Но обошлось.

Помявшись, он расстегнул брюки и нащупал основание пробки — круглое и тонкое. Прошило внезапным ужасом — ведь придётся с ней перетерпеть ещё и ужин! Как это сделать, Ньют не представлял — ему казалось, что все заметят и поймут.

Оставалось полагаться на Тесея. Он наверняка знал, что делал.

За ужином Ньют понял: этот день он вправду запомнит надолго.

Он спустился первым, чтобы никто не успел заметить выпуклость в паху, и почти сразу же в столовую вошёл Тесей. У брата глаза смеялись, но кивнул он серьёзно и сел напротив, как обычно.

— Ты как? — спросил он шёпотом.

Ньют в ответ скорчил гримасу, заёрзал на стуле, пытаясь найти удобное положение — и ахнул, прикрыв рот рукой.

— Я скоро… — начал он и не закончил, услышав отчаяние в собственном голосе. — Вряд ли выдержу. Тесей…

Он облизал губы, тронул ступнёй ногу брата. Хоть немного коснуться его, хоть чуть-чуть…

— Я подстрахую, — сказал Тесей тихо, отвечая на робкую ласку встречным движением ноги. — Ты бы видел сейчас себя. Очень жду, когда мы сможем уединиться.

Он достал палочку, улыбнулся, и словно невидимая сила потянула за ошейник, заставляя склониться над столом. Ньют задохнулся от возбуждения, поперхнулся воздухом и закашлялся. Каждое движение отдавалось внутри толчками удовольствия, невыносимо сладостными, а знание, что Тесей наблюдал, совсем не помогало успокоиться.

— Рано вы, — раздалось сверху отцовское. — Обычно ведь приходите последними.

— Есть захотелось, — отозвался Тесей. — А из кухни такие ароматы… Неужели Митти делает свой фирменный пирог с печенью?

Отец принюхался, садясь, поправил галстук, без которого даже в денники, наверное, не выходил.

— Кажется, именно его. Ньют, что с тобой? Ты выглядишь болезненно.

— Всё нормально, — выдавил Ньют, замирая и пряча взгляд в узорах кружевной скатерти.

Вскоре подошли и мама с бабушкой, расселись по местам, и Митти появилась в дверях, а перед ней плыли по воздуху большие блюда — с ароматным ирландским рагу, закусками и пирогом. Неожиданно процессию из блюд замыкала бутылка шампанского с бокалами, и Ньют похолодел.

Мама встала. Традиционно именно женщины были главами семьи в их роду, но она предпочла в итоге разделить власть с отцом. Порой раньше это выглядело дружеским соперничеством, особенно в карьере, как Ньют помнил, но в последние годы родители явно пришли к компромиссу.

— Ну что ж, сначала выпьем, — произнесла мама, направляя палочку на пробку. Та вылетела с громким хлопком. — Сегодня мы последний день все в сборе — завтра Тесей опять уедет к себе, а Ньюта ждёт седьмой курс в Хогвартсе, который он, разумеется, закончит с хорошими результатами ЖАБА. — Она подмигнула Ньюту. — За нашу семью! И пусть мы чаще все будем собираться вместе.

Заскрипели стулья, отодвигаясь, и Ньют тоже поднялся, сжав зубы, чтобы не застонать. Он поймал взгляд Тесея.

Шампанское приятно охладило пересохшее горло, и Ньют выпил его почти залпом. Раздался смех, бабушка, кажется, что-то сказала, но он не слышал, отвлечённый шумом придвигаемых обратно стульев. Решив, что лучше бы не медлить, Ньют резко сел.

Внутри словно фейерверк взорвался — такое сильное, ослепляющее наслаждение прокатилось по всему телу. Ньют вцепился в стол, низко склонив голову и стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть. Как же было стыдно и как хорошо… Он слабо поёрзал на стуле, позволяя отозваться в теле последним отголоскам оргазма.

Осторожно выдохнув, Ньют быстро посмотрел на родителей и бабушку — они были заняты беседой. Слава Мерлину…

Тесей же глядел на него не отрываясь, замерев с вилкой в руках. Его щёки покрылись лёгким румянцем — конечно же он заметил, конечно же понял, и Ньют нервно сглотнул, осторожно сводя ноги. В паху было горячо и мокро.

После ужина Тесей схватил за руку, нетерпеливо зажал в углу под лестницей, молчаливо и быстро кинув за спину заклинание, от которого воздух пошёл рябью. Пятна румянца всё ещё раскрашивали щёки Тесея, выдавая с головой — Ньют даже мог не опускать взгляд на брюки брата. Тесей нетерпеливо схватил Ньюта за бёдра, потянулся к пуговицам, облизнувшись.

— Что… что ты делаешь?

— Трогаю тебя, глупый брат.

Тесей запустил руку в расстёгнутую ширинку, касаясь влажного от спермы белья, сжал мягкий член, нащупывая через ткань головку.

— Какой ты был там, на ужине, — хрипло сказал Тесей в самое ухо. Его ладонь уже проникла в бельё и медленно, неспешно начала двигаться по члену Ньюта, всё ещё скользкому. — Но ты кончил слишком рано.

Он ускорился, но когда первый стон вырвался изо рта Ньюта, Тесей убрал ладонь. Его губы тронули щёку — очень нежно и коротко, почти по-братски.

— Я позову, — сказал он и мигом отвернулся, вихрем взлетая по лестнице. Ньют разочарованно выдохнул, провожая его взглядом.

Спустя час снова стало тяжко терпеть. Ньют, посетив ванную, опять возбудился до крайности и весь извертелся на своей кровати, пытаясь не прикасаться к себе, думая только об одном — о маленькой пробке, которая спрятана внутри него и превращает его существование в нескончаемую сладкую пытку. Впервые в жизни он хотел побыстрее накормить Пикетта, страстно надеясь, что тот не сбежит. В прятки Ньют сейчас не был способен играть. Он сейчас был ни на что не способен.

Лежа он видел кусок дворика из окна, где становилось всё темнее. Мама зачем-то вывела наружу Графа — его клёкот Ньют узнал бы из тысячи. А, точно, у него же что-то с глазами началось, и приходится выводить в загон на закате…

Ньют взял наугад книгу со своей тумбочки, но слова не откладывались в голове, вылетая из неё неуловимыми дириколями. Бросив книгу на пол, он подхватил себя под оба колена и закрыл глаза, представляя…

В дверь тихо постучали. Ньют резко отпустил ноги, оставив колени поднятыми на случай, если это, например, отец.

— Ньют? — раздался голос Тесея. — Я вхожу.

Он проскользнул в комнату, как вор, оглянулся, прежде чем тихо запереть дверь. Кончик палочки упёрся в ручку.

— Коллопортус, — начал Тесей. — Такитус…

Он произносил заклинания, а Ньют смотрел на него во все глаза. Здесь?.. Тут же кровать гораздо меньше и не такая удобная, а ещё захламлено, и Пикетт где-то рядом бродит по шкафам…

Наконец брат повернулся к нему, уже в пижаме и тоже очевидно возбуждённый. Ошейник, про который Ньют успел забыть, вдруг начал отчётливо ощущаться на шее наравне с пробкой.

Они молчали; Тесей смотрел тяжело и жадно, но не двигался с места. Тишина в комнате стала такой густой, многозначительной, что, казалось, её можно было потрогать. Ньют медленно развёл колени, давая Тесею обзор, приспустил штаны, высвобождая свой член — стоящий, с красной головкой и капелькой смазки на ней.

— Дальше, — велел Тесей, быстро проведя языком по губам.

Штаны Ньют снимал медленно, дюйм за дюймом высвобождая голую кожу. Когда они соскользнули с ягодиц, Ньют снова взял себя под колени, поднимая ноги — так, чтобы Тесей видел всё. Видел, как Ньют хочет его. Как охотно предлагает себя ему, родному брату, как раскрыт и возбуждён.

— Возьми меня, — попросил Ньют, перекатившись на бок и потянув себя за ошейник. Эта фраза словно стала последней каплей: Тесей мгновенно оказался на кровати, торопливо вставая на колени и приспуская собственные штаны.

— Мой обожаемый брат, — прошептал Тесей, склоняясь и целуя бедро. Ньют зарделся, и вдруг невидимые путы развели его руки в стороны, привязывая к изголовью, заставляя снова лечь на спину.

— Ты не против? — поинтересовался Тесей. Его пальцы оказались где-то рядом с пробкой, поддевая так дразняще, что Ньют всхлипнул.

— Нет, — наконец смог он ответить. — Тесей, ну пожалуйста… Вытащи её!

— А что дальше? — спросил брат. — Расскажи мне, что ты хочешь.

Ньют упёрся пятками в постель, приподнимая бёдра, выражая открыто своё желание. Неуверенность и смущение словно исчезли, хотелось только одного, и Ньют произнёс на выдохе:

— Хочу в себе твой член, Тесей, прямо сейчас. Ну давай же…