— Так, так, так... – медленно и размеренно произнес разбойник. — Вот ведь весело! Слушай, твоя бесчестность, это что ж выходит? Тебе уже и все равно, кого казнить?! Главное – казнить?!

— Не тебе мне указывать! – фыркнул Клов, разглядывая бунтаря как какую-то отвратительную диковинку.

— Так, так... – Нагилух подошел к Онесу, вытащил откуда-то нож и перерезал веревки, больно стягивающие запястья приговоренного.

— Ты свободен!

Спаситель был отблагодарен крепким черногвардейским ругательством, так что не понятно было – радовался генерал второму чудесному спасению или нет.

— А, это опять вы?.. Живы все-таки, мать вашу! – сморщил и без того неприятное лицо Онес, посмотрев в сторону девочек.

Может быть, он сказал бы еще что-то, но верховный судья, вдруг вскочив с места, заорал:

— Взять их!!! Всех повесить, всех!!! Какая наглость!

И тут произошла вторая неожиданность. За спиной у Клова раздался звонкий, откровенно громкий смех. Обернувшись, Энрет с радостью и одновременным ужасом обнаружил существо, поразительно похожее на покойника Цената. Существо это, однако же, судя по ухоженности вида, было более высокого сословия и, нужно признать, намного моложе.

Отсмеявшись, оно заметило, что судья уже минут пять как пялится на него, важно откашлилось и представилось:

— Нарцизс Йикилев Чьоловс, он же в просторечии «цыганенок проклятый», «принц недоделанный», «позор рода королевского», «оборванец» и просто «сволочь».

— А знаешь... – от волнения Клов покраснел и дышал тяжело, через раз — У тебя ведь тоже... сын... хороший... Что я... с ним не делал – ни чего... не сказал!

— Это потому, что он ни чего не знал – назидательным тоном сказал Нарцизс и выплыл на середину эшафота, встав прямо перед судьей, и спросил внезапно:

– Кстати, это ты второй ключ от Башни захавал?

— Какая дерзость! – Клов вскочил со своего кресла, но тут же ноги его ослабели, и он рухнул обратно, совершенно белый.

— То есть ты отрицаешь? – Чьоловс как будто задумался — Ну ладно, ладно... Слушай, мы ж так давно не виделись! Нам нужно обняться! – и, не успел судья перевести дыхание, подлетел к нему на возвышение и заключил в объятия.

От такого нахальства онемели все и каждый, и только забытый всеми Онес едва сдерживал хохот. Ему-то как раз пришла самая пора повеселиться. Нагилух глядел на Йикилева с одобрением, Оля и Яло – с надеждой и страхом.

Нарцизс отклеился от судьи, опять изобразил мысль на лице и переспросил:

— Так ты говоришь – нет у тебя ключа?

— Конечно... Нету, нахал... – Энрет усмехнулся и погрузился в привычную меланхолию; он знал, что будет делать дальше. Однако самым ужасным оказалось то, что владыка тоже это знал.

— Ура! Ура, я поздравляю вас, люди добрые! – восторженно возгласил Нарцизс, поворачиваясь к выжидающей развязки толпе, и извлек из кармана этот злополучный предмет:

— Конечно, у господина Клова БОЛЬШЕ НЕТ ключа! А знаете, что еще у меня есть?.. – поинтересовался он у массы тихим интимным тоном и, не дожидаясь бессмысленного ответа, вытащил... Второй ключ и высоко поднял символы королевской власти над головой.

— Схватить его!

Тогда-то и началось. Ключи тут же исчезли в рукавах наглеца, а сам он просочился сквозь толпу и вскочил на, очевидно, заранее приготовленного коня.

— Ки пул тэл ши драгоста дин тей, нано фез де оки тей! – пропал вместе со сном оцепенения от поразительного нахальства. Пропал вместе со спокойствием моря черни, тут же начавшей смертельную давку. Пропал вместе с тупым выражением лиц гвардейцев верховного судьи, начавшими битву с гвардейцами Нагилуха. И унес с собой смелость и уверенность Оли и ее отражения, тут же шмыгнувших в первый попавшийся дом.

Онес решил времени зря не терять и безнаказанно надавать по роже кому-нибудь. И ни кто в этом, воистину, вавилоне не заметил, как ускакал один в погоню господин Клов. И оба эти страшных человека – Энрет и Нарцизс – неслись к Башне Смерти. Которую и помыслить ни кто не смел разрушить или взорвать. Потому что Смерть не способна постигнуть самое себя, даже если нам этого очень хочется...

Великий спонтанный план Нарцизса был безупречен. Казнь подвернулась очень удачно, так что не пришлось тратить время на то, чтобы собрать и “подогреть” толпу. По дороге к Башне к Нарцизсу присоединился Нушрок и Маргаритка. Без Нушрока вся затея теряла всякий смысл, а Маргарита... Лишней не будет. В рекордно короткий срок Йикилев ухитрился собрать их всех – и Йикотсежей, какого-то черта разгуливавших по площади с его младшим братом, и непутевого генерала, заявившего прямо, что влюбился в Анидаг, и собственнно эту Анидаг, и вызволенных из тайной комнаты во дворце Аксал и Флоренси – на том утесе, где совсем недавно сидела эта парочка – генерал с ангельским лицом и дочь Нушрока. Чтоб ни куда не делись, приказал быть здесь до самого его возвращения.

— А если вы не вернетесь?! – испугался Аркси.

— Будешь тут сидеть, пока Земля ни налетит на небесную ось и Нушрок ни станцует на главной площади – рассеянно бросил владыка и покинул эту шайку.

Сейчас его ждало самое интересное. Оглянувшись, Нарцизс видел, что Клов преследует его один, без солдат. И хорошо, и плохо: героической неравной битвы не выйдет. Ну и ладно, он повеселиться в любом случае. Если, конечно, Витька, которого владыка поспешил отправить обратно в Дефсию, не наврал... Ну, ни чего, владыка был уверен в своей непотопляемости в любой ситуации.

Клова он нарочно подпустил поближе у самой Башни, вдруг слетел с коня, быстро дал знак министру с Маргаритой следовать его примеру и подскочил к великанам, верно хранящим окованные в железо равнодушия ворота.

— Клю-у-уч!!!

Золотые попугайчики мелькнули в воздухе, едва успев отразить мутный, жаркий свет небесных трещин.

— Про-хо-дите!!!

Вслед за Йикилевом мелькнула хихикающая дочь и неестевственно спокойный Нушрок. И ступеньки понеслись вверх, несся и владыка, и голубые крылья плаща его во тьме сырых камней взлетали вместе с перепуганными совами и летучими мышами.

— Он догоняет, отец!

Да, на это Нарцизс и расчитывал – что Клов успеет протечь в Башню, пока надменные великаны будут долго скрещивать алебарды. Чьоловс побежал быстрее – он должен опередить их всех, и каблуки его сапог гремели все выше.

Еще минута, вторая... Он оказался на пыльной верхушке башни. Здесь небо жарило особенно, воздух накалился, или же его не было совсем, владыку прошиб пот, потемнело в глазах... Этого еще не хватало! – Нарцизс сделал над собой усилие и не упал.

Через время, которое владыка не способен был измерить даже приблизительно, материализовадись сначала Маргаритка, потом Нушрок. Они встали по разные стороны, так, что их фигуры вместе с Нарцизсом образовывали треугольник.

Господин Клов, едва преодолев последнюю ступень, повалился, разрываемый кашлем, на желтоватые, источеные ветром камни, в муку пыли.

Нарцизс глядел на судью с какими-то смешанными чувствами – с откровенным злорадством, некоторым сожалением и несомненным ожиданием.

Обессиленный Энрет сел и попробовал поднять глаза на лицо Чьоловса.

— Что же, прям так меня и прикончишь?

— Не-е, ни в коем разе! – затряс кудрями владыка — Так не интересно. Ты сиди пока что, а я станцую.

Нарцизс легко вспрыгнул на один из зубцов, окаймлявших короной верхушку башни, обнажил жемчужные зубы в улыбке... И ученик ангела-танцора начал быстрый и легкий танец на краю гибели. И запел ту песню, что столько лет напевал и он сам, и Лаванд, а до него – еще много-много тысяч таких же сумасшедших, не боящихся ни чего – ни правительства, ни дьявола, ни самой Смерти, потому что сами они были себе и королями, и бесами, а смерть ждет всех. Запел не на дефсидском, а на самом обычном наречии, названным русским языком. Ясно стало, что же означало это Драгоста дин тей, что есть май-йя-хи

« Пускай поет и плящет

Седой народ.

Пускай руками машет,

Как человек.