– Красивый экземпляр, правда?! Я заметил его в прошлом году. Местные сказали, это вымирающий род квезалей – птицы Свободы. В далёкие времена расцвета индийских племен им покровительствовали ацтеки. Да, и, кстати, они имеют значительное сходство со мной.

Николь заинтригованно посмотрела на Макса.

– Интересно какое?

– В неволе квезали умирают от разрыва сердца.

(«Весьма красноречивый намек. Глупый, я не посягаю на твою свободу – я сама свобода!»)

Николь одарила Макса своей волнующей мужские сердца улыбкой, но тот оставался безучастным и спокойным. Она потрогала рукой воду в заливе. Верхние слои водоёма дышали теплом.

– Этот залив считают бездонным, – пояснил Макс. – Никто не знает, как он появился в лесу и когда. Но ходят легенды, что никому не удавалось коснуться его дна. Здесь утонуло много спорщиков, которые взяли на себя смелость заявить, что у всего есть предел.

– Их находили на берегу?

– Нет, они не всплывали. Их тела где-то там, в глубинах водоёма. – Макс глянул вверх. – Давай поднимемся выше, на водопад?

Николь с волнением оглядела крутые скалы и еле проглотила застрявший комок. Её угнетал страх. Страх перед высотой, который маленькая девочка Николь испытывала с ранних детских лет. Ужас, лишающий дара речи, вцепился в её тело и разум обезоруживающей хваткой. Николь посмотрела на Макса: он горел, как не извергнутый вулкан, порываясь идти вперёд, в адское пекло очередного безумия! Секунды ожидания только раскаляли в нём тот необъятный пыл.

– Ты не ответила!?

– Я не успела насладиться пейзажем внизу, давай посидим здесь?

– Там пейзаж круче! Или ты боишься? – Макс всматривался в побелевшее лицо Николь.

– Что за вздор? – истерично рассмеялась она. – Мне просто не хочется.

Макс окинул её нежным сопереживающим взглядом.

– Ну же! Не бойся, пошли! Рядом со мной тебе ничего не грозит. Верь мне! Ты веришь?

Некоторое время Николь смотрела на него в тревожном сомнении. К чему ей постоянно уступать Максу? Особенно, когда её здоровье находится под угрозой. Хочет – пускай поднимается! Она металась от страха к смелой покорности. Что-то надсадно точило её в душе. Он так надеется на неё, верит, что между ними безусловное доверие. Нельзя так подводить его, когда он глядит такими большими успокаивающими глазами, полными ожидания. Твёрдость отчаянного духа в нём вдохновила и Николь, и она сломилась.

(«В конце концов, когда-то я должна была заглянуть в лицо давней фобии!?»)

Макс понял, что она согласна, и добавил:

– Только рюкзак оставь здесь, там он тебе не понадобится.

Николь последовала совету, и они подошли к скале. На общем фоне горной породы выделялись глубокие, ровные выступы; они послужили им порогами. Первый шаг подъёма был сделан в кошмарном бреду. Но ей хватило самообладания не подавать вида трусливого отчаяния. Чем дальше они взбирались вверх, тем сильнее вселялся в него азарт опасного сумасшествия. Он ступал уверенно и быстро, с лёгкостью горного ибекса. Николь с точностью до наоборот – она не чувствовала почвы под ногами и дрожала всем телом, как кленовый лист в осеннюю непогоду. Мышцы с трудом подчинялись, а в животе крутило неприятное чувство. С каждой последующей минутой сама идея казалась ей безрассудством, в котором прежде всего виновата она, потакая полоумным прихотям Макса. Она хваталась за уступ цепкими пальцами и лишь невероятным усилием воли отрывала свою ногу от камней. Иной раз пальцы соскальзывали с каменистой поверхности, и у неё заходилось сердце. Шаг за шагом подрывал в ней слабую веру в то, что всё обойдётся. Но тут в противовес тому выступала доблестная часть её натуры. Именно эта часть толкала лихорадившую девушку вперед. Её душа заходилось до смерти, но она говорила себе: «Поздно останавливаться, когда половина пути уже пройдена».

Поднявшись на высоту в несколько метров, Николь посмотрела под собой и чуть не оступилась.

– Осторожнее! – вскричал Макс. – Умоляю, что бы не случилось, никогда не смотри вниз!

Эхо его голоса разнеслось над лесом, заставляя квезалей вспорхнуть в небо. Николь перевела дух. Пропавший Алан Джекинс воскрес в её памяти. Она прикинула, что даже такой высоты достаточно, чтобы её мозги размазало по камням. Теперь не оставалось сомнений, что исчезнувшего альпиниста больше нет в живых.

Наконец, спустя некоторое время они оказались наверху отвесной скалы. Николь могла вдохнуть полной грудью и осмотреться. Кристально чистый родник, берущий начало с вершины горы, изливался в небольшое озерцо на скале и водопадом сокрушался вниз, в Бездонный залив. С немалой высоты панорамный пейзаж действительно впечатлял: купающийся в лучистой долине поселок; раздолье зелёных холмов перед ним; густой вечнозеленый лес, тянущийся слева направо до самого горизонта, и жёлто-синее поднебесье с парящими квезалями, что раскинули блестящий веер хвоста – всё богатство невероятного ландшафта открылось, как на ладони!

Пока Николь, не отрывая глаз, любовалась обзором, Макс отправился в самую середину водопада по выступающим над поверхностью воды камням. Течение было размеренным, что давало немалое преимущество в равновесии.

– Иди сюда! – сказал Макс, поднимая к небу довольное лицо.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Николь приросла на месте. («Нет, не вздумай. Это же полнейшее безумие! Кто вообще отважится на такое? .... Нет, я должна. Я смелая. Вот пойду и расквитаюсь с унизительной фобией! Да, и в самом деле, если не расквитаюсь сейчас – то потом вовсе не сумею.»)

Николь испустила отрывистый выдох и, раскинув руки в стороны, медленно направилась к Максу. Она проверяла устойчивость каждого шага, не давая себе ни секунды взглянуть на любовника, чтобы не утратить равновесия. Он наблюдал, нетерпеливо подгоняя взглядом. Было ясно, что здесь, сверху водопада он чувствовал себя свободолюбивой птицей в предвкушении желанного полета. Два последних шага, и сердце едва не вырвалось из груди. Поравнявшись с Максом, Николь взглянула на его упитанное счастьем лицо.

– Посмотри! – с жаром воскликнул он. – Разве это не безграничное совершенство природы!?

Николь перевела умильный взгляд с Макса на живую картину натуралиста. Чувственная нагота её повергла в восторг. Николь постепенно привыкала к высоте, и надменный страх детства робко утрачивал свой авторитет над ней, сменяясь чувством легкой эйфории.

– Ты прав, невероятное зрелище!

– Нет, это ещё не всё. Слышишь, как бушует водопад?!

– Да.

– Я люблю водопад. За его громким воплем не слышен голос искалеченной души.

Она словила вдумчивый рассеянный взгляд Макса. Он витал в облаках заходящего солнца. Произнесенная им речь была пропитана густым туманом, и Николь подсознательно понимала, что Макс сообщил ей нечто важное; то что гнетёт его куда больше, чем тривиальные волнения людей. Словно тот страх зародился от непобежденных сил и был страхом остаться наедине с собой. Минутную паузу оборвала Николь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я ничего. Но водопад хочет.

Николь затерялась в числе бессмысленных догадок. Она предположила, что Макс неспроста заговорил о водопаде. Он мог подметить великолепие квезалей или таинственность скалистых гор, но речь шла исключительно о водопаде, и вывод напрашивался однозначный: лишь водопаду подвластно дать ясный ответ душе, алчущей познания.

Осмелев в конец, Николь посмотрела вниз. Шумящий поток воды, натыкаясь на горные уступы и выступающие камни, гневно пенился, сокрушался, отлетая мелкими белыми брызгами. Ей хотелось закрыть лицо руками. Но этот жест отчаяния никак не сумеет перенести её вниз, на твёрдую надёжную почву. Она не смела вдохнуть! Её душа покинула грудь и спряталась в неизведанных глубинах человеческого существа. Презренная фобия возвращала себе утраченные бразды правления её телом, в то время как Макс поглядел на неё и протянул свою ладонь.

– Дай мне руку, – мягко изрёк он.

Отдавая отчёт в том, что на сей раз задумал Макс, Николь вытаращила глаза, охваченные паникой.