Буря продолжалась бесконечно долго, и Уэй смог мысленно прочитать единственную известную ему молитву не один десяток раз. Было по-прежнему страшно. Быть может, ветер просто завывает так громко, что мешает Богу услышать мольбы одного из миллионов своих подопечных? А если он не слышит сейчас, то слышал ли когда-нибудь вообще?.. Или Джерард Артур Уэй — такое же пустое место, как и тысячи других людей, ни за что умирающих на тяжёлой работе, страдающих от неизлечимых болезней и ненавидящих свою жизнь? Тогда, быть может, глотнуть зелья из бутылки и забыться — не худший вариант. Хотя бы в день собственных похорон.
Another contusion, my funeral jag
Here’s my resignation, I’ll serve it in drag
You’ve got front row seats to the penitence ball
When I grow up I want to be nothing at all!
После десятого «и прости нам наши прегрешения» время потеряло всякий смысл — гудение ветра и шорох песка стали непрекращающимся кошмаром; быть может, Джерард даже потерял сознание, но и тогда он точно знал, что рядом тяжело и прерывисто дышит Фрэнк. Хотя бы один из его друзей по-прежнему рядом.
Но всё когда-то заканчивается, и буря тоже понемногу стала затихать. Парни оказались посреди песчаной равнины, присыпанные сверху золотистой пылью. Первым встал на ноги и отряхнулся Джерард, не веря своему счастью. Песчинки покалывали губы и перекатывались под языком — хотелось очень долго отплёвываться, пока чуть солоноватый вкус не исчезнет. Не своим голосом Джи позвал Фрэнка:
— Эй, Фрэнки! Всё закончилось! Ты в порядке?
Тот стоял на четвереньках на земле и, видимо, не совсем понимал, что происходит. На его щеках тоже виднелись рыжеватые пятна песка, а нос был расцарапан, но в остальном, кажется, паренёк был в порядке. А вот в порядке ли Рэй и Боб?.. Джерард, уже испытавший облегчение от того, что один из его союзников жив, помог Фрэнку встать и отряхнуться. Тот предложил свою фляжку, в которой оставалось ещё немного воды, чтобы прополоскать рот и избавиться от вездесущего песка, что Джи и сделал с большой осторожностью: скорее всего, буря похоронила все источники воды поблизости, если не на всей Арене.
Некоторое время приятели сидели рядом и молчали. Буря вытянула все силы, а завывание ветра и песчаный шорох измотали морально, и хотелось лишь покоя, когда мир не вращается неистово вокруг тебя, а в мозгу не стучит слово «смерть».
— Где Рэй? И Боб? — наконец, хрипло спросил Фрэнк.
Джерард только покачал головой: песчаная буря разлучила их, и хорошо бы встретить парней ещё на этом свете. Пушка стреляла всего раз, а на Арене кроме них ещё четыре трибута. Неправильно желать им смерти, но сами правила игры предполагают это, а значит, пусть лучше, например, Элизабет. Или нет? Что, если в финале останутся только союзники Джи и он сам, смогут ли они перерезать друг другу глотки после всего, что пережили вместе? А если это поможет Джерарду встретиться с Майки?
Что ж. Тогда нужно надеяться, что капитолийцы хотя бы прослезятся.
— Нужно найти их! Вдруг мы сможем помочь?
Айеро суетился — его, в отличие от товарища, не одолевали мрачные мысли о возможном финале. Нужно пойти, спасти… В целом, Джерард был согласен с ним. Но как же тяжело думать о том, что будет потом, если сейчас всё хорошо! Впрочем, если сейчас они не найдут парней и не помогут им, то кто тогда?.. Кто вытащит их из-под слоя пустынной пыли и даст глоток воды, кто избавит от скорой гибели, на которую с жадностью будут смотреть тысячи и тысячи людей с экранов своих домашних кинотеатров?.. Ответ был только один: они сами. Нужно выбираться отсюда.
Save me!
Get me the hell out of here
Save me!
Too young to die and my dear
You can’t!
If you can hear me just walk away and
Take me!..
Джи и Фрэнк едва переставляли ноги: высокие дюны сильно затрудняли движение, и Джерарду казалось, он делает один шаг вперёд и тут же отдаляется на два назад, как в кошмарном сне, когда пытаешься бежать, но ноги похожи на два свинцовых столба непомерной тяжести.
Язык присох к нёбу, и ему стоило колоссальных усилий отодрать его и как-то сдавленно пробормотать:
— Рэй! Рэ-эй! Бо-об!
Джи надеялся прокричать это, по правде говоря, но пересохшее горло не потянуло. Он откашлялся и попытался ещё раз: в этот раз к нему присоединился Фрэнки, и вышло чуть лучше. За третьим, четвёртым, пятым разом они вопили уже во всю глотку, пока впереди не показался размытый силуэт, медленно приближавшийся. Джерард напрягся, подходя к Фрэнку: рано радоваться, это мог быть и кто-то из профи… Но нет, минуту спустя ребята облегчённо выдохнули: Боб, совершенно слившийся по цвету с пылью и песком, более или менее бодро вышагивал им навстречу.
— Слава Богу, ты жив! — воскликнул Фрэнк, и губы Брайара дрогнули в подобии улыбки:
— Я тоже рад, что вы целы.
А затем они с Джерарду в унисон спросили:
— Где Рэй?!
Джи напрягся: он так рассчитывал, что эти двое появятся вместе, но теперь… Что, если их друг похоронен под слоем песка навечно?
Его мрачные мысли, казалось, перевались и Фрэнку: тот занервничал, озираясь по сторонам, и изо всех сил позвал приятеля.
— Он не мог уйти далеко, — твердил Фрэнки, — он должен быть где-то здесь! Рэй, чёрт бы тебя побрал! Рэ-эй!
Так они и шли, зазывая его на все лады, и время текло сквозь пальцы шуршащими песчаными змейками, пока Джи не заметил невдалеке нечто…
— Там что-то есть, — указал он рукой и замер. Собственный голос звучал чуждо, будто комариный писк; Джерард Уэй готовился к самому худшему, щурясь и вглядываясь в тёмное пятно в стороне. Фрэнк уже бежал со всей дури, падая и поднимаясь, и кричал им:
— Ну же, чего вы ждёте, может, ему ещё можно помочь!..
Джи и Боб мрачно переглянулись и поспешили за младшим напарником. Джерард уже составлял у себя в голове какие-то фразы: «Прости, приятель, мне очень жаль…», «Рэя уже не вернуть, Фрэнк…» Холодное, восковое лицо Торо так явственно рисовалось в его мозгу, что Уэй фактически похоронил приятеля, хотя и не мог быть уверен в его гибели.
Когда они подоспели, побледневший Фрэнк, сидя на коленях, загребал худыми ручонками горы песка и отбрасывал в сторону. Кудрявая голова, ничком лежавшая на земле, несомненно принадлежала Рэю, но тело погребла под собою тонна пыли. И Боб с Джерардом принялись разгребать песок.
Сердце бешено колотилось — Господи, пусть он жив, пусть только будет жив… Никто не знал, сколько времени прошло, когда они наконец перевернули Рэя на спину — Боб мигом прощупал пульс и кивнул: дышит.
— Наверное, песка наглотался, — предположил Джи, и Фрэнк попытался кое-как умыть Рэя остатками воды и привести в чувство. Несколько минут спустя Торо закашлялся, приоткрыл глаза и только успел перевернуться набок, прежде чем его вывернуло наизнанку.
Комментарий к XXI
My Chemical Romance - “The End”.
========== XXII ==========
Джерард выдохнул. Конечно, мало приятного в том, что кого-то тошнит у тебя на глазах, но самое главное — Рэй был жив. Чем сильнее Уэй привязывался к товарищам, тем более острой болью отзывались в его сердце все те тяготы, с которыми они сталкивались на Арене. Это начинало походить на братскую любовь, которую он ощущал всё сильнее с каждым разом, как кто-то оказывался на волоске от смерти. Фрэнк — ему Джи отдал своё лекарство, хотя желание забыться самому давало о себе знать. Затем Боб — да, тут Уэй повёл себя как последняя скотина, с этим не поспоришь. Но всё то время, что он бродил по пустыне, с Хеленой или в полном одиночестве, он думал о ребятах, непрестанно испытывая чувство вины. Теперь настала очередь Рэя, точно распорядители испытывают всю четвёрку на прочность, ждут, кто сломется первым. Джерарду, конечно, досталось больше всех — видения, смерть Хелены, наводнение, столкновение с Седьмой… Но каким-то чудом пока что удавалось выжить, а значит, ещё есть шансы увидеться с Майки. Ну, или подарить Капитолию незабываемый финал.
— Мне показалось, я слышал пушку во время бури, — помогая Рэю умыться, сказал Боб.
