В гостиной Ньют уже одевался: на нём была рубашка, которую он застёгивал на ощупь, глядя в окно. Ещё почему-то носки — и всё.

— Большинство людей начинает с белья и брюк, — сказал Тесей, бросив на подлокотник кресла свою одежду. Ньют озадаченно оглядел себя, будто только что заметил, а потом пожал плечами:

— Я не большинство.

Тесей мысленно согласился с этим утверждением и, неслышно подобравшись ближе, в шутку хлестнул полотенцем по белым ягодицам. Ньют подпрыгнул с возмущённым вскриком и торопливо схватил лежащие на подоконнике брюки.

Одевшись, они спрятались за монолитным и тяжёлым, как каменная плита, столом отца, который добрые полчаса волокли вдвоём из его кабинета. Это уже была не палатка из одеял, а самый что ни на есть серьёзный форт. А они вдвоём — его маленькая армия, готовая выдержать многочасовую ночную осаду.

— Укротитель? — спросил Тесей.

— Есть.

— Рогатка?

— Есть, сэр. И камни для неё тоже.

— Щиты?

Ньют постучал по большим кускам жести, один из которых был адресным указателем, а второй просто лежал без дела в сарае.

— Отлично. Помни, солдат, главное — не дать им выкурить нас отсюда. Пока мы под столом — мы под защитой. И ни шагу назад!

Ньют в недоумении обернулся на камин, к которому они сидели вплотную, и поднял брови. Тесей смущённо фыркнул.

— Это так, к слову пришлось, — пояснил он.

Они прислонились к внутренним стенкам стола и принялись ждать. Магического фонаря в этот раз у них не было — его разбили полтергейсты, и темнота теперь ощущалась почти физически. Они оба не боялись её, Ньют так вообще был склонен шататься ночью по дому и саду просто из интереса, но напряжённое ожидание в потемках было удовольствием тем ещё. Как всегда ближе к ночи, Тесея начали одолевать безрадостные мысли, пугающие предчувствия, от которых в это время суток избавиться сложнее, чем солнечным днём.

— Эй, — шепнул Ньют, — перестань думать.

— Что?..

— Ты напрягся. Это всё плохие мысли перед сном, да?.. Нужно отвлечься на что-нибудь постороннее. Я вот начинаю мечтать про большой чемодан с пятым измерением, полный волшебных животных.

Догадливость Ньюта и удивила, и опечалила.

— И у тебя уже бывает? — спросил Тесей.

— Ага.

Они сидели друг напротив друга, и Тесей мог в таком положении только похлопать брата по ноге. Тут раздался странный звук невдалеке, и они оба прислушались, одновременно повернув головы к двери.

— Идут.

Ньют нащупал рогатку, Тесей схватился за укротитель. Невольно он вспомнил первую летнюю ночь: как страшно было тогда, и как быстро всё изменилось. Теперь они с Ньютом готовы к их финальному сражению в этой маленькой, почти игрушечной войне.

Задребезжали стёкла, загудели водопроводные трубы в ритме жуткого марша, страшный потусторонний хохот раздался словно отовсюду. Завывания складывались в слова, повторяющиеся раз за разом. У Тесея затылок пошёл мурашками.

«Малыши-и-и… Где вы, малыши-и-и…»

Тесей высунулся, стараясь остаться незаметным. Полупрозрачные, цвета пыльной вуали полтергейсты заглядывали в шкафы и за диваны; один со скрипом раскрутился на люстре, другой начал вынимать из буфета недобитые тарелки. С громким «дзынь» тарелка разбилась о зеркало над камином. Тесей заметил и жуткого молчаливого полтергейста, того самого, что так напугал их в первую ночь — у него были глаза, повёрнутые зрачками внутрь, и страшное костлявое лицо, больше смахивающее на череп. Он поворачивался на месте, следя за остальными, будто… будто был главным здесь.

Тесей быстро спрятался обратно, надавил на макушку Ньюта, который уже хотел вылезти наружу с рогаткой, и зашептал:

— Тот, что глазами себе в череп смотрит — он тут, и он явно главный. Я его на себя возьму, а ты должен посеять панику среди остальных. Среди всех сразу! Не подведи.

Тесей постарался произнести это так, чтобы Ньют не обиделся за явно второстепенное задание. Кажется, удалось: брат кивнул, проникнувшись важностью своей миссии. Тесей поднял укротитель за боковые дуги, стараясь им не загреметь.

Эта вещь когда-то использовалась, чтобы усмирять нрав самых строптивых гиппогрифов. Сложное переплетение тяжёлых железных прутьев подстраивалось под конкретного зверя, обхватывая его, прижимая крылья к бокам и ограничивая движения ног. Даже голова фиксировалась, чтобы гиппогриф не мог, нагнувшись, клюнуть своего хозяина. Уже спустя несколько часов без еды и воды зверь был готов на что угодно, лишь бы кто-нибудь снял с него эту жуткую сбрую.

Тесей не был уверен, что укротитель подействует на полтергейста, да и просто даже не пройдёт сквозь него. Но вещь была волшебная, и попробовать стоило.

Он напоследок снова выглянул из-за стола. И вовремя: главный полтергейст оказался совсем близко.

— Давай! — крикнул Тесей, выскакивая и мгновенно поднимаясь на ноги.

Первый камень Ньюта полетел в не успевшего стать бесплотным полтергейста — и попал. Тесей подпрыгнул, замахнувшись, и изо всех сил набросил укротитель на взмывшего к люстре главаря. Тот завращал глазами, истошно завыл, да так, что Тесей закрыл уши руками. Ньют же продолжал метаться камнями из рогатки в разных направлениях — разбилось неведомо как уцелевшее стекло буфета, засвистело сквозняком пробитое окно. Полтергейст попытался скинуть с себя железную сбрую, но она сжималась вокруг него всё плотнее, не давая сбросить. Тесей упёрся руками в бока, с удовольствием наблюдая за неразберихой в рядах врага.

Вдруг скрип сверху стал громче, перекрыв вой.

— Тесей, люстра!

Не став даже разбираться, в чём дело и поднимать взгляд, Тесей отпрыгнул — и вовремя. Отвинченная люстра со страшным грохотом, брызнув осколками, рухнула на пол. Кажется, этот звук смутил призрачную братию, и они сгинули в неизвестном направлении, только их жуткий главарь с лицом-черепом, весь окутанный прутьями, оказался медлительнее — он метнулся к окну, разбил его окончательно и унёсся в душную предгрозовую ночь.

Ньют издал радостный выкрик, бросился к Тесею, повиснув на шее.

— Мы прогнали их! — жарко зашептал он на ухо. — У нас получилось!

— Не знаю, надолго ли. Но всё равно здорово, нам даже щиты не понадобились.

Гостиная, конечно, уже была безнадёжно испорчена, осколки люстры хрустели под ногами, но это лишь усилило уверенность Тесея в том, что старый дом ему не нужен, и пусть пропадёт он пропадом вместе с хрустальными люстрами, крохотными гиппогрифами с герба, смотревшими отовсюду, и старыми дубовыми паркетами. Через год их с Ньютом уже здесь не будет.

Впервые за три дня они ложились спать не посреди ночи и не на рассвете. Тесей, переодеваясь в пижаму, думал лишь о том, как сильно он вымотался. Правда, ещё пронеслось в голове, что им с Ньютом теперь нужно раздвинуть кровати, ведь опасность миновала. Это была правильная мысль, что Тесей признал отчего-то с неохотой. Пожалуй, он привык к слишком близкому присутствию брата — настолько, что уже в нём нуждался.

Тесей вошёл в их общую комнату и молча смотрел, как Ньют сворачивает покрывало.

— Наверное, нам больше не стоит спать рядом.

Фраза прозвучала категоричнее, чем хотелось бы Тесею. Ньют выпрямился, опустил голову.

— Мы слишком взрослые для этого, — сказал Ньют; его лопатки нервно дёрнулись. — Понимаю. И извини, что вторгался в твоё личное пространство.

— Нет, ты мне никогда не мешал… — растерянно начал Тесей, по-прежнему разговаривая со спиной Ньюта и понимая, что не будет так просто, как хотелось.

— Тогда почему?

— Именно потому, что мы слишком взрослые. — Тесей не стал пояснять, что он вкладывает в эту фразу, но скорее всего больше, чем вложил в неё Ньют.

Тот повернулся наконец лицом и посмотрел на Тесея, беспокойно хмурясь. Такое же выражение лица у него появлялось, когда он следил за повадками животных, пытаясь их понять.

— А ты сам хочешь — по отдельности?

— Нет, — признался Тесей.

Он пообещал себе не лгать больше Ньюту — и он не будет.