Утром они договорились, что в Энсино поедут вместе.

– Съезжу за Джуди, и мы приедем за тобой на работу.

Впервые за четыре года Николь уходила из офиса раньше всех, да еще в сопровождении красивого мужчины. Мало кто из сотрудников компании знал Криса Леонетти в лицо, но вид у тех и у других был откровенно изумленный.

Николь попрощалась со всеми, кто встретился им в коридорах, желая хорошо отдохнуть за выходные, и, внутренне торжествуя, направилась со своим возлюбленным, который нес ее дорожную сумку, к выходу.

В припаркованной на служебной стоянке знакомой машине она с радостью увидела очаровательное личико Джуди, которая нетерпеливо высматривала их и подпрыгивала на сиденье. Крис отпер заднюю дверцу, и Николь скользнула внутрь. Джуди бросилась к ней на шею, обвив своими ручками, расцеловала в обе щеки, после чего серьезно заявила:

– От тебя вкусно пахнет, а вот наша экономка… – девочка бросила недовольный взгляд на отца, – …пахнет луком!

Николь подумала, что Джуди нарочно не правильно произнесла слово “экономка”, потому что та ей не понравилась. Последовавший за этим вопрос малышки, привел ее в замешательство:

– Ты согласна стать моей новой мамой? – требовательно спросила маленькая пересмешница, все еще продолжая обнимать ее.

Николь беспомощно посмотрела на Криса, который наблюдал за ними, сидя за рулем, а тут отвернулся, чтобы скрыть довольную улыбку. Не получив от него никакой поддержки, Николь тихо шепнула Джуди на ухо:

– Согласна!

Николь открыла глаза после недолгого сна и посмотрела в иллюминатор. Прямо по курсу самолета из-за раздвинувшегося горизонта выкатывался ярко-красный солнечный диск. Солнце всходит на востоке, значит, мы летим в будущее, подумала она. Кажется, эта ночь была самой короткой в ее жизни.

Внизу, в предрассветных сумерках серела безбрежная гладь Атлантического океана. В салоне самолета было тихо, пассажиры спали. В соседних откинутых креслах сладко посапывали Джуди и Джонни. Николь вернула свое кресло в обычное положение и посмотрела на спящего Криса. В белой футболке и легких брюках свободного покроя он выглядел… непривычно домашним.

Она вспомнила, каким элегантным он был вчера в темном свадебном костюме, и, мечтательно улыбнувшись, откинулась на спинку сиденья. Самой ей не пришлось тратить время на поиски специального свадебного наряда. Длинное белое платье с зелеными кружевами, которое ей не удалось обновить в тот памятный понедельник, как нельзя лучше подошло для скромной свадебной церемонии.

Скромность объяснялась тем, что миссис Леонетти, мать Криса, еще находилась в реабилитационном центре, где они побывали у нее накануне свадьбы с разрешения врачей. Николь очень волновалась перед этой встречей. Но мать Криса не скрывала радости, что сын наконец-то счастлив. Кажется, я ей понравилась, с довольным видом вспоминала Николь.

Венчание состоялось в Энсино, в небольшой церквушке, кажется, восемнадцатого века, и венчал их старенький викарий, с которым была в большой дружбе тетушка Кэти…

Николь улыбнулась, вспомнив Джуди. Вот для нее специально было куплено длинное нежно-розовое платьице, усеянное маленькими букетиками цветов. Словно прирожденная актриса, малышка грациозно выступала впереди новобрачных и разбрасывала в проходе лепестки роз, которые рано поутру собрали для нее в маленькую корзиночку внуки Андерсонов.

Расстроил ее Джонни. Узнав о том, что мама выходит замуж, он побледнел так, как бледнеют смуглые от природы люди. Его оливковая, как у отца, кожа приобрела серый оттенок, большие темные глаза наполнились слезами, которые он отчаянно сдерживал. С этого момента Джонни замкнулся, и попытки взрослых разговорить его в течение недели не давали никакого результата. Николь пришла в отчаяние.

Как ни странно, положение спас Крис. В субботу, накануне свадьбы, он предложил Джонни прокатиться с ним на машине и увез его на несколько часов. Где они были и о чем говорили, Николь смогла догадаться только вечером по тем вопросам, которые Джонни задал ей перед сном.

– Мы, правда, теперь будем жить вместе? – глаза его лихорадочно блестели.

– Если ты хочешь, – осторожно ответила Николь.

– Хочу, – тихо произнес тот и замолчал, словно обдумывал что-то. – Мам, а ты отпустишь меня с Крисом на яхте в море?

– А ты хорошо держишься на воде?

– Да, я сегодня плавал в море! Не веришь? Спроси у Криса. – Он сжал губы и снова замолчал. – Наверное, мне надо еще потренироваться, – самокритично добавил он.

– Завтра мы полетим к дедушке в Италию. Там у тебя будет возможность вволю поплавать в реке Ламбро.

Николь внимательно всматривалась в лицо Джонни, понимала, что он слишком возбужден грядущими переменами.

– Знаешь, сынок, постарайся сейчас ни о чем не думать. Поверь мне, все у нас будет хорошо, потому что я люблю тебя больше всех.

– Я тебя тоже очень люблю. – Джонни вздохнул, потом порывисто обнял ее за шею и на секунду уткнулся ей в щеку.

Когда он снова лег на подушку, то выглядел почти умиротворенным.

– Спокойной ночи, – сказал он. В очередной раз Николь наблюдала в своем сыне проявление удивительного мужества. Как он похож на своего отца, подумала она, и как я этому рада.

– Спокойной ночи, – ответила Николь и, поцеловав его, вышла из спальни.

Из церкви все направились в дом Андерсонов, где состоялся праздничный семейный обед. Незадолго до отъезда в аэропорт тетушка Кэти уединилась с Николь в библиотеке.

– Я знаю, что тебя тревожит предстоящая встреча с отцом. И ты, наверное, захочешь узнать у него, почему он расстался с твоей матерью. Я очень любила свою сестру и ничего тебе не говорила. Но сейчас, полагаю, мне надо рассказать о том, что произошло больше тридцати лет назад. Джузеппе приехал в Штаты по делам своей фирмы и случайно встретил Барбару. Ее необычная красота, а ты ее точная копия, поразила и увлекла смуглого южанина, хотя в Италии у него была невеста, чего он не скрывал от Барбары. Но моя сестра повела себя так, что Джузеппе, человек невероятно мягкий и порядочный, вынужден был жениться на ней. Замужество, увы, не принесло ей счастья. Семейная жизнь у них не заладилась, но родилась ты, и Джузеппе сильно привязался к тебе. Он долго не решался уйти. Часто и надолго уезжал по своим делам в Италию, где продолжала ждать его невеста, но обязательно возвращался к тебе. Он ушел, когда ты подросла, потому что обстановка в доме стала совсем невыносимой.

– Как звали его невесту? Не Сильвия ли? – Вдруг осенило Николь.

– Да, Сильвия ждала его все эти годы… и дождалась. Не надо никого винить, Николь. Твоею матерью руководила слепая любовь, за которой последовало глубокое разочарование. Она была очень несчастным человеком, но страдал и твой отец, женившийся на ней из чувства отцовского долга. Барбара специально забеременела, чтобы удержать Джузеппе.

Так по-новому предстала перед Николь трагедия ее детства…

– Над Римом сейчас гроза. – Послышался голос стюардессы. – Грозовой фронт перемещается к северу, но наш лайнер успеет вовремя совершить посадку.

Самолет приземлился в аэропорту Милана. С остальными пассажирами они прошли через таможенный контроль и оказались в зале, где дожидались встречающие.

Николь сразу узнала отца, благодаря фотографии, которую он когда-то прислал ей, хотя она об этом не просила. Естественно, с тех пор он постарел, но его доброе лицо, глаза, излучавшие мягкий свет любви, Николь узнала бы из тысячи. На секунду поразило, что он не такой высокий, каким представлялся ей в детстве. Радостно улыбнувшись, она устремилась к нему и попала в его крепкие объятия. Боясь от волнения расплакаться, Николь обернулась к мужу, державшему за руки детей, и представила их отцу. А к ней уже спешила полная красивая итальянка с ранней сединой в темных волосах.

Сильвия! – догадалась Николь. В больших темных глазах женщины стояли слезы, она не скрывала их и все говорила, говорила, вставляя в итальянскую речь английские слова: дорогая, долгожданная. Ее действительно здесь ждали, поняла Николь. Утонув в могучих объятиях Сильвии, она ощутила исходящее от этой женщины материнское тепло, которого никогда не знала в детстве.