Констатировав бесконфликтный в целом характер осуществления в Финляндии “литургической реформы” короля Иоанна, мы должны, тем не менее, оговориться, что в ряде случаев отдельные представители местного духовенства оказали ей сопротивление.
В числе ее главных противников оказался главный церковный настоятель Турку, уже упоминавшийся выше Хенрик Якобсон. В свое время, в 1575 г., он вместе с епископом Паавали Юстеном и кафедральным пробстом Кнутом Юхансоном поставил свою подпись под постановлением, одобрявшим “Новое церковное уложение”. Однако вскоре после этого Хенрик Якобсон изменил свою позицию и наотрез отказался следовать “Красной книге”. Это навлекло на него гонения со стороны церковных и светских властей, так что в конце концов в 1581 г. он был отстранен от должности, которую занимал в течение почти двух десятилетий. Уже в следующем году он скончался, оставшись в памяти потомков страдальцем за веру, не пожелавшим изменить своим убеждениям. Столь редкое для Финляндии упорство Хенрика Якобсона не было чем-то случайным, но, судя по всему, проистекало из его богословских взглядов, которые он усвоил в Йенском университете, ставшем оплотом антимеланхтоновского направления в 1550-е гг. Также и среди приходских священников, куда менее искушенных в богословии, не все были в восторге от литургических новшеств. Особенное нежелание следовать “Красной книге” проявили настоятель прихода Тайвассало Маттиас Карпелан и главный настоятель города Пори Мартин Олаи, так и не поставившие свои подписи под обязательством отправлять богослужение в соответствии с навязанными изменениями (Paarma 1980, 229-231 ss.). Примечательно, что в свое время Мартин Олаи, принимавший участие в выборах архиепископа Упсальского в 1574 г., отдал свой голос не за кандидата короля (т.е. Лаурентиуса Петри Готуса), придерживавшегося либеральной меланхтоновской позиции, а за более ортодоксально настроенного Мартина Гестрициуса. Наконец, нелишне напомнить, что один из самых ярых противников литургических новшеств короля Абрахам Ангерманнус, о котором уже шла речь в разделе о “литургической реформе” в Швеции, был выслан из Стокгольма и определен приходским настоятелем в Сальтвик (Аландские острова). Осенью 1580 г. за активную агитацию против новой церковной политики он был заключен в замок Турку, где провел почти год. По распоряжению короля члены кафедрального капитула Турку неоднократно встречались с ним, уговаривая оставить свое упорство. Когда же увещевания не возымели должного действия, суперинтендант (он же кафедральный пробст) Хенрик Кнутсон отправил королю реляцию, в которой назвал Ангерманнуса человеком чрезвычайно опасным для дела “литургической реформы” и настоятельно рекомендовал не выпускать его из заточения. Однако осенью 1581 г. по ходатайству прославленного полководца Понтуса де ла Гарди король освободил Ангерманнуса, после чего тот переметнулся на сторону младшего брата Иоанна III, герцога Карла Сёдерманландского, а позднее перебрался в Германию, где набирала силу лютеранская ортодоксия (Paarma 1990, 16 s.). Вполне вероятно, что Карл, будущий правитель Швеции, именно со слов Ангерманнуса составил отрицательное мнение о финском духовенстве, которое впоследствии он несправедливо обвинит в пособничестве католичеству.
С другой стороны, нельзя сказать, что оживленные контакты между шведским монархом и Римом, имевшие место во второй половине 1570-х - начале 1580-х гг., полностью обошли стороной Финляндию. Более того, известно, что папский легат Поссевино даже возлагал определенные надежды на рекатолизацию Финляндии: сохранилось письмо, в котором он прямо говорит, что возвращение Шведского королевства в лоно католической церкви должно начаться именно с Финляндии (Melander 1921, 70 s.; Grotenfelt 1906-1908, 16 s.). Неудивительно, что в стокгольмском коллегиуме “монастырского Лассе” (см. § 1.2. настоящей главы) учились и выходцы из Финляндии. Некоторые из них продолжили затем свое образование на континенте в учебных заведениях, основанных иезуитами, и отдали все свои силы служению этому ордену.
Грегориус Клементис, уроженец города Пори, был первым известным нам выходцем из Финляндии, отправившимся к иезуитам. Он окончил в Риме Collegium germanucum, а затем вернулся на родину и в течение некоторого времени (середина 1580-х гг.) преподавал в кафедральной школе Выборга. По сообщениям источников того времени, его откровенные католические взгляды вызвали противодействие местного духовенства и даже учеников, так что в конце концов ему пришлось покинуть Выборг, после чего его следы теряются (Nuorteva 1990, 151-152 ss.).
Наиболее известным иезуитом финского происхождения был Йоханнес Юссоила, сын бургомистра городка Раума. Есть основания полагать, что католичеству было привержено все это семейство, поскольку вслед за Йоханнесом трое его младших братьев также стали иезуитами. Вполне вероятно, что в этот период католические обычаи еще сохраняли свою живучесть во многих районах Финляндии. Между прочим, во второй половине XVI в. городская школа Раума считалась лучшим учебным заведением Финляндии после кафедральной школы Турку и городской школы Выборга. В отличие от Турку или Выборга, жители этого городка, включая и самых зажиточных, были в большинстве своем финнами по языку и поддерживали тесные связи с сельской округой, говорившей преимущественно по-фински: такое положение сложилось еще в XV в. и сохранялось в век Реформации (Suomen historian pikkujttilinen 1987, 115 s.). Йоханнес Юссоила выделялся блестящими способностями, в особенности лингвистическими, что позволило ему легко овладеть несколькими языками. Одно время он был личным секретарем Поссевино, затем учился в Риме (в Collegium Germanicum) и завершил образование в высшем иезуитском коллегиуме в моравском городе Оломоуце, где стал магистром теологии. Существует предположение, что во время учебы в Оломоуце он принялся за составление финского католического катехизиса и грамматики финского языка, но о результатах этой работы нам ничего не известно (Hkkinen 1994, 104 s.). Вслед за этим его назначили придворным проповедником принца Сигизмунда, наследника Иоанна III, а также исповедником еще не упраздненного бригитского монастыря в Вадстене. Известно, что в 1585 г. состоялся его публичный диспут с архиепископом Упсальским, из которого он вышел победителем. Затем Юссоила последовал за Сигизмундом в Польшу, некоторое время преподавал в недавно основанном иезуитском коллегиуме в Вильно, и, наконец, был назначен священником в эстонский город Пярну. Когда во время шведско-польской войны город был захвачен войсками правителя Швеции Карла, Йоханнес Юссоила был арестован, увезен в Швецию и принял там мученическую смерть, не пожелав отречься от своей веры (Biaudet 1905, 192- 198 ss.). В XX в. фигура Йоханнеса Юссоила привлекла к себе внимание финского писателя Арттури Лейнонена, автора произведений на национально-исторические темы, посвятившего ему объемный роман (Йоханнес Юссоила, 1943): герой этого произведения выведен личностью незаурядной и вместе с тем трагической, так как, по убеждению автора, упорное нежелание принять религиозный выбор, сделанный «финским народом», не позволило ему поставить свой талант на службу Отечеству.
Олаус Сундергельтеус был поначалу лютеранским священником, но затем перешел в католичество и сделался членом Общества Иисуса. По некоторым сведениям, Поссевино поручил ему составление финской грамматики для ведения антипротестантской пропаганды на этом языке, но, судя по всему, из данной затеи ничего не вышло. Известно также, что Сундергельтеус некоторое время проповедовал в Финляндии, но затем был переведен в Дорпат (Тарту), в конце XVI в. принадлежавший Речи Посполитой: финское происхождение, как и в случае с Юссоила, несомненно, сыграло в этом назначении не последнюю роль, поскольку давало ему возможность проповедовать католичество среди родственного финнам эстонского населения. Есть предположение, что по приказу Карла Вазы Сундергельтеус был, также как и Юссоила, казнен за “отступничество”, когда оказался захвачен шведскими войсками в 1601 г. (Nuorteva 1990, 160 s.). Валентин Лоссиус, выпускник иезуитского коллегиума в Браунсберге, должен быть упомянут как автор первого известного нам светского стихотворения, написанного на финском языке: он преподавал в основанной иезуитами Виленской академии и сложил приветственное стихотворение в честь Сигизмунда III, посетившего Вильно в 1588 г. (Parvio 1988, 24 s.). Наконец, немалую известность приобрел в тот период уроженец Похъянмаа Петрус Петроза (иначе Педер Эриксон): по окончании иезуитских заведений в Браунсберге и Риме он принимал активное участие в династической борьбе между Карлом и Сигизмундом на стороне, разумеется, последнего. После поражения Сигизмунда он был помилован Карлом и даже направлен с поручением в Прагу. Однако вскоре выяснилось, что отречение Петрозы было мнимым, и он был казнен в 1606 г. по обвинению в измене. Перед казнью он произнес страстную речь в защиту католичества, произведшую немалое впечатление на присутствующих, включая самого короля (Salminen 1970, 131-132 ss.). Как особо подчеркивается в исследовании начала XX в., посвященном иезуитам финского происхождения, “все они отличались твердостью убеждений, и ни один из них не отступился от своей католической веры” (Biaudet 1905, 212 s.).
