Саша отправил товарищей в столовую, сам же сразу зашагал к военному совету. Его вытянувшееся злое лицо произвело эффект. Говорившие замолкли и переглянулись, как бы спрашивая, кто пустил в палатку мертвеца.

Первым преодолел ступор и обнял вошедшего его давний друг Семён. Потом и остальные. На время спор забыли, всех интересовало случившееся. Рассказ оптимизма не добавил и дал новый толчок для перепалок. Саша молчал и слушал, он пытался понять, кто из четвёрки какого мнения держится.

Выходило, что один из отрядов даже не добрался до складов, наткнулся на войска в холмах. Вторая группа, чьей задачей был перехват выслеженного каравана, к нему и вовсе не сунулась, слишком много оказалось охраны.

После этих неудач большинство мятежников не пожелали рисковать. Утверждали, что фактор внезапности упущен и без него шансов нет.

– Мы не воевать прибыли, наша цель – диверсия! – распалялся худой командир.

– Но я воевал… – тихо сказал Саша.

Взгляды устремились на него.

– Мои ребята умирали зря? Чтобы мы всё бросили?

– Не бросим – умрём все.

Семён застонал.

– Да чего нам бояться?! Военные скованы атаками, стерегут на местах и ждут помощи. У них нет ресурса нас преследовать.

– Вот это и есть наша возможность спастись, – назидательно потыкал худой пальцем в стол.

Семён не обратил внимания.

– Мы ещё сумеем принести пользу. Чёрт с прежним планом, будет новый. Нельзя уходить без боя, иначе каждый боец посчитает себя трусом.

Саша указал в сторону командиров:

– Они правы. Наши люди – лазутчики, не солдаты. Им нужны продуманные операции. А мы чуть было не устроили ещё одну катастрофу.

Собирались уезжать. Игорь предвкушал оказаться в городе «вольных». Но всё оказалось не так радужно: города нет, лишь лагеря. Занять подконтрольную властям территорию – значит объявить войну, повстанцы ещё слишком слабы, чтобы противостоять властям в открытую.

– Мало накопить машины и патроны. Главное – переманить народ на нашу сторону, тогда будет всё, – заговорил Игорь. – Ваши лидеры это понимают?

– У тебя будет возможность им это объяснить, – заверил его Семён.

Повстанцы свернули стоянку и ушли на северо-запад. Только когда хвост пыли от последней машины улёгся, из кустов вылезли трое.

– Пожалеем, братцы…

– Ну всё, Иваныч, поздно плакать. Идём, нам ещё реку переплывать.

Макс ехал на восток. Все ехали на восток.

– Это не совсем то, чего я ожидал, – тихо проговорил Дима. – Мы так и будем жить в грузовике и подчиняться рации?

– А что ты представлял, когда тебя выдернули из учебки?

– Даже не знаю. Приключений? Нет. Я думал, займусь чем-то важным. – Дима встрепенулся. – Вам ведь тоже говорили о необходимости нашей службы?

– Да. И сейчас мы её выполняем. Мы месим грязь, потому что больше некому, – Макс улыбнулся. – Мы ещё совершим что-то великое.

Машину заболтало по ямам. Одному из бойцов стало плохо, пришлось остановиться. Шофёр просигналил геологам, те затормозили. Мёдов, закусив губу, наблюдал, как бойцы прыгают на землю. Он понимал, что привал затянется, а хотелось до темноты проехать как можно больше.

Вокруг тоскливо: равнина жёсткой почвы разбавляется трещинами в земле и лесом в стороне, из-за перепадов высоты видимость ограничена.

– Когда-то здесь были сплошные леса… – произнёс главный геолог, затем разъяснил. – Правда. Одна тайга на сотни километров. Теперь от неё лишь парковая зона.

Пользуясь остановкой, геологи развернули кухню. У Мёдова не было выбора, поэтому он, скрипя зубами, разрешил своим присоединиться. Довольные бойцы похватали продукты и подсели к попутчикам.

– Товарищ лейтенант, давайте к нам, – позвал Багров. – Не сердитесь, время наверстаем.

Он оказался не прав. Какого-то часа не хватило, чтобы до ночи перебраться через овраги. Разбили лагерь прямо перед ними.

Мёдов постоял ещё, посмотрел на выхваченное фарами препятствие и ушёл в кабину. Через стекло виднелось всё то же, и он со злости хватил по выключателю, свет погас. Шофёр с сочувствием взглянул на командира и включил обратно.

Между машинами развели костёр. За ужином разговорились. Рассказывать о своих приключениях военным не дозволено, поэтому слушали геологов. Тем было что поведать. По итогам путешествий таких вот групп и составляли до сих пор карты. Под интересную беседу добрались до чая. Макс сам отнёс кружку Мёдову, всё сидящему в стороне.

– Спасибо, Смирнов. Шепни сказителям, чтобы заканчивали. Нам вставать на рассвете.

На ночь оставили часовых. Менялись часто, количество людей позволяло. Макса разбудили вторично, уже после дежурства.

– Извини, думал, ты ещё не заснул, – прошептал товарищ. – У нас что-то происходит, присмотрись.

Макс намеренно не смотрел на костёр, и его зрение не замылилось. Он сразу увидел игру теней неподалёку. Сердце пропустило удар, рука нащупала оружие. И тут во тьме зажглись глаза. Макс вскочил и вскинул автомат. Усилием заставил себя не выстрелить.

– Буди всех! – прошипел он через плечо. – Там кто-то есть.

Долгие минуты он не моргая глядел в ночь. Казалось, что всё – плод воображения, но затем снова чувствовалось движение. Наконец кто-то ещё заметил неопознанное присутствие с другой стороны. Через пятнадцать минут окрестности наполнились шорохами.

– Волки? – предположил Дима.

– Даже если, то не те, что были в учебниках.

Люди встали по периметру поближе к огню, приготовили оружие.

– Твари же спать не дадут, – пробормотал Мёдов и обратился громко ко всем. – Каждый по три патрона. Огонь!

Ночь озарилась, уши заложило, и глаза ослепли. За деревьями кто-то взвыл и затих.

– Проверить бы, кого зацепили.

Мёдов посмотрел на геолога и махнул рукой.

– Иди проверь.

Он ещё раз огляделся.

– Пугнули живность, теперь на покой.

Но нет. Опять вой, переходящий в противный ультразвук и пространство вспыхнуло десятками глаз. И волки бросились.

– В машины! – завопил кто-то.

Геологи рванули в свою. Их прикрыли стрельбой. Звери ворвались на поляну. Дверь захлопнулась перед мордами, волки повернули к военным. Пятеро запрыгнули в кузов, похватали запасные магазины. Остальные остались снаружи. Стрелять нельзя без риска зацепить друг друга.

Первый волк вцепился в бойца, тот закричал. Сосед отбил его прикладом, схватился с другим зверем. Макс в упор расстрелял остаток магазина, волки отпрянули.

Кто-то голыми руками швырнул полено из костра. Оно рассыпалось искрами, зажгло траву. Выигранных секунд хватило, чтобы всем попрыгать в кунг. Но битва не кончилась.

Озлобленные хищники теперь вышли на поляну все. Они медлили, но было ясно, что ни огонь, ни стрельба их уже не пугают. За годы без человека эти страхи совсем забылись. В грузовике щёлкают затворы и стонет раненый.

– Раньше времени нельзя, – быстро говорит Мёдов, силясь не перейти на шёпот. – Всех не убьём, сюда доберутся.

– Может, машину завести, напугать?

– На ключи, добеги до кабины, – отозвался шофёр.

Мёдов продолжает.

– Багров, Смирнов, Ищенко – ко мне. Мы стреляем, пустите к борту. Остальные заряжают и подают оружие. У каждого за спиной второй номер.

Сержанты перегруппировались. Волки дождались и напали.

Многие кричали, чтобы не оглохнуть. Те, кому в лицо прилетали гильзы, кричали матом. Вторые номера усердно меняли магазины. И хищники сдались. Макс был уверен, что шквал огня напомнил им всю боль предков, вынесенную от людей.

До утра никто не уснул. Волки отстали, но надолго не уходили. Слышался шорох утаскиваемых туш.

С первыми лучами, которые не могли пробиться через тучи, принялись сооружать перевал. Понадобилось много деревьев. Их рубили и пилили. Мудрствовать особо не пришлось. Несколько человек перебрались на другую сторону и верёвками перетянули туда отёсанные стволы. Затем вкопали их с обеих сторон пропасти – по три бревна на каждую колёсную колесную пару.