Уэй внимательно наблюдал за девушкой. Прошло несколько секунд, прежде чем ее полубезумный взгляд сфокусировался на нем и она поняла смысл заданного ей вопроса. Не говоря лишних слов, Хелена расстегнула на себе ветровку и выудила литровую бутылку воды прямо из-под футболки. Бутылка была помятой, и воды там было меньше, чем на четверть, а когда Джи дрожащей рукой схватил ее, он почувствовал на пластике капли пота, но сейчас пот Хелены волновал юношу меньше всего — к тому же, он был прохладным в первую секунду, как пальцы Уэя коснулись бутылки… Джерард торопливо свинтил голубенькую крышечку и жадно припал к горлышку, делая большой глоток. Вода была теплая, слишком теплая, но это была вода, спасительная влага, и он долго смаковал ее, как когда-то смаковал вино в тренировочном центре. Хелена продолжала выжидательно смотреть на него, и под ее взглядом Уэй чувствовал себя более чем неуютно, поэтому, отпив еще пару маленьких глотков, он вернул бутылку девушке.
— Спасибо! — жарко воскликнул он. Все так же не говоря ни слова, Хелена запихнула ее обратно под футболку и застегнула куртку, одной рукой придерживая драгоценный груз под одеждой. — Как дела? — спросил зачем-то Джи. Он все не мог понять, стало ли ему лучше после глотка воды или не стоило отсрочивать свою кончину. Хелена нахмурила брови и скривила губы, без слов давая понять, что дела у нее неважно, а затем вдруг протянула Уэю руку. Джи недоверчиво взял ее, и девушка довольно легко подняла его на ноги. Пару секунд Джерард не мог разжать ладонь и выпустить ее пальцы — отчасти потому, что соображал слегка заторможенно из-за перегрева, отчасти — потому что рука у Хелены Сорроу была очень холодной. Так они и стояли — Хелена смотрела на Джерарда черными провалами глаз, пока тот мял в ладони ее тонкие пальцы, не совсем соображая, что делает. Наконец, рука девушки перестала казаться ему спасением от жары, и он собирался уже выпустить ее из своей ладони, но Хелена вдруг крепче сжала пальцы и потащила Уэя за собой.
— Куда мы? — спросил Джи, семеня за девушкой. Его начинало пугать происходящее.
— Пойдем, — коротко ответила Хелена, увлекая его куда-то вдаль.
Конечно, Джерарда всю жизнь считали безумцем, но даже ему сейчас было неясно, что на уме у Хелены. Она была не просто странной, и даже посчитать ее маньячкой было мало. Скорее, в этой девушке действительно было что-то не от мира сего — привет от мертвых, тайное знание, недоступное живущим. Впрочем, большинство предпочитали говорить, что у девчонки не все дома, и больше не думать об этом, а уставшему Джерарду, все еще испытывавшему сильнейший стресс, и вовсе было не до того, чтобы разгадывать тайны души Восьмой. Механически перебирая ногами, он следовал за ней. Спотыкался о камни, расцарапывал ноги о колючки, но упрямо игнорировал происходящее. Даже время, казалось, изменило свой ход. Джерард Уэй был марионеткой в руках девушки, покорной и равнодушной — пока та не достигнет своей цели. Даже если бы та подвела его к краю обрыва и столкнула вниз, Уэй бы послушно сорвался в бездну. Впрочем, Хелена Сорроу и не собиралась убивать его: так казалось.
Через несколько минут — или через пару часов — оба оказались на краю каньона. Рыжие песчаные стенки, испещренные гипнотическими полосами, уходили вниз прямо из-под ног трибутов и терялись где-то внизу в сгущающемся сумраке. Солнечный диск, оставшийся за спиной, все еще чуть пригревал спину, отбрасывая на противоположную стену ущелья длинные тени. Силуэт безумной колдуньи рядом с очертаниями маленького мальчика. Нет, Джерард был выше девушки, но возникало ощущение, что та все равно превосходит его; даже тень Хелены была загадочной и величественной, тогда как нервно сжавшийся Джи походил на жертву. Взмах руки — и жертвоприношение свершится, кукольное тело полетит вниз, разбрызгивая остатки жизни в ударах о камень. Девушка разжала пальцы, позволив руке ведомого бессильно повиснуть вдоль тела. Хелена развела руки и опустилась, будто бы в реверансе; то был древний танец, незнакомый Джерарду. В любом случае, все это походило на загадочный ритуал.
Не зная, как поступить, парень некоторое время простоял прямо, так как Восьмая просто неподвижно глядела в темноту каньона. Подумав немного, Уэй все же устроился рядом — выбора не было. Небо понемногу из персикового становилось светло-сиреневым, а после — синим. Это напоминало глазурь с какого-то роскошного капитолийского пирожного. Быть может, Уэй его просто придумал — сказать сложно, — но сходство безусловно было. Проступая сквозь тонкую пленку ночного неба, загорались звзды, миллионы и миллиарды сверкающих крупиц неземного драгоценного металла. Души мертвых. Джи посмотрел налево и заморгал: казалось, они роем космических светляков окружили девушку. Если она не святая — она особенная. Избранная без миссии, рожденная лишь для того, чтобы блеснуть и тут же умереть.
— Гляди, — одними губами произнесла она и устремила взгляд в пропасть, не замечая звездных россыпей. — Ты должен увидеть это.
Не понимая, чего от него хочет Сорроу, парень заглянул за край пропасти, во мрак. Сначала он не различил в темноте ничего, но после осознал: в черноте ущелья что-то движется, извивается по-змеиному, собирается в титанический клубок и вновь распадается, расползаясь к стенкам.
— Теперь понимаешь? — и Хелена посмотрела на Джерарда, впервые за долгое время.
— Э… Нет. — Теперь Хелена начинала казаться ему еще и сумасшедшей.
— Жаль, — вздохнула девушка. — Я думала, ты поймешь… — И она умолкла. Джи ждал объяснений, но Сорроу все молчала и глядела на неведомую магию, творящуюся на дне обрыва.
— Так что я должен понимать? — не выдержал он наконец. — Что это?
— Где? — вздрогнула Хелена. — А, это?.. Я не знаю. — Она пожала плечами и продолжила смотреть вниз. В этот момент Уэю захотелось вдруг столкнуть ее: все эти ее тайны и странности начинали раздражать, и казалось, если убрать Хелену — источник этих загадочных явлений, — станет легче и правильнее. Вот только Джи не был до конца уверен, что его необычная спутница не взлетит над пропастью, если он спихнет ее с обрыва. Он даже представил себе это: Хелену, зависшую над черной бездной, раскинув руки, и ее черные волосы, развевающиеся в черной ночной мгле, заполняющие собой пространство и время.
— Но почему ты спросила, понимаю ли я?! — начал раздражаться Джерард. — Объясни мне, потому что я не понимаю! Что ты хотела до меня донести?
— Нет, так нельзя, — возразила Хелена. — Если я скажу, ты ничего не поймешь. Ты должен сам. Но не переживай, я тоже не сразу поняла. Нужно очень долго смотреть.
— И долго ты смотрела? — На самом деле, Джи было не очень интересно знать, что она ответит, но он просто не мог сказать Восьмой, что считает ее тронутой. Не мог потому, что знал, каково это — чувствовать себя изгоем. Наверняка и Хелена сполна испила эту чашу. Они были в одной упряжке, никем не понимаемые и мало кем любимые, и Джи просто не мог позволить себе сказать девушке что-то, что могло бы расстроить ее, даже если она и привыкла слышать подобное. Хелена доверяла ему, она почему-то считала, что Джерард Уэй такой же, как и она сама… На деле же Джи многое отдал бы за то, чтобы как можно меньше походить на нее и быть обычным парнем, душой компании, несмотря на то, что Хелену явно восхищало сходство с собой, которое она видела в нем. И эти ее слова — «Нужно очень долго смотреть»… Она произнесла их, как самая обычная девчонка, а не какая-нибудь безумная колдунья. Она просто хотела посвятить Джерарда в некую тайну, как часто делают дети, создавая в своих играх секретные выдуманные миры. И теперь Джи стоял на пороге такого вот придуманного измерения, и от того, поймет он или нет, будет зависеть, сможет ли он попасть внутрь и разделить эту тайну с Хеленой.
Кажется, он начинал бредить, размышляя об этом. Шевеление на дне каньона не прекращалось ни на мгновение, и Джи старательно пытался углядеть в нем какой-то смысл.
— Я наблюдала за ними всю прошлую ночь, — тихо сказала Хелена. — И только на рассвете поняла все.
