“Книга молитв” Агриколы насчитывает свыше 870 страниц, причем, по мнению исследователей, за всё XVI столетие не только в Финляндии, но и во всей Скандинавии не было создано другого столь же внушительного памятника данного жанра (Parvio 1988, 14 s.). Cудя по всему, на создание своего труда Агрикола потратил несколько лет. В принципе он рассчитывал на использование этой книги не только в храмах, но и в домашних условиях (что подтверждается высказыванием Паавали Юстена в “Хронике епископов финляндских”, согласно которому эту книгу “ныне каждый финн ежедневно берет в руки”: см. перевод жизнеописания Агриколы в очерке о Юстене), однако структура сборника наводит на мысль, что в первую очередь он предназначался для священников.
Выше мы уже упоминали о том, что “Книга молитв” включала информацию самого разнообразного свойства, т.к. Агрикола стремился таким путем поднять общекультурный уровень духовенства. Сведения, приводимые им, в сущности, отражают расхожие представления гуманистов Северной и Центральной Европы той эпохи; типична также форма их подачи рифмованными стихами - ради удобства восприятия и запоминания. Примерно половина этих сведений дается на латыни, остальные же переведены на финский. Во всем этом ощутима меланхтоновская выучка, полученная финским реформатором (можно также в скобках добавить, что сведения, касающиеся природы человека, четырех темпераментов, влияния светил на индивидуальную судьбу и т.п., обнаруживают знакомство Агриколы с сочинением Меланхтона “Книга о душе”, вышедшим в 1540 г.). Обилие справочной информации позволило назвать “Книгу молитв” Агриколы “первой финской энциклопедией” (Hkkinen 1994, 81 s.). Представителям североевропейского гуманизма в целом было присуще стремление сочетать религиозно-этические добродетели с ученой эрудицией (Володарский 1999, 120). Примечательной особенностью рассматриваемого сборника является то, что он открывается обширным календарным разделом, тогда как собственно предисловие автора, вводящее в суть дела, появляется лишь на 89-й странице. В «Книге молитв» календарь играл совершенно особую роль: он не только позволял священникам ориентироваться в литургическом годе, но и служил своего рода справочником по разным областям жизни.
Из календаря, помимо прочего, можно заключить, что Агрикола существенное значение придавал астрологии. В принципе это не должно нас сильно удивлять: на заре Нового времени астрология превратилась в своего рода “научную религию”, с помощью которой люди пытались постичь смысл божественных знамений, являемых прежде всего на небесном своде. Интерес многих протестантских богословов и проповедников этой эпохи к астрологии не в последнюю очередь объяснялся также и воспитательными мотивами, а именно стремлением отвлечь читателей и слушателей от всякого рода нехристианских представлений и предрассудков, что в условиях Финляндии с ее довольно поверхностной христианизацией и живучестью языческих представлений и практик имело актуальное значение (Kouri 1984, 238 s.).
Но, разумеется, основную часть сборника Агриколы составляют молитвы самого разного содержания и происхождения, переведенные им на финский язык. “Книга молитв” делится на три тематических раздела: 1) 156 библейских молитв (т.е. молитв, непосредственно заимствованных из Священного Писания), 2) 256 богослужебных молитв и 3) 290 молитв, предназначенных преимущественно для домашнего употребления. Установлено, что помимо самой Библии, источниками молитв и образцами для Агриколы служили труды различных протестантских авторов, среди которых в первую очередь должны быть названы Лютер, Меланхтон, Эразм Роттердамский, а также Отто Брунфельс (последний в 1528 г. издал “Книгу библейских молитв” на немецком языке). Кроме того, не утратило своего значения и средневековое наследие: Агрикола позволил себе весьма многочисленные заимствования из Missale Aboense (в этом проявилось его почтение к местной церковной традиции), а также из Фомы Кемпийского и душеполезного сборника Hortulus animae (“Сад душевный”), популярного в канун Реформации (он был издан в Нюрнберге в 1519 г.). Гибкое отношение к христианской традиции Агрикола, заметим, усвоил у того же Меланхтона, а через него – у Эразма. Финская “Книга молитв” свидетельствует, помимо прочего, и о том, что уже в данный период Агрикола начал работу над переводом псалмов, каковых в его сборнике набралось порядка сорока: по сути это были первые фрагменты Ветхого Завета, зазвучавшие по-фински (правда, Агрикола перевел их не непосредственно с древнееврейского, а с немецкого, опираясь на переводы Лютера).
Каждый псалом сопровождается у Агриколы своего рода “резюме”, или “суммарием” (лат. summarium), в котором составитель обращает внимание читателя на важнейшие с его точки зрения моменты данного текста. Установлено, что в своих суммариях Агрикола использовал аналогичные пассажи из названной книги Брунфельса, а также сборник суммариев Лютера, изданный отдельной книгой в 1533 г. Сопоставительный анализ показал, что финский автор отнюдь не механически повторял сказанное его немецкими предшественниками, а выделял наиболее интересные лично для него моменты, ставя особый акцент на веру в милость Божию как главный источник человеческого спасения (Heininen 1992 (2), 249 s.).
Второй раздел сборника (молитвы богослужебные) представляет особый интерес, т.к. проливает дополнительный свет на историю формирования канона евангелического богослужения на финском языке. Деятели Реформации особое значение придавали коллективным молитвам, звучащим за богослужением. Собственно говоря, упомянутые выше псалмы, переведенные Агриколой на финский, имели прежде всего богослужебную функцию: они предназначались для исполнения во время начальной части богослужения (входа, introitus) и за совершением литургических часов (horae liturgicae). Значительное место у Агриколы занимают литургические молитвы, связанные с причастием и исповедью. Именно эта часть финской “Книги молитв” обнаруживает меньше всего параллелей с аналогичными шведскими сочинениями, а более связана с Лютером (Pirinen 1962, 177 s.), что свидетельствует об использовании финскими реформаторами богослужебного опыта немецких лютеран напрямую, минуя шведское посредничество. Наконец, сочинение Агриколы включает цикл вступительных молитв (т.н. коллекты, лат. collectae > фин. kollehdat) на весь литургический год, включая молитвы, посвященные святым, почитание которых в середине 1540-х гг. все еще сохранялось в епархии Турку (таких святых насчитывалось около сорока, тогда как в Швеции количество официально почитаемых святых к тому времени существенно сократилось). Финские коллекты представляют собой главным образом прямые заимствования из Missale Aboense, но, что важно, отредактированные Агриколой уже в евангелическом духе: так, из них были устранены призывания святых и Девы Марии в качестве заступников.
Комментарий, которым Агрикола сопроводил молитву “Ангельское приветствие Богородице” (Ave Maria), показателен с точки зрения его общего подхода к традиционному наследию. С одной стороны, основную часть своего комментария финский автор построил, опираясь на соответствующий отрывок из Лютера, в котором отрицается посредническая миссия Богоматери. Однако при этом он счел необходимым подчеркнуть особый характер служения Девы Марии, через которую Спаситель сделался человеком, и ее безграничную преданность Богу (провозглашенный Лютером принцип sola fide, “одной верою”), что должно служить всем христианам образцом для подражания. В целом же характер изменений, внесенных Агриколой в традиционные молитвы, свидетельствует о том, что он ясно сознавал сдвиг, совершившийся в молитвенной практике с утверждением принципов Реформации, когда адресатами молитв сделались исключительно лица Св. Троицы.
Как и в Missale Aboense, литургический год в “Книге молитв” начинается с Адвента.
В первые реформационные десятилетия проблема церковного календаря стояла весьма остро во всех протестантских регионах. Подобно многим другим светским государям, Густав Ваза, заинтересованный прежде всего в увеличении налоговых поступлений, решительно выступал за отмену основной массы традиционных церковных праздников. Однако проблема модификации традиционного церковного года заботила и самих реформаторов, которые руководствовались чисто религиозными мотивами. Известно, что Лютер в ранний период своей деятельности высказывался за устранение практически всех церковных праздников, предлагая сохранить лишь воскресные дни, о чем он, к примеру, заявил в сочинении “К христианскому дворянству немецкой нации”. В Швеции на той же точке зрения в 1530-е гг. стоял Олаус Петри, что, естественно, вызывало одобрение короля. Однако вскоре Лютер пересмотрел свою радикальную позицию и высказался за сохранение целого ряда традиционных праздников, полагая, что они имеют “педагогическое” значение (Lempiinen 1983, 31 s.).
