Я знал, что Макс не всегда перегоняет машины пустые, что и грузы возит, и документы, которые видеть никому не надо, и был готов ко всему. Деньги немаленькие, оно того стоит.
— Я знаю.
— И все равно хочешь этого? Мих, — падает обратно в кресло и закрывает руками лицо, — я потом с этим как буду, а? Ты же в курсе, что и бьются пацаны, и рейдеры встречают, менты пасут, ты всерьез думаешь, что бессмертный?
— Я справлюсь. Доверься мне.
— Верю. Только тебе это вряд ли поможет…
Автор
Уже разуваясь в коридоре и по привычке пересчитывая взглядом обувь, Макс тяжело выдохнул. Миха уехал рано утром, соврав, что в командировку на сутки, но по взволнованному лицу Данилы было понятно — тот ему не поверил. В их паре эмоции от одного к другому передавались воздушно-капельным путем, и если не в себе был один, то второй автоматически перенимал его состояние.
— А, это ты, — поприветствовал его Даня, выглядывая из своей комнаты.
— Я тоже рад тебя видеть, — поддел Максим, уходя вслед за ним, поморщился, разглядывая бардак в их комнате, хотя они и называли его творческим беспорядком. — Чем занимаешься?
— Э… А что?
— Просто спрашиваю.
— Звоню Михе, убеждаюсь, что телефон он вырубил, тачку перегнал за дом, и обращаюсь к тебе: что, блядь, происходит?
— А что происходит?
— Издеваешься? — хмурится и начинает напирать, наплевав, что в весе уступает. — Я же все равно узнаю.
— Мне сейчас убиться в панике или все-таки могу поужинать?
— Я у тебя нормально спросил, где Миша?!
— Я тебе нормально сказал, в душе не чаю, где он!!! Работает.
— Если я узнаю, что ты замешан в его загадочной командировке, убью суку, — тихо, спокойно, чеканя слова, и ни единый мускул на лице не дрогнул.
— Удачи, — с легкой улыбкой ответил Макс, разворачиваясь и выходя из комнаты.
Весь остаток дня и первые ночные часы оба, скрывая друг от друга, гипнотизировали телефоны. Названивать смысла не было, пришло бы оповещение, включи Миха трубку, но оно все не приходило, хотя Максу уже отзвонились: машина пришла вовремя, водителя не видели.
Данька ходил хмурый, как грозовая туча, цеплялся с Максом плечами, сталкиваясь, накручивал себя все больше, чем нервировал и самого хозяина квартиры, а когда старшему пришло сообщение уже в пятом часу утра, выхватил у него из рук телефон и успел прочитать: «Встреть меня на ж/д в 6», — не выдержал и, дернув Макса за грудки, хлестким ударом заехал ему в челюсть…
Миха
— Епона мать, — все, что приходит в голову, когда вижу эту дружную парочку на перроне. Приезжие уже покидают вагон, а я все никак не могу решиться выйти.
— Лучше сам выходи, — предупреждает Данила, Макс его за локоть придерживает, предчувствуя бурю. Вообще, они забавно вместе смотрятся: Макс хоть и не в костюме, просто в темных джинсах и распахнутом пальто, все равно создает впечатление серьезного успешного человека, а мой, в спортивках и кенгурухе с капюшоном, пацан совсем. Разные они, даже по энергетике, одного сейчас разорвет точно — или его, или он меня.
Шагнув как на плаху, хватаюсь за перила и по неудобным лестницам делаю пробный, очень осторожный шаг вниз, торс тут же простреливает адской болью и горит вся левая часть. У Дани, стоило ему завидеть мою рожу, руки опускаются, Макс, наоборот, быстро подходит ко мне, подставляя плечо, и помогает спуститься.
— Сам своему упырю объясняй, — шипит мне на ухо, с чего я могу судить, что Даня не в курсе, где я был. Да ему и не надо. Он меня насквозь видит.
— Подрался, — говорю сразу, когда медленно подходим к нему, я — все так же вцепившись в друга. — В вагоне. Чисто за справедливость. Родной, ты хоть моргни, а то мне пиздец страшно, когда ты так на меня смотришь.
— Мих, ты, «маты», что ли? Я так, чисто для справки. Или, может, тебе письменный запрос послать, раз уж ты все равно со мной не общаешься? Правильно! Зачем обсуждать такие поездки? Давай сразу мерки снимем, че?!
— Тормози, — цепляю его за капюшон и тяну к себе. Он весь вибрирует, как потревоженная струна гитары, по которой хорошенько ударили. Мышцы в камень, он даже дышит неровно, едва ощутимо — нервничает. — Я же приехал… — Последнее было явно лишним, он, прикинувшись сломанной куклой, неестественно резко наклонил ко мне голову, только посмотрев. — Понял, пошел я на хуй, да?
— Угу, — кивает и скидывает мою руку, буквально отпрыгивая от меня. — Только не на мой.
Уходит быстро, звякая ключами Максовой тачки, дергаюсь за ним, Макс меня обратно тащит, напоминая, что я помятый, и унизительно медленно ведет к машине, почти тащит на себе.
Голова кружится и трудно дышать. В больницу отказываюсь ехать и в качестве мотивации получаю пощечину от Дани. Психанув, когда он собирается сесть вперед, заталкиваю его на заднее сиденье, чтобы рядом, чтобы видел, и пока я, неудачно дернувшись, глотаю открытым ртом воздух, он сам, видно, остыв, помогает мне сесть. В глаза не смотрит. Только дышит часто-часто. И молчит. Не люблю, когда он молчит. Он тогда думает.
В больничке мне накладывают на ребра шину — хорошо, без перелома обошлось, зато сотрясение мозга констатируют точно. Я-то думал меня от этого мира тошнит, а оно вон как все. Бинтуют руку.
— Хочешь, поиграем в гробницу фараона? — спрашиваю у Даньки, когда он рассматривает меня на выходе. — Чур я мумия.
— Долбоеб ты, — бросает резко и уходит, забирая у Макса ключи почти силой, и садится за руль. Снимает стресс скоростью, забыв, что меня тошнит, поэтому, когда останавливается, меня хорошенько выворачивает, благо успел дверь открыть.
Автор
Пару дней Михе приходится отлеживаться. Данила все это время с ним не разговаривает, сидит в телефоне, активно тыкая по нему пальцами, и если бы Миха мог, то забрал бы у него гаджет, но он этого сделать был не в состоянии — отнять последнюю связь с миром. Напрягало даже не это, а чужое влияние. Кто-то промывал парню мозги. Он стал говорить чужими словами, высказывать чужие мысли, иногда сам не слыша и не понимая смысла сказанного. Он отдалялся. Причем так быстро, что начало казаться, будто земля уходит из-под ног.
— Ты специально разбрасываешь сигареты по дому? — это утро не было исключением, Макс торопился по делам, а Даня, оставшись один, искал, на ком бы сорвать злость. — Я задолбался их по всему дому собирать.
— Не твое — не трогай, — поддел его Макс, торопливо шнуруя туфли.
— А тут все не моё, может, мне и дышать нельзя?
— Иди подрочи, а? — взъелся Максим, даже не накидывая утепленное пальто, а так беря его в руки. — А заодно подумай: кто у нас в доме курит Мальборо? И кто этот человек, который не может позволить себе купить сигареты, а если их не оставлять на видном месте, то сам не попросит? Ну? Есть идеи?
Даня притих.
— Все так плохо?
— Выравнивается. Но медленно.
— И деньги по карманам ты ему распихиваешь?.. — Даня хохотнул, потом побледнел.
— Прикинь. Потому что сам не возьмет. А мне лучше так, чем за ним бегать и спрашивать, пожрал он сегодня или нет. И тачку ему ночью заправляю. И ебаные носки новые в шкаф кладу. И мне плевать, что ты об этом думаешь. Но если ему скажешь — я тебе шею сверну, понял?..
— Понял… спасибо… кажется…
Положение Михи действительно было совсем не радужное. За тачку, которую оставил себе, он пообещал раскидаться за полгода. Деньги взял в заем, проценты бешеные, просрочки быть не может. Плюс алименты. Плюс он все равно старался подсунуть Дане денег, потому что по-другому не мог. Пацан пока не работал — Мишка сам его об этом попросил. И он мог бы послать всех, в том числе и бывшую с ее новым хахалем, но привык отдавать долги, а в тот момент, когда ждал, пока она подпишет бумаги, чтобы забрать Данила, он готов был пообещать все, что угодно.
