— То есть мы можем просто дождаться, пока силы того, к кому применили заклинание, иссякнут и дракон исчезнет, так? — уточнил патриций.

Шарлотта медленно кивнула, стараясь не смотреть на него. Вид истощенного лорда Ветинари, который только благодаря железной воле и нечеловеческому упорству находился в работоспособном состоянии, доставлял ей почти физическую боль. Это не была жалость, потому что она была последним чувством, которое мог вызвать патриций, даже находясь одной ногой в могиле. Это была злость, замешанная на страхе. Злость на волшебника, который выбрал один из самых мучительных способов убийства (а в этом Шарлотта не сомневалась). Страх за город, который, ждет крайне невеселое и беспокойное будущее, останься он без присмотра своего тирана.

— Это если наш злоумышленник не найдет себе новую жертву, — заметил Ваймс, которому замечание Витинари совершенно не понравилось, — или дракон не спалит полгорода до того как исчезнет.

— Не спалит, — уверенно заявила Шарлотта. Сердце ее бешено стучало.

— Пока он ведет себя довольно мирно конечно, — согласился Моркоу, — но откуда такая уверенность?

— Дракон — сущность человека, к которому применили заклинание. И тот, кто стал его жертвой, не будет сжигать этот город, — Шарлотта старалась тщательно подбирать слова.

— И вы знаете, кто это? — спросил патриций.

Она внимательно смотрела ему в глаза, пытаясь понять, что стоит за этим вопросом. Неужели он еще не понял?

— Думаю, да. Дракон появляется только ночью. Это логично, потому что во сне проще воздействовать на человека, — начала она, не отводя взгляда, — по моим наблюдениям примерно между часом ночи и шестью часами утра.

— Наши наблюдения говорят о том же, — согласно кивнул Моркоу.

— Это совпадает с расчетами Гекса, — добавил Тупс.

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что в последние две-три недели вы плохо спите, милорд, — сказала Шарлотта вслух. А про себя добавила: «Бинго!», когда увидела искру осознания в голубых глазах напротив. И не удержалась, от саркастического замечания. — Все еще хотите дождаться естественного завершения событий?

Тишина, повисшая в кабинете, вполне заслужила определение «гробовая».

— Откуда такая уверенность? — раздраженно поинтересовался Ваймс.

— Я… — Шарлотта запнулась. «Я видела дракона вблизи, и он похож на патриция»? Звучит довольно глупо. — Я не сомневаюсь в своих выводах. У меня нет доказательств, поэтому подтвердить их я ничем не могу.

— Вообще, выглядит вполне логично, — вступил в разговор аркканцлер.

— Вынужден признать, хоть мне это крайне неприятно, что в словах миссис Лисенер есть разумное зерно, — произнес лорд Ветинари, устало откидываясь на спинку кресла.

— И что дальше? — не отступал Ваймс. — Вы можете это остановить? — обратился он к волшебникам.

— Воздействовать вот так на расстоянии, не зная ни объекта, ни места? Нет, — покачал головой аркканцлер.

— Нужна какая-то точка отсчета, — подтвердил Думминг Тупс.

— Вот ваша точка отсчета, — Ваймс указал в сторону патриция, сидевшего в глубокой задумчивости и, казалось, не слышавшего перепалки командора с волшебниками.

— Это так не работает, — Чудакулли старался говорить мягко.[2]

___________________________________

[2] Обычно таким тоном родители говорят с ребенком, когда еще надеются избежать истерики. Или стражники уговаривают преступника, держащего нож возле горла жертвы, не делать глупостей. И не то чтобы между этим ситуациями была принципиальная разница.

___________________________________

— Сколько у нас есть времени?

— Мало, — ответила Шарлотта, — дня два, может три. Я могу немного помочь и выиграть пару дней. Если конечно его светлость на это согласится.

— А у меня есть выбор? — тоном, которым был задан вопрос, можно было заморозить Краепад.

— Выбор есть всегда. Это не вопрос возможностей, это вопрос цены. И с этим могут возникнуть сложности, так как мой метод предполагает высокую степень доверия.

— И в чем же заключается ваш «метод»?

— Как верно заметил аркканцлер, заклинание тут не поможет. Но можно защитить сознание, это на какое-то время оградит вас от вмешательства.

— На какое-то?

— Если бы вашем распоряжении была сильная ведьма, это могло бы решить проблему окончательно. Но в Анк-Морпорке нет такой, а те, кто мог бы помочь, слишком далеко отсюда. Так что я предлагаю свои скромные услуги. Как я сказала раньше, два-три дня я выиграть смогу.

— Но, мисс, как я понимаю, вы не ведьма? — уточнил Чудакулли.

— Нет. В общепринятом смысле я не ведьма. Возможно, могла бы ею стать, но жизнь распорядилась иначе. Однако, кое-чему я успела научиться.

Скептический вид окружавших Шарлотту мужчин не вселял в нее уверенности. Тогда она решилась на несколько отчаянный шаг. Стремительно, чтобы не успеть передумать, она обошла стол и присела возле кресла лорда Ветинари.

— Головная боль — дело поправимое, — прошептала она через несколько секунд, показавшихся ей самой если и не вечностью, то как минимум чем-то близким к тому.

Шарлотта закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Найти точку равновесия, когда от страха хочется забиться в самый дальний темный угол, та еще задачка. Сначала все получалось, но потом она поняла, что удержать боль не получается и та вот-вот вырвется из-под контроля. С трудом доведя дело до конца, женщина медленно выпрямилась, крепко сжимая кулаки и прикусывая губу в попытке сдержать крик, по ее телу пробежала судорога, дыхание участилось, лицо исказила гримаса боли. Быстрым шагом она вышла на балкон. Лорд Ветинари остался сидеть за столом с непроницаемым выражением лица. Волшебники удивленно переглядывались, Моркоу был очевидно встревожен. Ваймс бросился на балкон, со стороны которого несколько секунд спустя раздался оглушительный треск. Шарлотта стояла, навалившись грудью на балюстраду и пряча лицо в ладонях. Ее била мелкая дрожь.

— С вами все в порядке? — поинтересовался командор.

— Да, спасибо, — ответила женщина, проводя по лицу руками и заправляя за ухо выбившуюся прядь волос, — Небольшой побочный эффект. Все же я не мастер в этом деле. Да и кроме того, ни за что не подумала бы, что боль будет настолько невыносимой. Не представляю, как он мог работать и быть таким невозмутимым с этой адской мигренью. Он вообще человек?

— Порой я в этом сомневаюсь, — усмехнулся Ваймс.

Услышав шум и крики во дворе, он посмотрел вниз. Там, где раньше рос высокий раскидистый вяз, дымилась груда листвы и щепок, вокруг которой бегали дворцовые стражники. Он ошарашенно посмотрел на Шарлотту.

— Надеюсь, тот огромный вяз в парке не был слишком дорог его светлости, — заметила она, проследив за взглядом командора.

В дверях показалось встревоженное лицо Моркоу.

— У вас все в порядке?

— Что тут происходит? — Чудакулли с немалым трудом протиснулся мимо капитана. За ним по пятам семенил Тупс. Оба волшебника, подойдя к перилам, с удивлением уставились на место, где еще несколько минут назад росло огромное дерево, потом синхронно перевели взгляд на Шарлотту. Думминг тут же что-то застрочил в своем блокноте.

— Что ж, демонстрация окончена. Мы можем перейти к делу? Потому что если мне дежурить всю ночь, хотелось бы перед этим выспаться, — с этими словами она вернулась в кабинет.

Лорд Ветинари по-прежнему сидел за столом, откинувшись на спинку кресла и сложив перед собой руки. Глаза его были закрыты, но выглядел он не спящим, а скорее сосредоточенным и задумчивым.

— Что ж, — нарушил он молчание, — если вам нужно было мое доверие, то оно у вас есть. По данному вопросу. Что вам требуется еще?

— Доступ в вашу спальню этой ночью, — Шарлотта была очень рада, что патриций сидит с закрытыми глазами, а к остальным присутствующим она стоит спиной, потому что как бы она ни старалась бороться со смущением, в этот момент она отчаянно краснела. — Я могу отслеживать воздействие только находясь в непосредственной близости либо от источника, либо от объекта воздействия. Мне необходимо будет отслеживать ваше состояние во сне, чтобы регулировать мои действия.