– Вас понял, немедленно высылаю к вам отряд. – Сердце радиста застучало быстрее обычного: «Мутанты…». Мысль о том, что они начнут нападать, всегда страшила его.

– Через сколько вы будете?!

– Десять-пятнадцать минут.

– Это очень долго, мы столько не продержимся! – Антон понимал, что если они не успеют прийти к ним на подмогу, возможно, некого будет уже спасать, мутанты без труда проникнут внутрь заставы, и тогда пиши пропало.

– Держитесь сколько сможете, мы уже летим к вам, конец связи. – Радист сбросил наушники и помчался к капитану.

Капитан Заставы № 13 Романов Константин Валерьевич сидел в своём кабинете, зарывшись в бумажную работу. Апокалипсис, как ни странно, не уничтожил бюрократию в этих местах: листы затрат, накладные на доставку провианта и прочие отчеты, которые ему необходимо было подготовить. Не особо к спеху, конечно, но так как заняться всё равно было нечем, тратить время впустую он не хотел. Правда, его труды были прерваны, дверь в кабинет распахнулась так быстро и неожиданно, что Романов невольно схватился за пистолет.

– Стучаться надо, – жёстко сказал он в ответ на такое неправомерное действие.

– Капитан, простите, но это срочно, одиннадцатая под атакой. Мутанты, – затараторил радист.

– Вот сукины дети. Быстро готовь транспорт и выкатывай его во двор, – скомандовал Романов, а сам нажал на тревожную кнопку. В стенах заставы рокотом прокатился вой сирены. Уже через минуту все солдаты из гарнизона 13-й и сам Константин были во дворе.

– С одиннадцатой поступил сигнал тревоги. Первые десять, бегом в транспорт. Остальные, ждём товарняк. Серёга, ты за руль. Бегом! – Четкие приказы командира не обсуждались, а в подобных ситуациях ещё и выполнялись быстрее обычного. Первые десять бойцов отделились от шеренги и побежали грузиться в машину вместе с Романовым.

Ворота заставы распахнулись как картонные, и ударный КамАЗ рванул к 11-й заставе на всех парах. Солдаты, сидевшие в кузове, слегка нервничали, они были привыкшие к сражениям против зараженных и мутантов, но всё равно удача могла отвернуться в любой момент. А потеря даже одного человека в этом новом мире была катастрофической, не говоря уже о больших жертвах. Тринадцатая была в относительной близости от места атаки мутантов, однако в связи с прошедшим заражением ландшафт и проезды слегка изменились. Брошенные и разбитые в авариях машины преграждали дороги и создавали так называемые мёртвые пробки, которые потихоньку растаскивали жители застав своими силами, но, к несчастью, оставленного транспорта было слишком много. Поэтому Константин выбрал Сергея в водители, тот знал новые дороги лучше любого другого солдата, и уже через несколько минут они были на месте.

– Капитан, вижу дыру в стене, – отрапортовал Сергей.

– Неужели опоздали? – с недоверием сказал Романов. – Подъедь ближе.

Машина остановилась, не доезжая до стены, не было возможности подъехать ещё ближе, потому как плац перед стеной был усыпан ковром из трупов зараженных. То тут, то там встречались воронки от взрывов мин и гранат. Бойцы, наученные долгими тренировками в этих суровых условиях, быстро покинули кузов грузовика и заняли оборонительную позицию возле него.

– Как обстановка?

– Вокруг никого не видно, капитан.

– Ладно, пойдём внутрь, всем быть начеку, – отдал команду Романов и передёрнул затвор пистолета. Отряд осторожно направился к трещине в стене, не забывая внимательно следить за периметром, но в обозримой зоне видимости не было ни одного зараженного. Что было странно: хотя бы по одному, но они бродили везде, их количество позволяло разгуливать даже небольшими группами по всему городу.

Добравшись до места пролома, первым во внутренний двор заглянул Романов: на удивление двор был пуст. Зайдя за стену, они увидели тела двух бойцов 11-й. Повсюду валялись куски разорванных на части зараженных и мутантов, но живых не было. Подойдя к двери, непосредственному входу на заставу, бойцы заняли оборону, а Константин что было сил постучал в мощную железную дверь и крикнул своим громким басом:

– Есть живые?!

Через пару секунд дверь открылась и оттуда вышел Гречко.

– Константин Романов, привет…

Когда всё это началось, выжившие поняли одно важное правило: никогда не выходить на улицу после заката. Ведь у людей есть одна слабость – зрение: ночью заражённых не видно. Теперь, после того как фонари перестали гореть, ночь была настоящей тьмой, и, как и любая тьма, она скрывает в себе чудовищ. Было лишь одно исключение – страх смерти, и именно он заставил двух молодых людей выйти на улицу этого проклятого города ночью. Дина и Рома Ресаевы, брат и сестра. Они бежали что было сил, а заражённые преследовали их и стягивались со всех сторон.

– Дина, быстрее! Ещё чуть-чуть! – подбадривал свою младшую сестренку Рома.

– Я больше не могу! – выкрикнула она и начала отставать.

– Нет! Дай свою руку! – Рома посмотрел ей в глаза и крепко сжал запястье. – Мы выберемся только вместе. – После чего побежал дальше, таща теряющую силы сестру за собой.

Наконец-то он увидел то, что искал, – открытую дверь того убежища, которое он смастерил сам. Он всегда оставлял дверь открытой. Зачем? Наверное, знает только бог, ну и сам Рома. Тем временем не ведающие усталости заражённые сокращали расстояние до жертв. Оставались считанные метры, когда Рома силой закинул сестру внутрь, после чего забежал сам и закрыл дверь изнутри. В эту же секунду с другой стороны послышались стуки и рычания заражённых.

Слегка отдышавшись, он нащупал на стене выключатель и зажёг свет. Светодиодные лампы хорошо освещали всё и ко всему прочему затрачивали малое количество энергии, что было крайне важно в сложившихся обстоятельствах. Убежище Ресаевых начиналось с длинного, достаточно широкого коридора с дверями по бокам и в конце, а перед последней дверью бродили двое заражённых. Когда они заметили людей, то бросились на них, рыча и кряхтя на ходу.

– Стоять! – скомандовал Рома, и они остановились, словно ручные псы. Затем Ресаев подошёл к первой двери и открыл её. – Внутрь! – Заражённые послушно проковыляли в комнату. – Дина, вставай, надо дойти уже, совсем немного осталось. – Подняв сестру, он помог ей дойти до конца коридора. Ключ в замке повернулся легко, Рома постоянно проверял надёжность механизма, в конце концов от этого зависели его жизнь и жизнь сестры.

Убежище Ресаевых напоминало повстанческое укрепление. Это было здание уже бывшего общежития, двенадцать этажей, множество коридоров и огромное количество маленьких комнат. Войти внутрь здания можно с нескольких сторон, но вот пересекаться они начинают только со второго этажа, на который можно попасть по одной из четырёх лестниц, которые ведут на самый верх. Само здание квадратное, и первый этаж поделён на четыре сектора, на каждой стороне есть вход в один из четырёх подъездов. Ресаевы заняли третий, единственный на входе, в котором была металлическая дверь, кастомизировав с внутренней стороны засов, вследствие чего она стала безопасно закрываться. После этого Рома забаррикадировал лестницу, чтобы с других частей общежития не смогли прийти зараженные и другие незваные гости.

Сама комната была маленькой, не разделённой на кухню и прочие удобства, просто бетонная коробка, обставленная, с позволения сказать, не очень дорогой мебелью. Хлипенький раскладной диванчик, полутораметровый холодильник, спрятанный в противоположном углу слева от раковины, справа же от неё находилась газовая плита, к которой резиновым шлангом был подключен баллон с пропаном. Посреди стояла тумба с небольшим телевизором, скорее, как дань прошлому, нежели как важный предмет. Между ними ближе к диванчику находился маленький столик, такие обычно берут с собой на природу, но и для использования дома тоже сгодится. И конечно, вдоль стены находился двухстворчатый шкаф советской наружности. Это всё было оставлено предыдущими владельцами. Ресаевы после переезда привнесли кое-какие изменения. Два огромных походных рюкзака покоились рядом со шкафом. Постеленный между телевизором и плитой спальник, который использовал Рома, сестра же спала на диване. Окна, точнее, единственное окно было наглухо заколочено, дабы снаружи не было видно света. Последним изменением был генератор, стоял он в соседней с ними квартире, но принесли его именно они. Перед сном Рома обязательно выключал его, и они зажигали свечи.