Ох, да в Нарцизсе ли и его бабах сейчас дело?!

Подворотня твердила в один голос: в смерти Лаванда виноват Клов. Конечно, Венг ни секунду в этом не сомневалась.

Если вспомнить его отца, третьего министра Лакаша...

*

— Что здесь происходит?!!

Визг, скрип, отвратительный скрежет. Голос Лакаша почти слился со звуком остановившейся старой кареты. Толпа смолкла и замерла в моменте надолго.

— Май-йя-хо, май-йя-хах-ха... Опять? – собрал губки бантиком Лаванд, прекращая танец — Ну почему всегда такая реакция? Вот здорово! И еще, дозвольте уточнить: вас что интересует – собственно ответ или количество идиотов, предлагавших мне тот же самый вопрос?

Гнев обезобразил и без того уродливое лицо министра. Горбун подскочил на кривых ножках к красавцу-нищему и зыркнул невероятно выразительными маленькими глазами, переполненными непередаваемым злом – на весь мир и на себя самого. Из-за спины Лаванда высунулся кудрявый мальчик и с интересом уставился на искривленную черную фигуру Лакаша.

— И вы, принц?! – отвратительный голос зазвенел с новым выражением откровенного издевательства. Министр схватил Нарцизса за волосы и вытащил из укрытия.

— Ты давай полегче – Ценат выступил вперед, на лице его пылал румянец гнева, кудри мелко тряслись — А то ведь не посмотрю, май-йя-хи, аристохрат ты аль простой смертный – второй горб быстро состряпаю, уж не изволь волноваться! Вот здорово!

— Шайка! – гавкающе выплевывал Лакаш — Собачья свора! Нищие! Крысы! Отродье свое защищаешь, ничтожество?!

— Принц он, а не отродье! Фрес ор плес да нума-нума-ней! Сын ее высочества Венг Цейлен! Нано фез де оки тей! Отпустил его, урод! И поклонился до земли!

— Не смейте так называть моего отца, не смейте, не смейте! – из полумрака нутра кареты вынырнул вполне здоровый мальчик со странными серыми волосами. Он мигом оказался рядом с Лакашем и прямо и гордо глянул в лицо Лаванду. Тот сразу смягчился, и прежняя улыбка уличного танцора снова завладела его устами.

— Смотри только, сына себе не испорти. А то станет злюкой вроде тебя. Вот здорово! Хороший малец.

— Уж позволь мне самому воспитать моего ребенка! – загремел сковородкой третий министр, освобождая кудри Нарцизса из цепких, удивительно длинных пальцев. Принц кинул озлобленный взгляд на Лакаша и, ничтоже сумняшися, плюнул министру в лицо.

— Щенок!!! – отдалось дверным скрипом у всех в ушах, и карета обозленного министра с грохотом покатилась своей дорогой. А мальчик в карете провожал глазами этих наглецов, которые, по слухам, не боятся ни чего...

*

Лакаш умер лет десять назад – Венг прекрасно это знала. Еще Венг знала, где живет Клов. Еще Венг знала, что у Клова есть старуха-мать Акабос, жена и ребенок. И еще у Венг был хороший нож и кошель серебра для верных слуг и стражи поместья Сел. А этого было достаточно. Старуха Цейлен, с малолетства привыкшая расчитывать только на себя, собиралась перерезать семью Лакаша, при жизни постоянно ставившего ей палки в колеса и устроившего когда-то голод, в одиночку. Она была еще достаточно сильна и здорова, и это хорошо. Безжалостности ее научил отец.

В Сел, распологавшейся в темноватом заросшем местечке, Венг добралась быстро. Клов во дворце решает какие-то свои делишки, ей известно это от внуков. Конечно, он не представляет ей опасности, но этого гада она решила оставить все же для Нарцизса. А то что же – мать за него везде и повсюду отдуваться будет?! Не выйдет, и не надейтесь!

Цейлен кинула к ногам волчьих гвардейцев серебро и некоторое время с нескрываемым презрением наблюдала, как они, пихая друг друга, собирают монеты....

... Кровь на своих руках эта женщина видела не в первый раз. Красноватая жидкость давно не имела для нее сокрального значения, и она вытерла ее о серое платье одной из жертв, маленькой сгорбленной старушки с чудно выдвинутой вперед нижней челюстью... Всем ведь уже все равно?

Раздались шаги. Судя по их эху в роскошных коридорах, убранных красным, надвигался кто-то крупных размеров. Венг напряглась и предостерегающе подняла окровавленный клинок.

Пухлый, пузатый мужчина с золотистыми глазами на выкате в зелено-желтой одежде остановился перед ней. В мутноватых глазах с узкими зрачками загорелось по искорке – страха и... Восторга?!

— Что вы на меня уставились? – не особо решительно спросила Цейлен, от чего-то проникаясь к зеленому неясной симпатией.

— Простите... Я... – громко сглотнул мужчина, едва справляясь с дрожью в неожиданно худых коленках — Я впервые вижу столь прекрасное сочетание красоты и жестокости.

— Правда? – ухмыльнулась Венг, а про себя подумала: « Ну надо же!.. Я, старая, тощая, с слоем пудры на носу, и еще ухитряюсь кому-то нравиться! »

Она опустила нож и улыбнулась уже мило.

Доверять зеленому Цейлен могла. Золотые глаза не шныряли в надежде скорее сбежать, а были устремлены только на женщину, и подавался он вперед, к ней, а не назад.

— Я полюбил вас с первого взгляда... – страстно рокотал зеленый — Как вас зовут?..

— Венг Цейлен – женщина игриво передернула плечами и двинулась мужчине на встречу.

— Будьте моей женой, наикрасивейшая! – он рухнул на колени и пополз к ногам Венг.

— Я... – она была чуть удивлена, но не обескуражена — Я... подумаю над этим вопросом. Вы-то кто?

— Ах, простите, я совсем забыл... – зеленый судорожно потер взмокший, перетянутый нитками морщинок лоб — Меня зовут Абаж, и я являюсь наиглавнейшим министром Наикоролейшего из королейших Йагупопа.

Неправящей тут же стало скучно и противно. А Абаж явно собирался повторить свой вопрос...

Ну, для приличия Венг еще поламается. Ее ответ все равно будет положительным. Ведь чувства зеленого, кажется, нашли отклик в ее сердце. Ведь всем уже все равно?

И впервые эти слова вместо безысходности возбуждали какое-то свободное ликование.

Бешено начали колотить в дверь. Нарцизс побелел и принялся заталкивать Виктора под кровать. Тот без лишних разговор нырнул в пыль. Владыка тем временем шипел Нушроку:

— Сиди под одеялом! За бабу сойдешь!

Сыновье сердце и знакомый стук подсказывали Чьолвсу, кто сподобился посетить его. Если маман узнает, то все пропало.

Он быстро запрыгнул в панталоны и открыл дверь. Как всегда изобразил удивленную радость и умаслил голос, приветствуя Венг:

— Ох, мамочка! Откуда ты взялась? Я скучал по тебе! – Нарцизс обвил руками шею женщины.

— Да правда, что ли? – недоверчиво хмыкнула она.

— Ну ма-ама! – состроил обиду Нарцизс.

Цейлен высвободилась из сыновьих объятий и самодовольно улыбнулась.

— Сынок, я выхожу замуж!

— Мне уже начинать скорбеть по безвременной кончине твоего жениха или немного обождать? – фыркнул владыка.

— Ты бы лучше молчал!!! – взорвалась Венг — Я ношусь тут, понимаешь ли, а сынок належивает посреди дня с очередной бабой! Хорошенькое дельце! Сидишь тут, а тебя, тварину, между прочим ищут!..

Нарцизс слегка улыбнулся и прошептал:

— Не волнуйся, матушка... Завтра на главной площади я устрою такой вавилон, что ты и подумать не посмеешь назвать меня бездельником...

====== Часть 38 ======

Онига вполне мирно и мило беседовала с малышом.

— Как ты думаешь, чудо, получится у нас с Тюльпаном занять место твоего брата?

— Что вы у него спрашиваете?! – внезапно рассмеялся Тюльпан, хлопнув сестру по спине — Он же еще совсем безмозглый!

Малыш угрюмо поглядел на него и буркнул с обидой:

— Ромаска-букаска!

Тюльпан подавился новым хохотом, а Онига без особенных чувств пояснила:

— Ну, знаете, дорогой брат, у карт тоже мозга нет, но ведь на них гадают и узнают судьбу!

— То есть вы, Они, гадаете на нашем малолетнем дядюшке?! – принц взвизгнул и даже прилег на пол от смеха.

Онига только вздохнула. С раннего детства близнецы оказались фаворитами: Тюльпан – матери, а Онига – отца. Обыкновенно любимцы делились на две враждующие группировки, занимающиеся исключительно скандалами и мерзкими шуточками в адрес друг друга, но Йикотсежы решили сплотиться в единое целое и ни разу еще об этом не пожалели. И все равно – единственные из всей семьи – обращались друг к другу на вы. После смерти матери Тюльпан смекнул, что не плохо стать учеником Черной, и стал.