Четыре года войны — это четыре года непрерывного маневрирования не только дивизиями, корпусами, но целыми армиями и даже фронтами. И в этих невиданных по масштабам перевозках решающая роль принадлежала железнодорожному транспорту: во всех видах воинских перевозок на его долю выпало 70 процентов. Автомобильный транспорт дополнял железнодорожный, иногда действуя параллельно с ним.
Как показал опыт минувшей войны, фронт мог обходиться в отведенных ему границах одним лишь автотранспортом не более 10–15 суток, после чего обязательно должны были вступить в действие железные дороги. Если этого не случалось, неизбежно наступал кризис. Современный автомобильный транспорт технически значительно совершеннее, и он, конечно, может иметь большее значение во фронтовых перевозках. Однако, думаю, и в будущем лишь железные дороги в состоянии будут перевезти миллионы тонн груза на большие расстояния за короткое время.
Напомню, что такие операции, как Белорусская, Висло-Одерская, Берлинская, потребовали по миллиону тонн материальных средств каждая. А вся война поглотила свыше 16 миллионов тонн горючего, около 40 миллионов тонн продовольствия и фуража, огромное количество боеприпасов и различного имущества. Вся эта масса грузов перевезена в действующую армию главным образом по железным дорогам за многие тысячи километров, на что потребовалось 198 610 поездов, или 9 930 457 вагонов. Водным транспортом за годы войны доставлено для нужд фронта 21 500 тысяч тонн различных грузов. Существенную помощь оказала нам во время войны военно-транспортная авиация, силами которой было доставлено войскам свыше 123 тысяч тонн различных воинских грузов[44].
Отдадим должное и гужевому транспорту. Немало было таких ситуаций, когда лошадка или ослик выручали нас в дни распутицы или в горных условиях.
Все виды транспорта на фронте давали наибольший эффект лишь при комплексном использовании. Некоторые склонны выдавать принцип комплексного использования транспортных средств за новинку последних лет. Это заблуждение. Именно в опыте Великой Отечественной войны надо искать наиболее яркие примеры применения этого принципа.
Когда говорят, что тыл должен действовать с точностью часового механизма, то имеют в виду прежде всего умелое использование всех видов транспорта и коммуникаций, искусную организацию подвоза и эвакуации. Органы тыла во время войны с каким-то, я бы сказал, артистическим умением пользовались любой возможностью, чтобы «оседлать» даже несколько десятков километров уцелевших железных дорог, организуя всюду перевалочные устройства. Только на нашем фронте в ходе Висло-Одерской операции было создано свыше 10 фронтовых и армейских перевалочных баз. В одних случаях грузы переваливались из вагонов одной колеи в вагоны другой; в других шла перевалка из вагонов на автотранспорт или наоборот.
Из сказанного можно сделать вывод, что противопоставление или фетишизация роли того или иного вида транспорта на войне — затея бесполезная. Все виды транспорта хороши, если ими пользоваться разумно, в соответствии с обстановкой. Нет сомнения в том, что всюду, где возможно, надо до максимума использовать железнодорожный транспорт в интересах войск. Но это не значит, что теперь после минувшей войны сохранилась прежняя зависимость войск от железнодорожных коммуникаций, «привязанность» их к линиям железных дорог.
С модернизацией других видов транспорта значительно возросли возможности обеспечения боевых действий войск на большую глубину независимо от железных дорог. Так, велико значение полевых трубопроводов для доставки горючего; благодаря усовершенствованию процесса сборки и разборки труб практически решена задача непрерывного питания войск горючим при любых темпах их передвижения. Транспортная авиация, особенно вертолеты, способны поднимать и перемещать по воздуху большие мостовые конструкции и укладывать их в новом районе. В зонах с высоким уровнем радиации полезную работу вертолетов по прокладке коммуникаций трудно переоценить. На фронте могут оказать неоценимую помощь и вьючные животные, оленьи и собачьи упряжки и даже носильщики — все зависит от обстановки.
Следовательно, дело не в том, какому виду транспорта отдать предпочтение, а в том, чтобы умело использовать их — порознь или комплексно. Комплексное использование всех видов транспорта составляет один из краеугольных камней в работе тыла на фронте. От этого в значительной мере зависит так называемая живучесть тыла. Своевременно перейти с одного вида транспорта на другой, воспользоваться имеющимися обходными путями или заблаговременно их оборудовать — все это повышает живучесть тыла.
Когда речь идет о целесообразности использования войсками уцелевших (изолированных) участков железной дороги, невольно напрашивается мысль о паровозах. Именно о паровозах, а не о тепловозах или электровозах. Такое «примитивное» тягло, как паровоз, может оказаться единственно применимым там, где энергетической основой будут только дрова или другое подручное топливо. Спешить с отправкой паровозов в металлолом не следует.
Комплексная эксплуатация всех видов транспорта и коммуникаций обеспечивается единством системы самого тыла. Благодаря такому единству хорошо решается и вторая сторона этой проблемы — комплексное восстановление нарушенных коммуникаций. В минувшей войне часто практиковалось объединение усилий на одном направлении или на одном объекте железнодорожных, дорожных, инженерных войск и местного населения. Теперь такое объединение становится абсолютной необходимостью. Начальник тыла должен иметь возможность осуществить любой маневр наличными силами и средствами. Этому способствовала бы подготовка личного состава восстановительных частей по более широкому профилю специализации, чтобы соблюсти принцип взаимозаменяемости.
Живучесть и мобильность тыла — понятия неотделимые одно от другого. Недостаточная мобильность тыла в минувшей войне существенно ограничивала боевую деятельность войск. Фронту недоставало транспорта, механизмов, моторов. Проблема механизации и моторизации тыла всегда оставалась актуальной. В прямой зависимости от этого фактора находилась и его организация: ограниченные транспортные возможности вынуждали идти на чрезмерное сближение тыловых частей и учреждений, располагаемых на недопустимо коротких дистанциях от войск, когда оперативная обстановка диктовала лучшее решение.
Чем более моторизован тыл, тем решительнее может осуществляться принцип рассредоточения всех его элементов. Опыт войны показывает, что войска тем лучше обеспечивались, чем меньше был разрыв между уровнем моторизации войск и тыла.
В ведении тыла находилась такая, казалось бы, сугубо мирная служба, как финансовая. Она подчинялась начальнику тыла фронта.
Финансовые органы должны были в любой обстановке своевременно и полностью выдавать людям причитающиеся им деньги.
Может возникнуть вопрос: «К чему в действующей армии деньги?» Ведь все там получают бесплатное питание, обмундирование. А что купишь? В том-то и дело, что на фронте мы старались дать возможность разумно расходовать деньги, особенно рядовому и сержантскому составу, для которого товары подбирались по специальному ассортименту. Я уже говорил о полевых военторгах.
Таким образом, товарное обеспечение рубля на фронте существовало. От финансовой службы в немалой степени зависело поддержание экономической устойчивости и значимости рубля. Финансисты встречались при этом со множеством специфических трудностей, возникавших вследствие изменения фронтовой обстановки: постоянные колебания в численности людей, в персональном составе, пестрота в окладах и в поощрительной системе, в надбавках к окладам и т. д. Во время боевых действий часть людей выбывала из строя. Постоянно прибывало все новое и новое пополнение. За всем этим надо было уследить.
В одних частях люди получали только оклады по должности, в других — плюс к тому еще и полевые деньги. Существовали гвардейские оклады в гвардейских соединениях и объединениях, но и они отличались многообразием: были повышенные оклады в гвардейских минометных частях, в истребительно-противотанковых артиллерийских частях и подразделениях; другие оклады были в ударных армиях, в воздушно-десантных войсках. Довольно сложная дифференциация наблюдалась в танковых войсках в зависимости от типа боевых машин, экипажности, класса вождения и т. д. Повышенные оклады выдавались снайперам, пулеметчикам, расчетам противотанковых ружей.
