– Прекрасная проповедь, прекрасная, – протоиерей вновь занял место на возвышении – но, в нашем храме последние несколько дней в чине диакона служит семинарист Санкт-Петербургской духовной семинарии – Михаил. Я думаю, что ему, как будущему пастырю, тоже есть, что сказать собравшимся сегодня в этих святых стенах.

Взоры всех присутствующих обратились к высокой, могучей фигуре молчавшего все это время Михаила. Так же молча он поднялся на амвон, обозрел стоящих перед алтарем прихожан и приятным, низким голосом начал говорить:

– Да, отец Игорь произнес прекрасную проповедь. Вера, это краеугольный камень христианства. Христианства! – вновь повторил Михаил, выделив последнее слово – Праведный Лот не был христианином, и он жил по иным законам. Вы все сейчас услышали эту историю, а кто-нибудь из вас читал ее ранее в Ветхом Завете?

– Я читал! – произнес из первого ряда стоящих какой-то мужчина средних лет с бородой эспаньолкой и в очках в золотой оправе.

– До конца?

– Да, конечно.

– И как вам окончание истории? – Михаил внимательно впился глазами в мужчину, отслеживая его мимику и реакцию. Мужчина вначале потупил взгляд, потом пожал плечами и, открыто глядя в глаза Мише, ответил:

– Отвратительное, скабрезное и непристойное окончание.

По храму пошел шёпот, люди стали переглядываться, не понимая, о чем говорят диакон и прихожанин.

– Хорошо, я вас услышал и разделяю вашу точку зрения. А теперь, позвольте, я объясню причину моего вопроса, – прихожане закивали головами и стали внимательно слушать – История Лота не заканчивается на том, что его жена превратилась в соляной столп. Лот с дочерями убежал в пустынное место, страшась вернуться в общество людей: «И жил в пещере, и с ним две дочери его. И сказала старшая младшей: отец наш стар, и нет человека на земле, который вошел бы к нам по обычаю всей земли; И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая и спала с отцом своим: а он не знал, когда она легла и когда встала. На другой день старшая сказала младшей: вот, я спала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восставим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала. И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего, и родила старшая сына, и нарекла ему имя: Моав. Он отец Моавитян доныне. И младшая также родила сына, и нарекла ему имя: Бен-Амми. Он отец Аммонитян доныне».

– Не может быть! – выкрикнула пожилая женщина, и прикрыла рот ладонью, осознав, что произнесла это вслух. В храме стал нарастать шум, ропот волной пронесся под куполом собора, люди стали переглядываться, не понимая, что происходит. Вот, только что один священник говорил, что они должны быть подобны Лоту, а вот уже другой утверждает, что Лот был извращенцем, спал в пьяном угаре со своими дочерями, которые от него еще и детей родили. Так почему же он тогда праведник?

– Может! И вы можете это прочитать в девятнадцатой главе книги Бытия, стихи с тридцатого по тридцать восьмой, – Михаил поднял вверх руку, призывая к тишине – Вера без знаний слепа. Вера без знаний обращается в фанатизм. Если вы не овладеете хотя бы элементарными знаниями о христианстве, о деяниях святых, о праведной жизни апостолов, ваша Вера будет подобна ростку, проросшему на каменистой почве и любой шарлатан, волк в овечьей шкуре использует вашу Веру в своих целях. Вы станете слепым оружием в грязных руках Сатаны. Вы будете смотреть передачи об экстрасенсах, лечиться у колдуний и плевать через плечо при виде черной кошки. Ваша Вера это не слово, ваша Вера это ваш духовный щит, который защитит вас от любых происков Врага рода человеческого. Не тратьте время на телевизор и компьютеры, читайте Писание, и вам откроются новые знания, которые облегчат вашу жизнь и приблизят вас к Богу. Аминь.

Михаил спустился с возвышенности и занял место у входа в алтарь. А по церкви побежал шепоток, то с одного края, то с другого слышались разговоры. «Этот не обманет, правдолюб!», «О душах наших думает, а не о мамоне…», «Сколько раз слышала историю про Лота, а оно вон как на самом деле…».

– Дети мои!– гулкий голос архимандрита заставил толпу замолчать – И отец Игорь, и диакон Михаил произнесли хорошие проповеди. Показав нам, что на одну и ту же историю можно посмотреть с двух диаметрально противоположных точек зрения. Спасибо им за это. А вам я хочу напутствовать следующие слова из Послания Римлянам святого апостола Павла: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте; В усердии не ослабевайте; духом пламенейте; Господу служите; Утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны» (Рим. 19:10-12). Да прибудет с вами мир. Аминь.

***

– Ну, что скажешь, отец Владимир? – архимандрит и настоятель сидели в небольшой комнатке в бытовой пристройке к церкви и пили чай с бубликами. Такая слабость была у отца Владимира еще с детства, и знающие о его неравнодушии к бубликам с крепким сладким чаем при случае угождали старику. Несмотря на преклонный возраст – Архимандрит Владимир разменял девятый десяток – он был крепок и умом и телом. На своем веку чего только не видал. В одном из боев Великой Отечественной Войны был ранен в живот, валялся в лесу, истекал кровью и, не питая пустых иллюзий, шептал единственную молитву, которую узнал от матери: «Отче наш…». Очнулся в госпитале. Врачи, проводившие операцию, поражались тому, как он смог выжить и дотянуть до госпиталя с такой раной. Но сильнее удивились, когда тяжелораненный боец через пять недель был свеж, бодр и снова рвался в бой. Изумлялись все, кроме самого Владимира, который, лежа на узкой больничной кровати, дал зарок, что если выживет и встанет на ноги, посвятит свою жизнь Богу. Слово свое сдержал и до сих пор служил Господу не за страх, а за совесть, пользуясь у других клириков и прихожан большим авторитетом.

– Ну, что тебе сказать, Алексий? – старик с легкой усмешкой в глазах взглянул на собеседника – Думаешь, не знаю я, что Игорь твой племянник?!

– А какая разница?

– Да никакой, оставляй своего Игоря при себе, может и из него получится хороший священник, если с пути истинного не собьется.

– А с Михаилом что?

– А Михаил после рукоположения отправится в другой храм…

Разговор двух священников затянулся за полночь. Отец Владимир вышел на свежий воздух и, опираясь на трость, двинулся к ждущему его автомобилю. У калитки он увидел фигуру сидящего и что-то увлеченно читающего человека.

– Миша, а ты чего здесь делаешь? – архимандрит искренне удивился, узнав в читающем молодом человеке семинариста – Читать от света уличного фонаря вредно для зрения.

Михаил быстро вскочил, поклонился священнослужителю и попросил его благословить, лишь после этого ответив на вопрос:

– Я вас жду, ваше высокопреподобие!

– Ты это брось, Миша, не люблю я все эти вычурные обращения. Батюшки достаточно. Чего ждешь-то? – архимандрит оперся на трость и внимательно всмотрелся в лицо Михаила: мужественное, четко очерченное, с высокими скулами и серыми глазами. Такое лицо располагало к себе с первого взгляда, а аккуратно подстриженная густая русая борода придавала всему образу Михаила вид православного витязя, богатыря.

– Батюшка Владимир, за какой грех духовник может наложить епитимию сроком десять лет не входить в храм и не причащаться?

– Ишь ты?! – архимандрит крякнул, пригладил длинную седую бороду – Знаешь, я после войны в монастырь ушел. Игумен меня и других фронтовиков несколько месяцев не причащал, говорил, пока смертью смердеть не перестанем, он нас причащать не будет.

– Как так? Вы же за святое дело воевали!

– За святое! Только заповедь – не убей – она не имеет продолжения. Там же не написано, не убей, но фашиста можно. Не убей, но иногда можно?!

– Нет, не написано.

– В старину воина, прошедшего войну, на пять лет от евхаристии отлучали, вот и думай сам, что за грех на человеке…