Фаера улыбнулась. — По крайней мере, мы устроили небольшую драму. Для нас «Омега» - это цикл смерти старых галактик, рождение новых галактик в Узлах, воссоздание жизни от пары предков, затем созревание, старость и снова смерть. Мы говорим: так было всегда, для миллиардов и миллиардов циклов, так будет всегда.

Вэнг фыркнул. — Вы действительно не верите всему этому.

Фаера пожала плечами, но ее глаза мерцали. — Ну, я не слишком уверена в этой наследственной паре гоминидов.

— Я думаю – нет, — заявил Вэнг.

— Кажется, там слишком много гоминидского эгоцентризма, — согласилась Фаера лукаво. — По моему личному мнению, наследственная пара для следующей Омеги, скорее всего, будет не гоминидской, – скажем, рептилии, рыбы или, — она посмотрела на Кедриса, — возможно, даже какой-нибудь вид лошади.

Вэнг быстро повернулся к ней с подозрением, открывая и закрывая рот. Фаера вежливо улыбнулась ему, и его лицо медленно покраснело.

Андрек тревожно рассмеялся.— Я всего лишь адвокат. Все это слишком для меня.

Я ... — он резко задохнулся. Через стол на него смотрело странное лицо. Это была Аматар, и все же это была неизвестная Аматар. Отчаянные глаза сцепились с его глазами в течение самого краткого мгновения. И затем Аматар улыбнулась. Это другое лицо существовало так мимолетно, что он задался вопросом, не вообразил ли он его. В конце он улыбнулся ей в ответ. Но он был потрясен. И как отсроченная пульсация глубокой боли, он медленно начал понимать то, что он увидел. Это было лицо смерти. Он был отмечен, чтобы умереть по приказу Большого Дома. Аматар знала, но не могла сказать ему.

Его виски пульсировали. Но он снова успокаивающе улыбнулся ей, а потом она отвернулась.

Его компаньоны по ужину, по-видимому, ничего этого не заметили.

Жрица слегка коснулась его локтя. — Эта музыка, — пробормотала она. — Она настолько странная и неотразимая.

— Да, — сказал Андрек рассеянно. — Это - Римор. Я несколько раз слышал его. Это напоминает мне о чем-то... или о ком-то, но я не могу сказать о чем.

Вэнг фыркнул. — Это – всего лишь машина, просто тщательно продуманный компьютер.

— Тогда это еще более замечательно, — сказала Фаера. — Он кажется почти живым.

— Я понимаю, — сказал Андрек, — что когда ужин закончится, он будет читать новую эпическую поэму собственного сочинения в музыкальной комнате. О войне с Террором, я думаю. Он посмотрел в сторону Аматар, но она избегала смотреть в его глаза. Оберон встал. — Управляющий, — объявил он, — проведет вас в музыкальную комнату.

Андрек задвинул свой стул на место. — Я сожалею, что не могу присутствовать на концерте с вами, — сказал он Алеанину, — потому, как Магистр попросил меня присутствовать на какой-то научной демонстрации, которую Кедрис дает в лабораториях. Извините меня, пожалуйста.

«Бездна не является занятым пространством, хотя она расширяется во всех направлениях без предела. И она все же и не время, хотя существует только в настоящем, всегда, и без конца. Как легко сказать, что Бездны нет».

(Андрек, в Бездне).

По специальному приглашению, Андрек оказался в ложе с Обероном, обозревая физический амфитеатр. Физик Лайсдон сидел по другую сторону от Оберона. Несколько приглашенных наблюдателей расселись по близлежащим ярусам мест за ложей.

Кедрис управлял демонстрационной камерой. Здесь он был явно как дома. Андрек не видел никаких следов юной неуверенности в его поведении. Кентавр поднял свою руку с требованием тишины, и затем обратился к Оберону. — Магистр, сама демонстрация займет всего несколько секунд. Она будет включать в себя эти две кварцевые камеры, и они немного погремят по полу. В этой первой камере будет вспышка синего света, но это все, что вы действительно заметите. Важно то, чего вообще не произойдет во второй камере, здесь, и я хотел бы подробно изучить последствия этой вещи. Так что я собираюсь отложить грохот и синюю вспышку до самого конца лекции.

Оберон кивнул, и Кедрис продолжил. — Процедура разделена на две части. В первой части я преобразую около ста молекул нормального водорода в водород антиматерии. Половина этой антиматерии будет проанализирована, чтобы доказать, что это на самом деле антиматерия; то есть, что «протоны» атомного ядра отрицательно заряжены и что «электроны» оболочки заряжены положительно. Этот анализ включает в себя разрешение антиматерии вступить в реакцию с равным количеством нормальных молекул водорода, чтобы дать крошечный космический взрыв, который мы увидим как вспышку синего света... Это излучение затем анализируется спектрофотометрически. Другая половина антиматерии водорода будет выгружена в специальную камеру, также содержащую обычный водород, но содержащую дополнительно некоторое количество урсекта. Эта часть…

Оберон прервал его. — Урсекта? Вы имеете в виду, эти насекомые в Узле?

— Да, сир. Очень странная форма жизни - очень мелкая. Урсекта обычно существуют только в Узле. Там, они питаются необработанной энергией, произведенной напряжениями в нашей расширяющейся вселенной, несколько таким же образом, как бесчисленные диатомовые водоросли наших океанов питаются с помощью фотосинтеза. На самом деле, мы очень мало понимаем о жизненно важных процессах урсекты, но мы знаем их конечный метаболический продукт, так же, как мы знаем метаболический продукт диатома. Для диатомовой водоросли это - главным образом, углекислый газ; для урсекты это - протон или водород. И это - основание для нашей демонстрации этим вечером.

— Извините, что перебил, — сказал Оберон. — Пожалуйста, продолжайте.

Кедрис поклонился. — Как я уже сказал, другая половина нашего антиматериального водорода будет выгружена в специальную камеру, также содержащую нормальный водород, но содержащую дополнительно несколько урсекты. В этой камере молекулы антиматерии также будут реагировать с нормальным водородом, но в этом случае не будет взрыва: урсекта будет мгновенно «съедать», если хотите, возникающую энергию и преобразовывать эту энергию в протоны, так же, как они делают это в Узле. Он приостановился и посмотрел на озадаченные мыслями лица.— Мы уже провели этот эксперимент с многочисленными формами атомной энергии, включая несколько процессов ядерного синтеза, и обычно в более крупном масштабе. Здесь, мы демонстрируем с антивеществом по двум причинам. Во-первых, эксперимент может быть выполнен в миниатюре, с полной безопасностью; во-вторых, взрыв антивещества является самым мощным известным источником энергии, - будь то для мира или для войны. Это покажет возможности этих странных маленьких существ, что невозможно никакими другими средствами, когда ими управляют с научной точки зрения. Его глаза пытались найти Оберона. — Последствия, сир, огромны. Если мы в состоянии разработать это средство для защиты планет Домашней Галактики против ядерного удара, прежде чем другие одиннадцать галактик обнаружат его... Он пожал плечами.

Андрек с трудом переводил дыхание. Столетний тупик, который последовал за войной с Террором, будет преодолен. Вся теория возмездий, это великое неотвратимое сдерживание ядерной войны, рухнет. Это была бы полная Защита; ее обладатель доминировал бы над Двенадцатью Галактиками.

— Мы понимаем последствия, Кедрис, — спокойно сказал Оберон. — Идем дальше.

Кентавр снова поклонился. — Мы подаем очень небольшое количество обычного водорода в резервуар с очень высоким вакуумом. Он показал взмахом руки. — Из этого резервуара мы далее отмеряем около ста молекул в напряженную плазму: это кольцо Мёбиуса-Клейна.

— Мёбиуса...? — спросил Лайсдон.

— Мёбиуса-Клейна. Термин неточен, однако он нам послужит. Я уверен, что все вы знаете, как работает лента Мёбиуса – полоса с одним концом, повернутым на сто восемьдесят градусов, и затем прикрепленная к другому концу. Если мы скользим объектом вдоль полосы, он возвращается к стартовой позиции вверх ногами. Система известная как «бутылка Клейна» - это трехмерный аналог ленты Мёбиуса. Например, прохождение кольца через бутылку Клейна вывернет кольцо наизнанку. Таким образом, наша схема напряженной плазмы подобна схеме Мёбиуса-Клейна, за исключением того, что мы добавляем еще одно измерение. А так как наша напряженная плазма работает в четырех измерениях, она переворачивает объект вверх дном, и наизнанку, и одновременно делает еще одну вещь: она переворачивает электрический заряд субатомных частиц. Она накладывает отрицательный заряд на протоны ядер, а положительный - на электроны окружающей оболочки. Одним словом, она преобразует обычную материю в антиматерию. И это - то, что произойдет с нашими водородными молекулами. Под силой огромной энергии, накопленной в течение многих дней, и затем выпущенной с интервалом в несколько миллисекунд, мы отправляем наши водородные атомы вокруг кольца Мёбиуса-Клейна и возвращаем их с их полностью измененной полярностью. Протон возвращается негативно заряженным, а электрон, конечно, становится позитроном. Они стали водородом антивещества. Но прежде чем они могут коснуться стен аппарата, поток будет разделен - половина в камеру с нормальным водородом и половина - в камеру, содержащую нормальный водород и урсекта.