нас все общее было, а теперь это мои долги. И друг мой, который из-за меня пострадал. Забудь про них, сам справлюсь».

Больше ответа от него не приходит. Хотя знаю — злится. Злится так, что я его состояние чувствую, только вместо ответной злости — апатия.

Вечером сосед со мной не разговаривает. А утром, перед работой, еду к пацанам знакомым в сервис, они давно покупателя мне нашли, продаю тачку, как раз хватит, и перевожу Максу деньги на карту. Одним долгом меньше.

По поводу денег Максим вопросов не задает, да там и подписано было, за что, при переводе. Сказал только, что если с работой без колес справляться не буду — уволит. Теперь я большую часть времени сижу в офисе, в душной коробке, которая меня раздавливает морально. Нет свободы действий. Чувствую, что тупею.

М: «Вернись домой», — отсылаю шестое смс, знаю, он читает их все.

Д: «Миша, хватит».

М: «Я соскучился», «Хочешь меня увидеть?»

Д: «Нет».

— Может, тебе хватит? — Перешагнув через мои ноги, Максим проходит в кухню, греет себе ужин и как ни в чем не бывало ужинает. Адаптировался вроде к моим загонам.

— Я обеззараживаю рану.

— Где? — продолжая жрать. Не знаю, что именно, запаха не чувствую.

— В душе. Спиртиком изнутри. Попробуй, помогает.

— Я тебя в наркологичку сдам, если забухаешь.

— Я не бухаю. Снимаю стресс.

— Лучше бы потрахался.

— С кем? — разглядываю его профиль: красивый мужик, бабы таких любят, вроде морда протокольная, и в то же время уверенный такой, знающий себе цену. — Нет, с тобой не буду.

— Малыш, — противно тянет буквы, у меня начинает еще сильнее трещать чердак, — это я тебя не буду.

— Я так плохо выгляжу?

— Очень, — соглашается, — но дело не в том, если присматриваешь меня как запасной аэродром — обломись.

— Надо было остаться с тобой, всем было бы лучше.

— Не было бы. Ты правильно все сделал. — Убирает ложку и нервно теребит стакан с чаем в руке. — Я люблю тебя, правда, — почему-то от него это услышать не то же самое, что от Данилы, тепло, но не греет, — но не так. Иначе.

— Почему мне так плохо? — сгибаюсь пополам и утыкаюсь лицом в колени.

— Тошнит?

— От жизни. От себя. — Сдавливает сильно грудь, словно там есть второе сердце и оно вот-вот заглохнет. — Макс, мне плохо…

Максим

Происходящее кажется жутким сном, из которого не получается вырваться. Миху ломает, теперь капитально. Настолько основательно, что от него будто куски плоти отваливаются, оставляя беззащитной и так израненную душу.

— Почему так, а? Так же не бывает? — спрашивает с трудом, едва не воя от безысходности. — С людьми не бывает. Чтобы привязаться настолько.

— Мих, остынь. — Боюсь двигаться, боюсь шевелиться и спровоцировать его своей жалостью на истерику. Он сейчас вообще всех, кроме того пацана, ненавидит.

— А я не могу, — начинает смеяться, меня передергивает. — Не могу, блядь! — кричит. — Я его люблю, — затихает, кусая губы, эмоции сменяют одна другую. — Не могу без него… бля… — Снова смех, маты, снова красные глаза, воспаленные, но без слез, сползает по стене ниже, растягиваясь по полу. — Помоги мне, — просит, и меня бросает в холодный пот от того, с какой интонацией это было сказано, — безысходность. — Помоги мне!!! — кричит, снова затихает, сворачивается клубком и затихает. Ставлю видео на паузу, отправляю Данилу, пускай сам думает, что с этим делать, запись удаляю. Миха увидит — не простит. Но я уже не справляюсь…

Миша

Звук оповещения сообщения слышу урывком, открываю глаза, лежа в комнате Макса, головой у него на коленях и опять с тряпкой на голове. Руки связаны за спиной.

— Ролевые игры? — пробивает на смех, а ему почему-то не весело, хмурый, источает ауру зла, даже становится неуютно с ним находиться. Сажусь неуверенно на кровати и трясу руками.

— Задрал мебель крушить, истерика ходячая. — Тянет за ремень, намеренно делая больно, словно желая вернуть часть пережитой им самим мне обратно, ослабляет затяжку и снимает с рук. Кровь тянется по затекшим конечностям, их начинает противно покалывать.

— Извини, — вытаскиваю мобильный из кармана, читая: «Люблю тебя», и даже не сразу доходит, от кого эта смс. Макс сам заглядывает в экран, подводит вердикт: «Долбоебы», и заваливается обратно на подушки.

«Как я должен это понимать?» — пишу, сцепив зубы, руки не слушаются, сенсор глючит. Или это уже я мозгом поплыл?

«Отвали», — приходит ответ. Сам показываю Максиму, он пожимает плечами и отворачивается на бок, подтаскивая выше одеяло.

— Значит, так, — рявкаю громче, чем следовало, Максим вздрагивает. — Причина точно не во мне. А в нем. Чем он мог загнаться?

— Можно я хоть ночь посплю без вашей Санта-Барбары?

— Чем, Макс? — трясу его за плечо, он резко оборачивается.

— Мих, ты дебил? Раскинь мозгами, может, что и поймешь.

— Расскажи. Я сам не дойду, а он не скажет. Ты же не хочешь всю жизнь жить со мной?

— Боже упаси.

— Тогда помоги мне, — трясу его, напоминая взбесившегося Хаски из смешного ролика, который топчет подушку.

— Ладно! — Дергается всем телом и резко садится, меня бьет по плечу, отталкивая от себя. — Представь, что отношения, которые были у вас, можно рассматривать и с другой стороны… — Он выжидательно замер, я тупо похлопал глазами. — С его стороны. — Снова пусто — я, кроме самого Данилы, вообще ничего не вижу. — Ты что с ним как с бабой все время?.. — Теперь замираю я, удивляясь, как чужая логика может быть сложна, прям инопланетные иероглифы.