— Мне комфортнее одному.

— Тогда пошли его.

— Он тебе не нравится?

— Нет.

— Почему?

— Потому что он может тебя сломать. Ты пойдешь за ним.

— Это плохо?

— Я бы не хотел терять друга. Но поддержу любое твое решение.

— Правда?

— Нет. Бесит он меня!.. Да… Наверно. А что с Денисом? Ты из-за белобрысого подсознательно боишься, что к тебе кто-то привяжется, да?

— Я тут подумал… а вы с ним похожи.

— С Денисом?..

— С Эриком. Чем-то общим… и очень сильно. Может, я к тебе потому и прицепился, что искал в тебе его?

— Скорее, наоборот, ко мне — что я не такой. Я бы не стал обманывать. А вот в твоих любовниках… да, слизывал как под копирку.

— Я болен?

— Мы все больны по-своему.

— Мих, я не хочу как у тебя, чтобы на разрыв. И обманываться больше не хочу. Что мне делать, а?

Он начинал говорить, обрывал фразу, начинал новую, с другим смыслом, и снова затыкался, а я слушал его голос и понемногу успокаивался.

— Мне приехать? — спросил, выбившись в конце из сил.

— Нет, — мотаю головой, поднимаясь на ноги, — я сам. Спасибо.

— Даня хочет приехать.

— Еще его нотаций мне не хватало, — пробивает на смех. — Все, кролики, на созвоне.

Сбрасываю вызов, на негнущихся отсиженных ногах выползаю из ванной комнаты, встречаясь взглядом с сидящим на полу Денисом… Я говорил, что хочу его ударить?..

====== Часть 6 ======

Ситуация начинает выходить из-под контроля, когда на связь выходит отец и ясно дает понять: если не хочу проблем, то лучше попросить Эрика уехать. Белобрысый, подслушав разговор, сам порывается сбежать, благородный французишко, и здесь бы послать его на все четыре стороны, но я упрямо держу за руку, не выпуская из номера. Уходит Денис. Сухо попрощавшись, ждет в коридоре Мишку. Тот приезжает за ним и увозит, даже не знаю — куда. Михино: «Дай я ему втащу!» — до сих пор эхом слышится, даже когда они уезжают с парковки.

Весна забирает бразды правления у лютой зимы, но вместо солнца льет дождь, размазывая по и так серому городу грязь и уныние. Да меня самого размазывает. Чтобы меньше думать — ухожу с головой в работу. Малого в офисе видел всего пару раз и то мельком: все так же суетится, носится и раздражает все отделы, заставляя работать.

Не выдержал. Сейчас даже не понимаю, почему. Трезвый же был, адекватный, зажал его в углу, только притереться успел, да даже больше просто обнял, чем домогался, тепла его, что ли, хотел, не знаю, как в бреду, только быстро протрезвел. И от кого прилетело?! Данила, мать его, активизировался. Какого полез — я не понял, но вмазал от души, благо зубы целые остались. Тогда хорошо сцепились, Миха растаскивал. Когда улеглось и эти двое ушли, сказал просто, что если еще раз на его мужика руку подниму — убьет. И не шутил. Я по глазам его шальным видел. Не посмотрит, что друг. Подумал тогда, что больше ко мне на пушечный выстрел не подойдет, а он, как всегда, рядом трется, переживает, но молчит, не заставляет оправдываться. Я его еще больше за это ценить начал.

«Дома» все складывалось до неприличия хорошо. Эрик, потеряв из вида соперника, снова стал собой — спокойным, внимательным, страстным… Мы вместе проводили все свободное время, стали сближаться, но каждый раз, держа его в своих руках, не чувствовал, что он делится со мной кислородом, я тонул. Да, сходя с ума от тепла, отогреваясь рядом с ним, пьянея от его тела, от образа мышления, от того, как он дышит, ходит, как тянет меня на себя для поцелуя… Но Денис, сука, бесит и не идет из головы!!!

— Привет, — сталкиваемся с Деном после совещания, на котором его не было. Обычно его начальник в телефоне играет, а Ден за него все записывает, а тут Миха сам сидел, дулся, что я демагогию развел на час.

— Здравствуйте, Максим Андреевич, — кивает отстраненно и снова погружается в чтение бумаг. Пытается обойти, перекрываю дорогу. — Вы что-то хотели? — Вот за что его ненавижу, умеет эмоциями владеть, такое чувство, что впервые меня видит, ни капли эмоций, ни намека на… злость, обиду… или мог бы соскучиться… как я, например… Твою мать, я в этом признался!

— Поговорить. — Заглянув за угол и предположив, что цербер где-то неподалеку — они вообще по одному ходить перестали, — беру Дена под локоть и заталкиваю в подсобку, закрыв за нами дверь.

— Детский сад, — подводит итог, толкнув щетку и роняя ее на меня. Скрещивает руки на груди. Опять в своей наглухо застегнутой рубашке и свободных брюках, в которых вообще силуэта не видно. Надо щупать…

— Бля, — озвучиваю резко, получив пощечину. И опять глазищи свои на меня выпучил!

— Я могу идти? — спрашивает деловым тоном. Бьюсь головой о стену, и ему это, видно, нравится — любуется.

— Почему у меня такое чувство, что ты злишься? — Не хочу с ним разговаривать, но надо. Вот сейчас я все выясню, и мне станет легче.

— Я не злюсь, — пожимает плечами, я на пуговицы у горла смотрю, и если он не расстегнет хотя бы две — порву, вместе с горлом. Слышит мысли, раздраженно выдохнув, начинает расстегивать рубашку… не останавливаясь на двух. Расстегивает их все до единой, начиная сверху, и раскидывает полы рубахи, открывая плоскую грудь.

Наверно, я слишком громко выдохнул, потому что сам себя услышал. Во рту моментально пересохло. Мозг переместился ниже, крепко, очень крепко там обосновавшись.

— Иди сюда, — просит бесцветным голосом, тянет руку, обнимая за шею, и подтаскивает к себе. Я теряюсь, как будто впервые видя полуголого мужика, неуверенно подхожу, обнимая за спину и крепко прижимая к себе. Ден тянется выше, повиснув у меня на плечах, прижимается сухими горячими губами к шее и долго целует. Я чувствую только его тепло, руками скитаясь по телу, и теряюсь от его решимости, да и вообще от того, что он творит… Что Я творю?! Разговор должен был закончиться иначе — криками, скандалом, а он стоит в такой опасной близости и не представляет, какой приход сейчас поймал я.

Когда в шее становится больно, а он, засосав губами, отпускает кожу и отстраняется, меня бросает в холодный пот.

— Я не злюсь, — повторяет ранее сказанное, отступив на шаг, я пальцы к месту укуса прикладываю, кожа горит. — Я в бешенстве, — все так же спокойно, заявляя мне это в ебучей каптерке, где, кроме валяющихся швабр и ведер, мое психическое состояние рядом на трубе повесилось. Разворачивается и уходит, бросив напоследок: «Хорошего вечера, Максим Андреевич»…

Засос поставил, сука.

Бесится…

Ревнует…

Провоцирует…

Гребаный провокатор! Нет, кого-то он мне точно напоминает!!! Кого… кого… Точно! Данилу! Этот хитрожопый тоже в лобовую никогда не пойдет, так извернет, что Миха все равно виноват останется. Вот не надо им было общаться! Понахватался.

До вечера досидел с трудом, все порывался домой рвануть, хотел проверить, как Эрик отреагирует, уже и скандал выдумал, и как мы разбежимся, даже готов был к этому, ну не бывает все так сладко, как у нас сейчас, но ожидал сюрприз, не скажу, что приятный.

— Засос новый… — замечает, проходя мимо, мазнув мне по губам сухим поцелуем.

— Подарок… — Жду. Считаю до трех, в уме загибая пальцы. Неприятное ощущение растет.

— Ясно… — Сердце колотится в висках, как заполошное. — Не переживай, пройдет… — и останавливается.

Я стоял и смотрел, как он стаскивает с себя мою рубашку, ложится на диван и манит к себе пальцем. Смотрел на его гибкое жилистое и крепкое тело, на красивые черты лица, дурея от того, как оно мне все нравится, и не хотел его. Хотел физически, и отказаться не мог, поэтому и пошел следом, а морально я был до такой степени раздавлен, что сразу после секса вырубился. Проснулся ночью под звук непрекращающегося ливня и в скверном расположении духа. Всех и вся ненавидя. Эрик во всю громкость разговаривал по телефону, переругиваясь с собеседником на смеси русского-матерного и своего изысканного французского. Что именно он говорил — не слушал, присел на подоконник, рассматривая его профиль.

— Что случилось? — спрашиваю, когда сбрасывает вызов и швыряет айфон об стол.