8. Последние четырнадцать лет жизни Эрика Соролайнена, пришедшиеся на правление наследника Карла IX Густава II Адольфа, выдались более спокойными в сравнении с двумя предыдущими десятилетиями. К тому времени уже скончались упоминавшиеся выше Грегориус Тейтт и Маркус Хельсингиус. В последние годы жизни епископа Эрика активную роль в епархиальной жизни стал играть ректор кафедральной школы Габриэль Мелартопеус, приходившийся дальним родственником бывшему кафедральному пробсту Петеру Мелартопеусу. К началу 1620-х гг. он фактически превратился в правую руку Эрика Соролайнена (как некогда Микаэль Агрикола при епископе Мартине Шютте), и тот явно прочил его на свое место, не желая, чтобы епископская кафедра Турку перешла в руки выдвиженца из Швеции. В 1618 г. была восстановлена епископская кафедра в Выборге, на которую был назначен проживавший в Швеции каноник финского происхождения Олаус Элимеус: вероятно, для престарелого епископа это было немалым облегчением, поскольку по договору с Россией в состав воссозданной епархии вошли территории, населенные православными карелами и ижорцами, что для лютеранской церкви Финляндии создало множество совершенно новых проблем. С другой стороны, на период 1611 - 1625 гг. приходится пик книжных трудов Эрика Соролайнена, о чем отдельно мы расскажем ниже: в эти годы им были составлены и изданы Служебник, (Большой) Катехизис, Малый катехизис и, наконец, сборник проповедей - монументальная двухтомная Постилла, ставшая венцом его долгой церковной карьеры. Кроме того, епископ возглавлял созданный в 1602 г. комитет по переводу Библии на финский язык (о проблемах, связанных с работой этого комитета, мы говорили в своем месте: см. часть I, гл.2, § 3).
Последние годы жизни Эрика Соролайнена оказались несколько омрачены осложнением его взаимоотношений с государственной властью в лице нового губернатора Финляндии Нильса Бьельке: последний представлял новый курс правительства на централизацию всех сфер жизни королевства, включая и церковную. Губернатора раздражало положение Эрика Соролайнена в церкви Финляндии, ведь власть и авторитет, которыми тот пользовался, более приличествовали католическому прелату. Епископ совершал богослужения в торжественном облачении, имел богатый выезд и владел немалым имуществом. Примечательно, что по свидетельству источников, в самой Швеции высшее духовенство жило тогда гораздо скромнее. Бьельке направлял в Стокгольм реляции, рисовавшие картину запустения в финской церкви: в особенности это касалось рядового духовенства, по словам губернатора ничего не делавшего для искоренения языческих и католических пережитков в народе. Трудно сказать, насколько эти сообщения были объективны, но не без их влияния в проект правительства о создании Генеральной консистории для управления церковью Шведского королевства, обнародованный в 1623 г., был включен отдельный пункт о состоянии церкви Финляндии (см. часть I, гл. 2, § 6.6.). Мы уже упоминали о том, что духовенство воссозданной Выборгской епархии более тяготело к Стокгольму, нежели к Турку, и это поощрялось центральным правительством (часть I, гл. 2, § 6.5). В то же время канцлер короля Аксель Оксеншерна остался глух к ходатайству епископа об издании его Постиллы за казенный счет, вследствие чего Эрик Соролайнен был вынужден издать свой труд на собственные деньги (правда, справедливости ради следует все же напомнить о солидном приращении его доходов в результате повторной женитьбы, так что вряд ли два роскошных тома проповедей вконец разорили епископа Турку). В посвятительных стихах, открывающих Постиллу, почитатели епископа намекают на неких завистников, пытавшихся помешать ее изданию: по предположению исследователей (Parvio 1990, /1009/ s.), речь идет о вполне конкретном лице - Томасе Карелиусе, настоятеле финского прихода Стокгольма, через которого проходили все книги, печатавшиеся в столице королевства на финском языке, поскольку в Турку собственной типографии еще не было. Проявлением недоброжелательного отношения центральной власти к Эрику Соролайнену можно считать и то, что упоминавшийся выше его помощник Габриэль Мелартопеус не был утвержден в должности коадъютора, как просил епископ, желавший, чтобы его преемником был коренной финн, а не выходец из Швеции (именно итак оно и случилось после его смерти). Многим не по душе были и весьма авторитарные методы правления престарелого, но физически и духовно все еще крепкого епископа (по меткому замечанию Симо Хейнинена, “Эрик Соролайнен управлял подначальными ему членами кафедрального капитула, как отец сыновьями или, лучше сказать, как хозяин работниками” - Heininen 1977, 49 s.).
Это порождало недовольство среди молодых членов капитула и рядового духовенства Турку, что наиболее ярко проявилось в жалобе на самоуправство епископа, поданной властям неким священником Стефани. Во второй главе мы также отмечали соперничество, разгоревшееся в конце 1610-х - начале 1620-х гг. между церковным настоятелем Турку Стутеусом и Габриэлем Мелартопеусом, ставленником епископа. Не исключено, что Эрик Соролайнен имел личные причины недолюбливать Стутеуса, поскольку в свое время (1600) тот был отправлен в Росток вместе с сыном епископа, Эриком Младшим, в некотором роде «компаньоном» последнего: как уже упоминалось, епископский сын обратился в католичество, чем навлек на отца новые обвинения со стороны короля Карла IX, а Стутеус никак не воспрепятствовал тому. В жалобе на епископа (неслыханным был уже сам ее факт), поданной в начале 1620-х гг., Стутеус в числе прочего упоминает, что последний даже в старости не чуждался стяжательства, поскольку по смерти Мартина Тейтта присвоил себе доходы с прихода Маариа, прежде традиционно “кормившего” церковных настоятелей Турку.
Напряженность во взаимоотношениях епископа и губернатора сказалась также и в том, что последний, пользуясь патронажным правом, в ряде случаев в обход епископа назначил приходскими священниками угодных себе людей, некоторые из которых выказывали открытое неповиновение епархиальному начальству. Как уже указывалось в соответствующем месте I части нашей работы, во всех этих, казалось бы, второстепенных моментах и дрязгах можно усмотреть столкновение двух несходных концепций церковного устройства, существовавших в Шведском королевстве в первой четверти XVII в., и Финляндия в этом отношении не была исключением. И в Турку, и в Стокгольме прекрасно понимали, что с уходом Эрика Соролайнена завершалась целая эпоха в истории финской Реформации и должен был начаться совсем новый период. Ericus Erici Aboensis скончался во второй половине апреля 1625 года в возрасте примерно 82 лет, причем странным образом точная дата его смерти осталась не известна.
Потомки по-разному оценивали фигуру Эрика Соролайнена. Многие склонны были видеть в нем беспринципного карьериста, без труда менявшего свои взгляды и с легкостью приспосабливавшегося к любым изменениям государственного курса. Эта точка зрения возобладала вскоре после смерти епископа Турку, когда швед Исаак Ротовиус, назначенный на его место, принялся рьяно насаждать в Финляндии ортодоксальное лютеранство (“чистое учение”), стараясь выставить в максимально негативном свете деятельность своего предшественника как недостаточно преданного делу Лютера и задачам государственной централизации. Однако со временем получила распространение и более взвешенная, объективная трактовка личности и трудов епископа Эрика, ставящая акцент на его миролюбии и стремлении избежать крайностей в условиях всеобщего ожесточения и непримиримости: в частности, отмечается, что уступки, на которые он шел, касались преимущественно внешних, не самых главных вопросов, тогда как его приверженность духу лютеранской Реформации оставалась по сути неколебимой. На личности Эрика Соролайнена и всей его деятельности лежит отпечаток совершавшегося в те десятилетия перехода от раннего лютеранства, в рамках которого сосуществовали различные (пусть и враждовавшие друг с другом) течения, к лютеранству монолитному и конфессионально самоопределившемуся. Бесспорным остается значение литературного наследия Эрика Соролайнена для финской церкви и культуры Финляндии в целом, о чем мы скажем ниже, рассмотрев сочинения, вышедшие из-под его пера.
