— Что ты сделал? — хриплым гоповским голосом спрашивает Даня, я присаживаюсь на стул. Миха маячит за его спиной и машет руками, губами шепча «закрой рот!».

— Трахнул, — решил с этой минуты быть искренним. Сразу передумал, когда Даня на меня кинулся. Миха поймал, держит крепко.

— Тебе кто, сука, разрешал?! — орет так, будто строптивая мать, у которой я единственную дочь оприходовал!

— Трахнул. Пару раз. Тебе всех перечислить, с кем я спал?!

— А тебе статью озвучить, под которую ты попал?!

— Что?..

— Дань, остынь, — просит Мишка и оттаскивает его ближе к форточке, проветрить, не иначе.

— Михаил, — начинаю деловым тоном, но тянет на поулыбаться, — объясни, — прошу мягко, а у самого внутри все клокочет и вот-вот рванет! — Я не знаю, что происходит, но точно уверен, что без тебя не обошлось. Объясни, пожалуйста.

— Денис… не совсем взрослый. — Его улыбку хорошо бы стереть подошвой ботинка. — И оформлен он неофициально… и вообще не оформлен… как можно семнадцатилетнего оформить… Максик, хочешь кушать, Данила такую… еду сварил…

— Сидеть! — рявкает его цербер, и вздрагиваем оба.

— Непонятно, — делаю выпад.

— Мы решили тебе кого-нибудь найти, — мне уже не нравится ход его мыслей, — чтобы из приличной семьи…

— А у него приличная семья? — Скулы свело судорогой, пальцы больно впились в колено, но разжать не могу.

— Конечно. Он Данин двоюродный брат!

Сука! Я же знал, что они похожи!!!

— Парень гей, ты ему приглянулся…

— Он не гей, — выдохнул Данила. — По крайней мере, не был в этом уверен.

— Миша… — тяну нараспев, сейчас накроет.

— Мы его взяли внимание твое привлечь, типа, на контрасте, ты же таких никогда не рассматривал… Максим, а почему ты не моргаешь? — Мишка когда не в себе, то он весь не в себе.

— Боюсь, мне еще одну статью добавят. Групповое убийство.

— Хоть не порно…

— Заткнись, на хуй! — не выдерживаю. — Мало того, что малолетку подсунули, еще и девственника, еще и родственника этого засранца… Миха, держи его, на хуй!!!

Вылетаю из-за стола, пересравшись и крепко задумавшись, откуда в столь юном и хрупком теле столько дури. Даня не просто кинулся в драку, он бы меня порвал, и это пиздец страшно.

— Ты его девственности лишил, козел?!

— А то он ей сильно пользовался! — Придурочная привычка препираться в неподходящий момент передалась от Мишки.

Заскочив в комнату, не сразу врубаюсь, что в кресле сидит… Денис!

— Чтоб тебя! — бросаю в сердцах, парень даже голову от книги не отрывает. Только глаза успеваю заметить красные, воспаленные.

— И тебя туда же, — произносит безразлично, следом летит Михино «Макс, беги!», и в комнату влетает взбешенный Данила. Сука, страшный, я бы с ним не ссорился, будь я его бабой. В смысле — парой.

Группируюсь и… подхватив мелкого, сам падаю в кресло, усадив его сверху. Мягкий такой, теплый, домашний, какой хорошенький…

— Я книгу выронил, — жалуется всем, Миха с расцарапанной рожей ее ему передает.

— Это была не моя идея! — защищается мой зам и садится на нас сверху, прикрывая двойной обороной. — Меня-то ты точно в расход не пустишь, — поиграв бровями, слетает моментально, валяется себе на диване, ржет.

— Дань, да все же нормально, все живы.

— Не факт, что все!

Пока они препираются, чья это была идея и как все должно было быть по плану, забираюсь малому руками под водолазку, прижимая ладони к втянувшемуся теплому животу.

— Почему не сказал, что малолетка? — не без давления, он отворачивается и молчит. Какого он молчит?! Эти орут. А он молчит. Где Данины гены, того хрен заткнешь, если понесло… понес… Куда Миха его понес?..

— Денис?.. Ты хоть Денис?..

— Да.

— А лет?

— Восемнадцать. Почти.

— Насколько почти?

— Неделя до днюхи. — Бьюсь головой о его худое плечо, представляя, как для него все это было… насколько сильно, мощно, насколько болезненно, еще и Эрик… скорее, я. — И возраст согласия шестнадцать, Данила несерьезно про статью.

— Засужу, суку! — орет из-за двери, меня прет на смех.

— Почему нельзя было сразу сказать правду? — спрашиваю в лоб, руками поднимаясь по груди, задевая соски, и опускаю конечности обратно. Денис замирает и медленно выдыхает.

— Ты бы послал.

— Послал бы. Еще бы и в дорогу собрал. Бля… я же видел, что ты младше заявленного возраста выглядишь.

— Так в чем проблема? — ведет плечом, отталкивая мои губы от своей шеи. — Пошли сейчас.

— Куда пошли?

— Меня пошли. Ты же хотел. Давай…

Сползаю по креслу ниже, забирая его в кокон теплых рук, и думаю. Долго думаю. Слишком. Он успевает затечь, а двое гавриков, наоравшись, усесться на диване и прожечь во мне пару дыр своими взглядами.

— Мих… — прошу помощи, — ты же понимаешь, что это пиздец?.. — Смотрю в темный затылок, Миха смотрит на своего.

— Думаешь, мне легко? — шепотом, но Даня слышит, и еще один подзатыльник достигает адресата.

— Не хочу нянчиться, — запрокидываю голову и закрываю глаза. Расслабившись, выпускаю из рук Дениса, которого Даня выдергивает себе. Жадина!

— Я тоже не давал своего согласия, — слова Дениса отрезвляют похлеще вылитого ведра холодной воды на голову. — Мы слишком разные.

— Щас не понял… — встаю, тянусь за… да за своим я тянусь, но Ден бьет по рукам, а Даня метит в табло, не достает, к счастью.

— Миша?!

— А я здесь при чем? Я своего долго приручал. Малому серьезные отношения подавай, а их надо заслужить.

— Как?.. Цветы, свидания и песни под окном?! Пою я паршиво, на свидания времени нет, цветы — да хоть ларек, для чего этот бред?

— Ты для него старый, — встревает старший, мать его, брат.

— Опытный.

— И скучный.

— Разносторонний.

— Похуист и блядь.

— Ебарь, прошу заметить!

— Не лучшая партия.

— Даня, заткнись, пожалуйста, пока я тебя в лесополосе не потерял.

— Ты сейчас хочешь нас убедить, что идеально подходишь Денису?.. Зачем? — спрашивает Мишка, как всегда, прицельно. Прислушиваюсь к себе и, кроме дебильного желания затащить его обратно на колени, ни черта не чувствую. — Я хочу попробовать.

— А что будет с ним, когда тебе надоест?

— Об этом раньше надо было думать, пока он не влюбился, — рявкаю от злости, с психу выдергивая мелкого к себе, еще зарычать осталось для полноты образа. — Влюбился? — уже Денису, он краснеет и отводит взгляд, весь обмирая. — Ну?!

— Да, — почти неслышно.

— Тогда пошли все в жопу, это мой пацан.

— Тогда пошлите пожрем по этому поводу… если ужин еще не сбежал, — разрядил обстановку Мишка, Даня заржал, потом начал его душить, и я весь такой обрадовался, что жизнь дерьмовая налаживается… Хуй! Забыл с кем связался!

Пацана мне не отдают, ладно хоть на работу отпускают, там его вижу. Таскаюсь за ним, как привязанный, он усмехается, еще бы — весело, втроем же ходим, Данилыч с нами.

Купил цветы — получил ими же по роже, и протесты, что он не баба. Принес вискаря — я не романтик. Зажал в подъезде — извращенец (это бабка орала с пролета ниже, малой, наоборот, так жался, думал, кончит прям так, без рук). И все бы было весело, если бы не напрягало. С какого я должен терпеть чьи-то заскоки?! Хотя этому меня и учат, как Миха сказал, терпению и пониманию. Не помогает. Трахаться хочется адово. Прижал малого в тамбуре, только присунул, эти двое вернулись, благо дверь на щеколде была, без смертей обошлось. Сидели чай пили. Я с коньяком. Без заварки. Ночевать остаться мне не разрешили, так я хату в этом доме снял, в этом подъезде, на этом, сука, этаже, в том же тамбуре, ха!

Не знаю, на сколько меня хватит, Денис сам как обдолбанный ходит, кажется, тронь его — взорвется, а то, что пацан на секс подсел, я сразу понял, семейное по ходу, Миха от своего тоже тащится, слышал я их сношания, теперь понимаю, когда голову сносит бесповоротно. Так и у меня. Сижу, мужчина в расцвете лет, на ступеньках, жопой в фирменных брюках прямо на лестнице, отсасываю своему уже совершеннолетнему чуду, себе отдрачивая по-быстрому, пока Данила варит/жарит макароны. Ужин скоро.