Он спокойно нашел свои шлепанцы и подошел к небольшому окну. И там он с восхищением наблюдал, как выдающийся восточный край крупнейшего континента Террора величественно двигался вперед, и медленно появлялось южное полушарие огромного континента. Это было справедливо, что Террор должен выстоять, таким образом, и быть очищенным перед последним страшным наказанием. Тридцать миллиардов душ погибли здесь в кульминационный момент ужаса. Это был акт ужасной мести Лиги во главе с Горис-Кард, на планетах которого более чем в два раза больше людей погибло за годы восстаний.

— Так и есть,— пробормотал он в защиту. И затем он подумал, почему он должен убеждать себя? Просто, или не просто, это сделано, и теперь всё это стало историей.

Но все было не так просто. Когда, не так много лет назад, он потерпел поражение в своем злополучном ходатайстве «спасти Террор» в учебном суде Порота, он тщательно вникал в историю Террора. У Террора были две стороны. Планета была не совсем плохой. По факту, она очень способствовала цивилизации Домашней Галактики. Но это уже не имело значения. Это не спасло ее народ, и теперь никого из них не осталось, чтобы предотвратить ее собственное достоверное разрушение.

Наконец, он затянул жалюзи и вернулся в кровать.

Когда он лежал там, на краю сна, его мысли возвратились к странному движению Вэнга кулаками, в тот момент, когда их глаза встретились за обеденным столом.

И теперь, наконец, он догадался. Шнур Алеа Вэнга, который поддерживал его одежды, свободно висевший вокруг его талии. Тонкий, черный шнур, плотно скрученный в виде косы, с латунным щитком над разрезом, связанным узлом в стороне. На одежде не было никаких петель для поддержки шнура. Он мог быть расцеплен для немедленного использования. И для какого использования, он знал по слухам. Алеанцы, обученные мерам безопасности привыкли использовать его. Это был шнур для удушения. И акт удушения совершался этим странным жестом руками. Вероятно, Вэнг даже не осознавал этого. (Что было еще хуже!) Андрек приложил беспокойные пальцы к горлу и вспомнил тот день в школе, когда у него впервые появилось странное предвидение, что Вэнг решил убить его.

Это чувство возникло от той поездки, после которой он возвратился в Большой Дом и заметил странную молодую женщину, стоящую недалеко от музыкальной комнаты, с рукой на золотой гриве Кедриса, и тайно наблюдающую за Андреком углом глаза, когда он прошел мимо нее к крылу Министерства иностранных дел.

— Здесь Кедрис, — была его первая мысль, когда он проходил мимо них, вежливо кивнув, — но где Аматар?

Только когда он достиг конца коридора и оглянулся назад (к тому времени они исчезли), он понял, что эта женщина - Аматар. В течение нескольких недель что-то изменило ее из ребенка в прекрасную молодую женщину. Он знал, в академическом смысле, что девушки делают это. Тем не менее, это было непонятно, и он в удивлении покачал головой.

6. Хирург и паломник

В музыкальной комнате одинокая фигура в серой одежде, молча, говорила в рецепторы консоли. — Я пришел попрощаться с вами. Моя работа в Горис-Кард почти закончена. Я сейчас оставляю вас, но Аматар позаботится о вас. Пророчество действует, и дни его завершения приближаются.

— Вы сумасшедший, Хирург, — пробормотала консоль. — Безумными богами Риторнеля и Алеа, вы безумны. Вы даже за пределами ненависти. Но я ползаю и умоляю, и у меня нет гордости – поверните ручку. Перекройте поток крови. Отпустите меня.

— Римор, — сказала серая фигура, — когда сегодня вечером вы споете о Терроре, спойте о планете, очищенной огнем, промытой в морской пучине, и, наконец, населенной богами, которые вернулись, чтобы править вселенной.

— При одном небольшом условии, Хирург. Вы сядете на первый корабль к Узлу и прыгните в первое сотрясение пространства, которое придет.

— Согласен, — сказал одетый человек.

Андрек посмотрел на возврат кредита на столе перед ним, и затем на человека, который положил его туда, и холод начал медленно ползти по его позвоночнику.

Джеймсу Андреку шел в это время двадцать восьмой год. Его лицо по-прежнему представляло собой странную смесь невинности и постоянного расследования, и оно более ясно, чем когда-либо, показывало влияние его прочного вооруженного перемирия с судьбой. В результате он оценивал каждый инцидент, и каждый момент времени только в отношении их вклада в ядро его существования, которое было непрерывным поиском брата.

Сыщик, нанятый два года назад, чтобы найти Омира, только что прекратил работу. Но что-то было не так; странно, ужасно неправильно.

Одноглазый человек позади стола наблюдал реакцию Андрека с мимолетной улыбкой, которую Андрек отметил с дальнейшей тревогой. Он был благодарен, что улыбка была короткой: в сочетании с блестящей повязкой на глазу и скрученным шрамом на щеке она казалась больше похожей на оскал.

Хантир говорил спокойно. — Позвольте мне сначала решить второстепенный вопрос. У вас есть итоговый отчет агентства о смерти капитана Андрека, вашего отца. Мы были в состоянии добавить очень немного к тому, что вы уже знали. Мы подтвердили присутствие корабля Ксерол в Узле во время сотрясения пространства восемнадцать лет назад. Он, конечно, погиб. Его тело, в конце концов, было найдено, и он был похоронен в космосе. Копии официального уведомления бюро флота находятся в нашем отчете. Мы считаем, что это закрывает расследование в отношении вашего отца.

Андрек ожидал.

Изучив своего клиента, Хантир продолжил. — Дон Андрек, расследование исчезновения вашего брата – совсем другое дело. Теперь мы поняли, что ошиблись, приняв это задание. Мы должны были понять это в самом начале. Наши затраты, связанные с нашим поиском вашего брата за последние несколько лет, составили семь тысяч гамма. Теперь мы возвращаем их.

Андрек уголком глаза тщательно наблюдал за двумя дородными помощниками. Один, тот, кого он распознал как Хасарда, лениво перелистывал картотеку. Другой заменял ленты в контейнере хранения данных. Андрек знал, что он вряд ли пострадает в течение следующих нескольких минут. Он сохранял контроль над своим голосом. — Кредит на десять тысяч.

Хантир пронзил адвоката вспыхнувшим зрачком, плохо скрытым полузакрытым веком. — Компенсация за нашу небрежность в трате вашего времени.

В игру можно сыграть, подумал Андрек, хотя бы ненадолго. Если Хантир хочет быть вынужденным свидетелем, тогда я буду проводить перекрестный допрос. Как будто мы находимся в суде. Но с принципиальным отличием. В суде свидетелю не разрешили бы убить меня, если я задам неправильные вопросы. Он поднял кредит с хорошо смоделированным жестом разочарования. — Компенсации мало, особенно когда я сам показал вам старые ленты новостей, доказывающие, что моего брата в последний раз видели входящим в Большой Дом, прямо здесь, в Горис-Кард.

— Это было восемнадцать лет назад. После стольких лет доказательства часто становятся очень туманными. Свидетели умирают, исчезают. Он изучал Андрека с явным томлением. — Вы не считаете компенсацию достаточной?

Андрек поиграл с кредитом и пытался звучать убедительно. — Это не очень много, после того, как мои надежды повысились так высоко. Когда я получил ваше сообщение сегодня днем, я был уверен, что у вас есть определенные новости. Как мог мой брат пропасть без следа? Омир Андрек был лауреатом, когда исчез. Он давал концерты на каждой большой планете Домашней Галактики. Его лицо было известно миллиардам.

Один глаз Хантира сузился еще сильнее. — Мы глубоко сожалеем о вашем разочаровании, Дон Андрек. При этих обстоятельствах мы удвоим компенсацию.

Мужчина за контейнером с лентами внезапно стал неподвижным, когда Андрек положил кредит в карман куртки, а затем расслабился, когда адвокат положил обе руки на стол.

— В этом нет необходимости, — сказал Андрек. Теперь он полностью понимал, что какое-то неизвестное ему лицо или лица заставили (а не просто убедили) агентство прекратить расследование, и что эта новая ситуация была только что доведена до его, Андрека сведения, для его полного понимания. И далее, что, если он будет упорствовать, он будет убит.