В это время в Анк-Морпорке патриций Ветинари и Шарлотта Лисенер покинули камеру, в которой осталось лежать бездыханное тело Тобиаса Стоктона и направились в кабинет командора Ваймса. Точнее направился туда патриций, а Шарлотта, не очень понимая, что ей делать дальше, последовала за ним.

— Что за записку вы передали командору? — внезапно спросил лорд Ветинари, когда они вышли в коридор.

— Записка с угрозами. Мне пришли две такие вчера и позавчера вечером. Я думала, что их послал волшебник, но он явно меня не знал, — Шарлотта протянула ему конверт.

— И проверка почерка это подтвердила, — он вернул записку, бегло ее просмотрев.

Они вошли в кабинет командора и задумчиво оглядели рабочий стол, точнее горы бумаг, под которыми тот был погребен. Шарлотту захватил водоворот мыслей, выталкивающий на поверхность разрозненные факты, которые можно и нужно было сложить в одну картинку. Она чувствовала, что ответ уже близко. Патриций стоял неподалеку с отсутствующим выражением лица и в задумчивости постукивал набалдашником трости по подбородку.

Тишину нарушил возникший на пороге Ваймс. Он тяжело дышал и был в ярости.

— Ушел! Теперь мы снова в тупике.

— Или нет, — неожиданно для самой себя сказала Шарлотта.

Какое-то время она стояла словно глядя куда-то сквозь стену, шевелила губами, хмурилась и потом ошарашенно посмотрела на мужчин.

— Он сказал, что мадам верит в привороты, и он воспользовался этим.

— А еще он упомянул, что он влюблена и очень ревнива, — внезапно добавил патриций, который, судя по выражению лица, тоже все понял.

— И записки, которые мне присылал не он, потому что он меня не узнал и принял за… — она запнулась.

Ваймс раздраженно переводил взгляд с Ветинари на Шарлотту и обратно. Их внезапное взаимопонимание его порядком озадачило.

— Что ж, картина прояснилась. Командор, жду вашего рапорта о ходе расследования, — заявил патриций, направляясь к выходу.

Шарлотта удивленно посмотрела на Ваймса, словно спрашивая, что это сейчас было. Тот в ответ лишь пожал плечами: мотивы и поведение начальства в данный момент волновали его в последнюю очередь.

— Что вы там говорили насчёт приворота? — спросил он, когда за дверью затихли шаги лорда Ветинари.

— Я говорила, что женщина, которую упоминал волшебник, не его сообщница. Она — заказчица и наняла его в надежде, что он поможет ей влюбить в себя его светлость.

— Она хотела приворожить Ветинари? — лицо командора в этот момент имело одновременно два абсолютно несочетаемых выражения: крайнее удивление и безграничный сарказм.

— Похоже на то. Это объясняет и то, что Стоктон принял меня за любовницу патриция, и записки с угрозами. Судя по всему эта мадам верит сплетням, — она скривила лицо.

— Значит мы ищем ревнивую мадам, влюбленную в лорда Ветинари?

— Судя по всему.

— Мы же говорим про патриция Ветинари? Который только что был здесь?

— Да, — Шарлотта недоуменно смотрела на явно испытывавшего затруднение Ваймса, пытаясь понять, что привело его в замешательство.

— Как-то это… даже не знаю… это же Ветинари.

Шарлотта начала понимать, что происходит.

— Мда, с мужской точки зрения это, наверное, выглядит иначе, но его светлость пользуется популярностью среди женщин, насколько мне известно.

— Правда? — Ваймс по-прежнему выглядел сбитым с толку.

Шарлотта, чьи мысли неслись вперед на огромной скорости, не ответила, так как ее осенила внезапная догадка.

— А чем закончилась история с покушением на пса патриция и повесившейся служанкой? Вы нашли ее работодательницу?

— Не понимаю при чем здесь… Мадам! Вы думаете это та же самая женщина?

— Возможно. Ревность порой толкает на совершенно безумные поступки, а эта «мадам» явно не дружит с головой, судя по тому, что рассказал Стоктон. И если это все же она, то, надо полагать, секретарь патриция в опасности.

Ваймс мгновенно нахмурился.

— На Стукпостука периодически покушаются. Как можно понять, безрезультатно и в последнее время все реже — Гильдия Наемных Убийц заломила огромную цену. Однако недавно был неприятный инцидент, который, возможно, связан с нашим делом. Вы, кстати, тоже в группе риска, — Ваймс помахал запиской.

— Эх, а я-то надеялась, что с поимкой волшебника вернусь к своей обычной жизни, — невесело усмехнулась Шарлотта.

За последние полчаса погода испортилась: ветер гнал по улицам раскаленный воздух, швырял песок и мусор под ноги прохожим. На горизонте собирались огромные свинцовые тучи, солнце заволакивало желтой дымкой. Дышать становилось все тяжелее. Выйдя из участка, Шарлотта направилась к дому, но не успела пройти и двух кварталов, как ее нагнала черная карета, дверца которой распахнулась, стоило им поравняться.

— Садитесь, миссис Лисенер.

Она хотела было отказаться, но вовремя поняла, что это было не предложение. Как только дверца за ней закрылась, карета тронулась. Патриций сидел напротив, положив руки на набалдашник трости, внимательно смотрел на Шарлотту и молчал. За свою жизнь она привыкла к различным взглядам: любопытным, снисходительным, удивленным, презрительным, ненавидящим и конечно же оценивающим. Но, пожалуй, никто и никогда не смотрел на нее изучающе. Хотя если быть совсем точной, изучающие взгляды были неотъемлемой частью ее жизни в прошлом, однако то был интерес к ней как к куску мяса или в лучшем случае красивой или полезной вещи. Никто и никогда не смотрел на нее так, словно хотел понять, что она представляет из себя на самом деле. С подобным интересом она столкнулась впервые и сразу почувствовала себя неуютно, будто внезапно оказалась голой. Впрочем, вряд ли на Диске много людей, способных чувствовать себя комфортно в обществе тирана Анк-Морпорка, особенно если учесть, что он, скорее всего, целенаправленно добивается такого эффекта. Когда-то Шарлотта обнаружила, что самое действенное в таких ситуациях — озвучить все как есть. Чаще всего это лишало собеседника инициативы, а тех, кто не отличался большим умом вообще ставило в тупик.

— Вы меня смущаете. Если у вас есть ко мне какие-то вопросы, я готова на них ответить по мере возможности. Если вы хотите что-то мне сказать, я вся внимание, — она изо всех сил боролась с желанием отвести глаза, она не могла позволить себе проиграть в гляделки. Не в этот раз.

Расчет оказался верным — лорд Ветинари не был готов к такому повороту событий. Однако он не был собой, если бы не сориентировался в ситуации с поражающей быстротой и точностью.

— Должен признаться, я заинтригован. В чем причина, по которой женщина ваших талантов довольствуется работой в зоомагазине и составлением кроссвордов?

— А в чем причина того, что мужчина ваших талантов довольствуется одним, пусть и очень большим, городом?

Он усмехнулся. Искренняя улыбка делала его человечнее, но Шарлотта все еще не знала как к этому относиться.

— Как командор воспринял вашу версию событий? — внезапно сменил тему патриций.

— Мою? Мне показалось мы пришли к ней одновременно. И кстати, вашему секретарю стоит быть осмотрительнее. Он тоже может попасть под горячую руку этой дамы.

— Не то что бы это для него в новинку. Значит, вы тоже усматриваете связь между отравлением Председателя и недавними событиями?

— Да… Тоже?

— Не самая сложная логическая цепочка, — снисходительно заметил лорд Ветинари.

— А вот командор не догадался.

— Ваймс — человек действия. У него иные методы.

Шарлотте показалось, что он пытается сдержать улыбку.

— Так, может, вы знаете, кто ему нужен? С трудом верится, что у вас нет никаких вариантов, — она хитро прищурилась.

— Что ж, тогда вам придется сделать над собой усилие и поверить, что это так, — в его тоне прозвучало предостережение. Впрочем, оно было проигнорировано:

— С вашей-то осведомленностью и сетью информаторов?

— Все же обычно мое внимание сосредоточено на других вещах, более важных для поддержания этого города в рабочем состоянии. А правитель, который чрезмерно интересуется личной жизнью граждан, обречен на провал в любых своих начинаниях.