— Да, сынок, я рада увидеть, что он вырос в милого молодого человека. Помнится мне, вы всегда были вместе, как здоровье вашего батюшки, Свар?

Дорина приветливо кивнула Свару, севшему рядом со мной.

— Он недавно умер, дорина Виньета, без мучений и боли.

— О, я не знала, примите мои соболезнования.

— Вы не могли знать, не извиняйтесь.

— Свар, это моя дорина Пернима, — чуть запнувшись на имени сказал Лорган, — Пернима это Свар, друг моего детства и юности.

— Мне очень приятно, я так мало знаю друзей Лоргана, что вы просто обязаны рассказать мне о них, — с улыбкой обратилась я к Свару. Тот метнул взгляд на Лоргана и приветливо ответил:

— С удовольствием, дорина Пернима.

— Пожалуйста, Нима, — поморщилась я, — это не мой титул и я не могу к нему привыкнуть.

— Вы ничем не уступаете по красоте и манерам, носящим этот титул с рождения.

— Дор Свар, вы всегда такой милый или только по завтракам?

— Тогда и вы зовите меня просто Свар, я ещё молод, чтобы красивые девушки называли меня так.

Раздался лёгкий металический стук. Я взглянула на Лоргана, лакей спешно убирал остатки серебряной вилки, сломанной пополам, а эйр невозмутимо сидел и спокойно смотрел на нас.

— Если вы уже наговорились, предлагаю приступить к завтраку.

Мы с Сваром переглянулись и улыбнулись, удивляясь его внезапной злости, но не смея обсуждать ее сейчас.

Дорина Виньета попросила сына помочь ей проверить домовые книги и утащила его, нелепо сопротивляющегося в кабинет, а Свар предложил развлечь меня прогулкой по саду. Хоть я так развлекалась каждый день, не стала ему отказывать, переоделась в тёплое платье и ботинки и вышла в холл.

— Вы прекрасны, — поднёс мою руку для поцелуя к своим губам Свар.

— Справедливости ради надо сказать, что вы едва ли не прекраснее. Любая девушка была бы рада иметь такие ресницы и губы.

Крепкая рука красивого мужчины, сжимающая мою ладонь, биение его сердца, дыхание — волновало меня как женщину, но я умело справлялась с этим волнением.

Я крепко подхватила его под руку и мы пошли по саду, постепенно теряющему свою листву. Красно-оранжевая дорога из опавших листьев отдавала грустью и напоминало мне прошлую осень, когда я ещё была в Светлом мире и не знала ничего о своём будущем и думала только о том, чтобы успеть уехать, пока метка не запульсировала. Чтобы не стать подопытной майны Фууры, а вот как оно обернулось: и пыток не избежала и родного мира лишилась, и новый дом обрела… обрела ли? Что за странная прихоть у Лоргана, сделать личную айку своей дориной?

— О чем вы не задумались, Пернима? — нарушил наше молчание Свар.

— Я? О не важном…

— У вас такое мрачное лицо и вы что-то бормотали, будто планируете чью-то казнь, — попытался пошутить эйр.

— Почти, мне показалось, что Лорган не так уж рад возвращению сюда.

— Вам лишь показалось, мне пришлось настаивать, чтобы мы мчались сюда с остановками и хоть немного спали по дороге.

— Расскажите о вашей дружбе, Свар, — я присела на скамейку, изящно расправив юбку и скрестив ноги. Ветер дул же северный-холодный, но ещё не настолько, чтобы перекрывать тепло солнца, да и от эйра пышило жаром.

Свар задумался и после паузы сказал:

— Лет в пять я научился ездить на драго и потому часто сбегал из дома, нянюшки сбивались с ног, в моих поисках, стараясь, чтобы отец не узнавал об этих происшествиях, иначе меня ждало суровое для ребёнка наказание.

Я лишь смеялся им в лицо, а однажды нас с моим драго в пути застала буря. Я потерял направление и не смог вернуться домой, ветер унёс нас далеко за пределы отцовских владений, когда драго уже не могли держать его крылья. Ночь я повёл в лесу, греясь около костра, зажженного моим драго, я тогда и искры не мог создать, огонь во мне молчал, что вызывало разочарование моего отца.

Под утро я окоченел, устал плакать, и лишь присутствие драго оставляло надежду на что-то, но в буре он повредил крыло и мог лишь прикрывать меня от зверей. А лететь он уже не мог.

Меня случайно нашёл юный наследник правителя, он спустился с неба, как посланник Тёмного, исцелил своей силой моего верного драго и взяв меня себе в седло, отвёз домой. Дома встал между мной и моим отцом, который был готов растерзать меня, ребёнка, не оправдавшего его ожидания и опозорившего его. А когда Лорган понял, что мой отец не отступится, пока не искалечит меня, он забрал меня к себе, в качестве соратника и друга. Ему было восемь лет, и меня приняли в его доме как родного. Вот, собственно, так. Не рассказывать же вам, как мы вместе фрукты воровали и по девушкам таскались.

— Почему бы и нет?

— Лорган с меня голову снимет, — Свар засмеялся, — неужели вы думаете, что я этого хочу?

— Я его отговорю, расскажите…

— Не стоит, если Лорган захочет, он см вам расскажет.

— Глядя на вас нельзя сказать, что вы такой несгибаемый. У Лоргана очень хороший друг, ему с вами повезло. Пойдемте, я покажу вам свои травы.

Я поднялась, опёрлась о руку Свара и повела его к своему огородику:

— Тут у меня от болей в горле, от лихорадки, от красной хвори, от недержания…

— Вы целительница?

— Да, была когда-то… теперь вот заново восстанавливаю свои запасы и навыки. Вчера, приходила горничная с нарывом на пальце. Повредила кожу, когда чистила ножи и не обработала царапину. А потом боялась гнева дворецкого, лишь когда палец стал с руку толщиной, а боль невыносимой, тогда она ко мне и пришла.

— Вы помогли ей? — спросил Свар.

— Конечно, — удивилась я, — я же травница, я обязана помогать страждущим.

— Тогда я понимаю, почему Лорган назвал вас своей дориной, ему тоже нужно исцеление, только душевное.

— Вы думаете? — я задумчиво вырывала сорняки, игнорируя грязь на юбке.

— Я уверен, он сильно изменился после того похода в Светлый Мир. Я уж было подумал, что он подвергся какому-то колдовству. А он привёз оттуда айку, ничем не примечательную, если бы она не была последней лунной кошкой, ничего не знающей о Тёмном мире.

— Вы меня тогда видели?

— Да, вас невозможно не заметить, а уж как бесилась Аэрина!!! — мечтательно закатил глаза Свар, присел на корточки и помог пропалывать, — только вы так были погружены в себя, что не замечали никого вокруг.

— Это было нелёгкое время для меня.

— Знаю, — улыбнулся Свар, — Лорган иногда бывает невыносимым.

— Иногда? — удивлённо переспросила я и мы вместе засмеялись.

Так за лёгкой беседой и пришло время обеда, на котором мы были в том же составе.

— Как прошло утро? — вежливо спросила дорина Виньета.

— Мы прекрасно провели время, бродили по саду, много смеялись, Пернима показала мне свои владения.

— Так чудесно, вижу Свар, что вы по-прежнему нравитесь женщинам, ценное качество, — подкалывала его дорина.

— Женщины — это самое прекрасное, что создали боги, разве мне грех жаловаться?

После трапезы дорина увела в музыкальную комнату Свара со словами, что тоже хочет насладится его обществом, пока Лорган будет наслаждаться обществом меня.

Мы переместились в гостиную и лакей предложил мне чай. Я разлила его по чашкам и наслаждалась терпким ароматным напитком. К чаю были предложены маленькие пирожные, сильно напоминающие мне кухню Светлого мира: много ягод и песочное тесто.

Потрескивал камин, с наступлением осенней прохладной погоды в доме все чаще стали протапливать комнаты, а утром нередко можно было заметить чистящих камины горничных.

Молчание стало невыносимым:

— Если позволите, я подымусь в комнату и прилягу — разболелась голова, — попыталась улизнуть я.

— Кошка, останься, — голос Лоргана звучал глухо и раздраженно.

— З ачем? Чтобы снова удостовериться в твоём презрении? Чтобы снова отдать тебе энергию? — горечь прорвалась в моем тоне, хотя я не хотела выказывать ее.

— Нам нужно поговорить, — Лорган подошёл и сел в кресло рядом. Невыносимо близко для меня, разум одолевала радость от его присутствия и я боролась с желанием взять его за руку, взъерошить заплетенные волосы, прикоснуться к его губам.