Дождавшись очередного «Ну, царствие небесное», я допила оставшуюся в моём стакане водку и собралась исчезнуть. Подошла к Анлрею попрощаться.

- Это что за образины? – спросила, кивнув на Глистов. Его аж перекосило.

- Истинно православные христиане, - сказал, как выплюнул, - мать с ними связалась сразу после смерти отца, она тогда совсем никакая была. Уж не знаю, как они на неё вышли, но в её болезни их вина тоже есть.

- Ясненько.

Я одинаково безразлично отношусь к любой религии. И вообще к любому образу мыслей человека до тех пор, пока он не начинает убеждать меня, что его образ мыслей лучше моего. Но истинно православные, они же катакомбная церковь – конкретная такая гадость…

Короче, ушла я с поминок в состоянии раздражения и беспричинного, непонятного страха вместо умиротворённой печали. И с пониманием, что сама с этим делом не разберусь, надо у кого-то спросить совета. К Северцеву идти рано: к нему нужно приходить с анализом ситуации и выводами, а у меня пока что безобразный сумбур в мыслях. Курбан? Он последний, кого я стану впутывать в такие дела. Евгеша? А пожалуй, можно поговорить. Но сначала стоит спросить судьбу. И придя домой, я разложила Таро.

Выпавшая тройка Мечей окончательно всё запутала. Она была ни к селу, ни к городу, совершенно не вязалась с остальными картами расклада и что обозначала – чёрт её знает. Обычно это сулит серьёзные неприятности. Ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения.

Остаток субботы я провела в делах обыденных. Сходила на базар и натаскала припасов, прибралась, перегладила всякое барахло, выстиранное ещё четыре дня назад, про которое я совершенно забыла со всеми этими тайнами. Вечером заехал Павел и привёз две трёхлитровые банки квашеной капусты. Что было здорово, поскольку Ольгина капуста – это нечто.

А в понедельник, разобравшись с клиентами, мы с Евгешей пили кофе и разговаривали. Она слушала меня молча и лишь когда я закончила свой бессвязный рассказ, спросила:

- Что ты чувствуешь в присутствии этого молодого человека? Не к нему, а именно в его присутствии?

Я задумалась.

- Чувствую, что нравлюсь ему – чисто по-человечески нравлюсь, как женщина. Чувствую какой-то ещё интерес ко мне. Голодный интерес, охотничий и не имеющий никакой сексуальной окраски. Но то ли он сам этого не понимает, то ли интерес очень глубоко спрятан. И от этого – страх.

- А как твой фамильяр относится к нему?

- Бросается. Когда Андрей приходит, кота приходится в ванной запирать, иначе так и будет завывать и стараться выцарапать ему глаза.

- Вот как, - Евгеша взяла своё Эльфийское Таро и принялась неспешно тасовать колоду.

- Тяни!

Я вытянула три карты и положила их на стол рубашками вверх. Евгеша по одной перевернула их. Рок. Пронзённый Копьём. Храм.

- Тебе предстоит испытание, Ксения, - тихо сказала магиня, - испытание и жертва, которых нельзя избежать. Ты потеряешь нечто дорогое тебе. Но то, что обретёшь, пройдя испытание – стократ дороже. Стоит ли свеч эта игра – решать тебе.

Я ошеломлённо молчала. Даже мыслей никаких не было.

- Мой тебе совет: поговори с Максимом, - продолжила Евгеша, - не исключено, что он посоветует тебе что-нибудь стоящее.

С Северцевым-то я поговорю обязательно. Но боюсь, что толку от этого будет меньше, чем от козла молока…

========== Глава десятая ==========

Первое, что сделал Северцев, когда я вывалила на него свои проблемы - велел подождать до первого февраля.

- Во-первых Имболк – начало весны, рассвет года. Тебе будет легче войти в нарастающий энергетический поток. Во-вторых и в главных – если уж драки не избежать, то лучше, если ты сама выберешь место и время драки. Ну и наконец дашь время своему коту поправиться.

- Что хоть это такое? С чем или с кем мне дело иметь придётся? – я понимала только одно: дела мои складываются паршиво.

- Это я тебе завтра расскажу. Но вкратце – одна из потусторонних тварей, называемых Похитителями Душ. О них мало что известно - мне по крайней мере - но что знаю, тем поделюсь. В общем не могу сказать, что тебе сильно повезло, но уверен, что справишься.

На том и договорились. И уж коли на то пошло - нужно найти подходящее оружие. Железное.

Обитатели Той Стороны не любят и боятся железа – оно очень человеческий металл. Правда, это не значит, что с ними можно справиться только при помощи железа, тут многое зависит от соотношения сил в бою, от многих других вещей. Следовательно мне нужен нож. Мой рабочий не пойдёт, нужно, так сказать, боевое оружие. Что же, это не самая большая из моих проблем. Есть у меня один знакомый ещё со времён работы в экспедиции, имеющий не самое обычное хобби – кузнечное дело. И я взялась за телефон.

- Аллё-о-о, - прогудел в трубке мощный бас.

- Привет, Сан Саныч, это я, Ксения.

- Узнал.

- Сан Саныч, дело есть.

- Излагай.

Я изложила. Сан Саныч помолчал немного.

- Приезжай. Знаешь, где мастерская?

- Знаю. Когда приезжать?

- Да хоть сейчас.

Мастерская, где обитал Сан Саныч, располагалась на территории тепловозоремонтного завода, и приятель встретил меня у проходной. На традиционный образ кузнеца, сложившийся в сознании обывателя длинный и жилистый Саныч был похож меньше всего. Разве что голос подходящий. А ещё руки – сильные, с крепкими широкими запястьями и цепкими кистями.

- Так,- сказал Сан Саныч, когда мы пришли в мастерскую, - для чего тебе нужен нож?

Ему я объяснила всё в подробностях. Можно было не опасаться, что меня примут за сумасшедшую. Саныч – кузнец, а всякий кузнец колдун.

Пока я говорила, он взял карандаш и листок бумаги и стал набрасывать эскиз.

- Такой пойдёт? - спросил Саныч, когда я закончила рассказ.

Не знаю, как ему это удалось, но изобразил он примерно то, о чём я и думала: точную реплику сарматского кинжала.

-Да. Как раз то, что надо.

- Угу, - Сан Саныч кивнул и полез в ящик со всякими железяками. Вытащил обрезок водопроводной трубы и стал набивать её железным хламом – гвоздями, гайками, какими-то непонятными обломками, руководствуясь одному ему ведомыми соображениями. Сунул заготовку в горн, глянул на меня и скомандовал:

- Кыш из кузни. Я позвоню, когда готово будет.

Ну кыш значит кыш.

- Ладно, тогда до связи.

На следующий день Северцев принёс перевод одной старинной книги и сказал, что в ней я найду нужную информацию.

- Прочитаешь, обдумаешь – и побеседуем на эту тему.

Дома я читала и думала весь вечер. И пришла к выводу, что дела мои скверные: Андрей, если и был человеком, то давно. Сейчас его тело занимало сильное и непонятное потустороннее существо, которое вполне может оказаться мне не по зубам. И что само оно от меня не отвяжется.

А утром позвонил Сан Саныч, и мы договорились встретиться.

- Держи, - он подал мне свёрток, - дикий дамаск, самое то, что нужно для твоих занятий.

Я спрятала свёрток в сумку: дома посмотрю, стоять посреди улицы с ножом в руках – такое себе положение…

- Спасибо, Сан Саныч. Я тебе тоже что-нибудь хорошее сделаю.

- Ладно, сочтёмся.

Дома я внимательно рассмотрела нож. Не знаю, что такое «дикий дамаск», но оружие было прекрасно. Узкий клинок длиной ладони в полторы, покрытый волнообразным узором, роговая рукоять украшена рунами (половину из которых я видела в первый раз), оголовье в виде змея, вцепившегося в собственный хвост… На мгновение мне показалось, что в руках у меня не новодел, но подлинный кинжал, созданный тысячелетия назад мастером-сарматом. Наваждение промелькнуло – и исчезло.

А мысли остались. Чем бы я не пыталась занять голову – ничего не получалось. Чёрт, ну почему так? Только встретился более-менее нормальный человек, с которым могло что-то получиться – и нате вам, получите и распишитесь. Похититель Душ. А это ведь даже не одержимость, это, насколько я поняла, гораздо хуже. Недаром сказано, что во многом знании многие печали. Не знала бы ничего, не была бы Гончей – и было бы всё, как у людей. Может, вышла бы замуж, может, нет, просто приятно провела бы время. Господи, о чём я… Так, хватит. Мне предстоит работа, тяжёлая и сложная, следовательно чувства и страдания откладываем в сторону. Страдать буду потом – если жива останусь.