— Нам нужно поторопиться, — резко сказал Лоу.

— Молчать! — прорычал Андрек. — Вэнг был моим врагом, но мы были одноклассниками. Есть последние слова, которые нужно сказать и подумать о нем, и я должен это сделать, потому что больше никого нет. Через мгновение он пробормотал: — Я не хотел этого. Прощай, Аджян.

Они поспешно перетащили труп в бывшую каюту Андрека и оставили его рядом с тем, что осталось от Хантира.

Не прошло и десяти минут, как они оба сидели перед интеркомом в каюте Хантира. Андрек сдвинул выключатель. Его речь была странно спокойной. — Это Хантир, — сказал он, подражая резкому, гортанному голосу сыщика. — Дайте мне капитана. Капитан Форгэз! Это Хантир. Да, миссия выполнена. Спасибо. Оба тела в каюте Дона. Вы можете отправить туда пару членов команды? Они должны быть аккуратными. Большой Дом не желает огласки. Мы будем считать вас ответственным. Конечно, капитан. Просто я подумал, что стоит об этом упомянуть. Подождите минутку. Андрек сделал паузу и почти улыбнулся, когда продолжил. — Мой друг Алеанин настаивает, чтобы мы все трое прошли обряд очищения. Что? Обряд очищения. Да, для меня тоже новость. Следующие три дня он будет поститься. Нет, капитан, только он. Я и мой помощник, мистер Хасард, не будем голодать, но мы не должны покидать каюту, пока не причалим к станции. Можете попросить шеф-повара прислать еду в тюбиках для нас двоих? Благодарю вас, капитан. Я упомяну о вас в моем отчете Магистру.

Андрек отключил интерком и продолжал сидеть молчаливый и неподвижный. Спустя длительное время он обернулся. Лоу лежал на одной из трех коек, мирно сложив руки в перчатках на ритмично двигающейся груди. — В этой причудливой басне есть невольный след истины,— сонно пробормотал он.

— Что вы имеете в виду?

— О доставке еды. Фактически, еда будет нужна только вам. В течение этих последних дней моего паломничества я буду, на самом деле, поститься. А теперь, мой сын, я предлагаю, чтобы мы отдохнули. Это был трудный день.

Андрек посмотрел на компаньона и пожал плечами. Странное создание! Он тихо подплыл к иллюминатору и выглянул наружу. Снаружи все было черным. Не было никакой точки отсчета, чтобы показать фантастическую скорость корабля, транссветовой даже при химическом приводе. Он осторожно полез в карман, вытащил Рака и положил ее на занавески рядом с иллюминатором. Она пробежала по ткани на небольшое расстояние и исчезла в складках.

Он остался один.

И теперь что?

На данный момент он казался в безопасности. По крайней мере, пока корабль не достигнет станции Узла. Еще полтора дня. Ему придется покинуть корабль, когда они доберутся туда. Он не мог вернуться в Горис-Кард долгое время, возможно, никогда. Он подумал об отце и брате, и у него перехватило горло. Его отец был мертв. Он принял это. Но Омир, по крайней мере, в каком-то смысле, был еще жив. Но он мог бы быть также и мертвым, несмотря на всю помощь, которую Андрек может оказать ему. Даже если бы он – Андрек, вернулся в Большой Дом, обладая всей силой Магистра и всеми навыками этого печально известного мастера-хирурга, он все равно ничего не смог бы сделать для Омира.

Что только оставалось – месть? Но кому? Старый регент был мертв. Хантир был мертв. Главный хирург исчез, и вполне мог быть мертв. Остался только Оберон. Но сможет ли он поднять руку на отца Аматар? Он ничего не знал. И как раз сейчас это было только чистой теорией – сможет ли он это сделать или нет, потому что теперь он был беглецом, приговоренным к смерти. Ему бы следовало спасать свою шкуру. Глупо было даже думать о мести, пока он не будет в безопасности от Оберона.

Он чувствовал себя очень усталым, с трудом разделся и надел пижаму. Положив руку на койку, он повернулся и посмотрел на Лоу, уже спящего. Вы, подумал он, рисковали своей жизнью, чтобы сохранить мне жизнь. За что? Какой бы ни была причина, вы все испортили. Вы не знаете этого, странный доктор, но вы никогда не подключали свой, так называемый, генератор силового поля к электропитанию корабля. Но ваше поле все равно появилось. Что-то скрывается под этими серыми одеждами? Поэтому вы светились в темноте? Это должно быть нечто, над чем у вас нет реального контроля, потому что оно отключилось именно в тот момент, когда Ксерол вошел в Узел. Когда корабль отключил ядерный двигатель, так сделали и вы. Должно быть, есть что-то на вашем теле или даже внутри него, что-то с ядерной энергией, и что пронизывает всю вашу систему так, что вне Узла оно ионизирует воздух вокруг вас. И все ваше тело, а не только лицо.

А теперь вы утверждаете, что поститесь. Но я подозреваю, друг мой, что пост для вас нормальная вещь, что вы вообще не кушаете в понимании гоминидов.

Лоу, кто вы?

(И действительно ли я хочу это знать?)

Что это за неизвестная вещь, ради которой вы меня спасаете? Как долго я сохраню свою жизнь? Какова моя маленькая роль в вашем таинственном плане?

Поскольку вы отказываетесь рассказать мне о моей судьбе, вы, должно быть, думаете, что я предпочел бы смерть Хантира. А что насчет ваших одежд, пилигрим? Вы совершаете свое последнее путешествие – на этот раз, чтобы умереть в Узле. Это просто немного религиозный обман, или вы действительно собираетесь пройти через это? И какой будет ваша смерть? У вас было несколько возможностей умереть в течение последних нескольких часов, но вы отказались от них всех. Чего же вы ждете? Что остается для завершения паломничества? И когда все это закончится, я должен умереть с вами?

Он забрался на свою койку и пристегнулся, все еще размышляя. И что Хантир пытался сказать мне там о вас, умирая? Хантир знал вас, паломника, и когда он умирал, он пытался назвать вас. Хантир поднял палец и показал и попытался сказать. Но ничто распознаваемое не слетело с его губ. Таким образом, ваш секрет не раскрыт. Но, так сказать, я благодарен Хантиру. Так как Хантир, мой враг, сказал мне гораздо больше, чем вы, Лоу – мой друг. И я думаю, мой набожный компаньон, что есть одна опасность, хуже, чем Вэнг... или Хантир... или Хасард. Даже хуже, чем Оберон Дельфьери. И это – Лоу, серый паломник Риторнель. И, размышляя, таким образом, он заснул.

13. Сомнительный вход

В последний час третьего дня, когда Ксерол осторожно приближался к станции Узла при медленном торможении, Андрек случайно выглянул в иллюминатор. — Лоу, смотрите! Он возбужденно указал пальцем. — Планета. Должно быть, это Террор.

— Весьма вероятно, мой мальчик, весьма вероятно. Паломник подошел к кварцевому окну и выглянул наружу. — Так и есть.

Они, молча, наблюдали, как корабль по параболе медленно проплывал мимо большого шара. Тысячи световых буев в качестве знаков навигации вращались вокруг планеты, образуя гигантскую призрачную корону. Огни были направлены внутрь шара, омывая его экватор призрачным бледным сиянием. Андреку эта картина показалась какой-то нелепой. Ужас, дьявол с нимбом! Неважно. Завтра эти световые сигналы исчезнут навсегда.

Внезапно Андрек заметил, что Лоу наблюдает за ним. — Ну? — потребовал он.

— Ничего, мой мальчик. Ничего особенного. Просто задумался о ваших собственных чувствах. О Терроре, я имею в виду. Он кивнул на иллюминатор. — Видите это?

Андрек снова выглянул. За пределами ореола крошечный свет медленно кружил вокруг планеты. — Что это?

— Корабль подрывщиков. Завтра, они планируют активировать взрывную капсулу, которая уничтожит планету. Они ожидают только заключительного решения от арбитров.

— Ну, конечно они собираются уничтожить планету. Это требуется межгалактическим законом. Это – справедливая судьба каждой планеты, которая начинает ядерную войну. Он повернулся и жестко посмотрел на паломника. — Это – моя миссия здесь. В течение нескольких часов я появлюсь перед арбитрами, и официально буду подтверждать позицию своего правительства, что Террор должен быть уничтожен. Нет никакой иной альтернативы.

— Конечно, мой мальчик, конечно, — мягко сказал Лоу. Он приостановился и сказал задумчивым тоном: — Торжественный момент, тем не менее. Мы среди последних людей, кто видит живую Землю.