Два дня, придерживаясь течения, плыла на северо-восток «Санта-Инес», а земли всё не было видно. Ветер стих, и начался страшный зной, – казалось, он сожжёт и корабль, и людей.

На исходе третьего дня моряки увидели плывущие по воде водоросли. Утром на мачту села серая птичка. Она пропела свою песню (морякам показалось, что нет мелодии прекрасней) и улетела в том направлении, куда плыл корабль, словно ведя его по курсу. В полдень дозорный, сидевший в «вороньем гнезде», укреплённом высоко на мачте, хрипя от волнения, крикнул: «Земля!» Его рука указывала на рейку бушприта, и все глаза радостно устремились туда, где всплывала из моря земля, неведомая и долгожданная.

Через несколько часов «Санта-Инес» вошла в залив, окружённый мангровыми болотами. Ища стоянки, каравелла прошла мимо гигантских деревьев, корни которых были скрыты грязной гнилой водой. Но вот деревья расступились, чтобы дать место широкому потоку чистой воды, – в залив впадала река. Смерили глубину, бросив свинчатку за борт, – 15 локтей; дно оказалось хорошим, из твёрдого гравия, и капитан приказал бросить здесь якорь. Разбитый бурей корабль нуждался в ремонте, команда – в отдыхе. Спокойно прошла первая ночь у неведомой земли. Рано утром кормчий повёл корабль вверх по реке на мелкое место и посадил «Санта-Инес» на мель.

Медленно перевалившись с борта на борт, судно взрыхлило кормой песчаное дно и, заскрипев шпангоутами, застыло на месте.

– Груз к правому борту! – скомандовал боцман.

Матросы перетащили содержимое трюмов к правому борту, и «Санта-Инес» резко склонилась направо.

– Тянуть канат! – последовала новая команда.

С помощью канатов матросы ещё больше накренили корабль, так что его левый борт вплоть до киля поднялся над водой.

– Чистить борт!

Кирками и лопатами матросы быстро соскоблили с корпуса «Санта-Инес» наросты ракушек и водорослей. Швы и пробоины заделали конопатью со смолой и заново покрыли корпус поверх ватерлинии чёрной краской, предохраняющей обшивку корабля от рачков и моллюсков.

Когда левый бок был закончен, корабль накренили в другую сторону и то же самое проделали с правым. Затем обновлённую «Санта-Инес» осторожно выпрямили. Теперь предстояло поставить запасные мачты взамен срубленных и заменить такелаж: штормовой ветер порвал все верёвочные снасти каравеллы.

И вот тогда-то Диого, вися на рее водружённой грот-мачты, увидел чёрных людей.

Они стояли за прибрежными кустами и внимательно смотрели на моряков.

– Эй! – крикнул Диого и замахал рукой. Чёрные исчезли.

Обжигая ладони о льняной канат, юнга слетел на палубу.

Он подбежал к борту корабля и закричал, обращаясь к зелёным кустам:

– Выходите, жители знойной земли, и разрешите приветствовать вас вашим португальским друзьям!

Ответа не последовало – берега молчали, и только звенели неумолчно мириады жучков.

– Но я их видел, – убеждал Диого окруживших его моряков, – так же, как вижу сейчас вас. Они совсем чёрные, словно их долго коптили и мазали сажей.

– Куда ж они делись?

– Не знаю, исчезли, как сквозь землю провалились. Но я их видел. Их было четверо – очень высокие и очень чёрные. Они стояли и смотрели на нас, неподвижные, как изваяния. В руках у них были щиты и копья.

Некоторое время все всматривались в прибрежный кустарник.

Но ни одна ветка не дрогнула, ни один лист не зашевелился.

– Живее работать, – велел капитан, – юнге померещилось.

– Знать, солнцем голову напекло, – авторитетно сказал боцман.

– Да нет, – засмеялись матросы, – просто глотнул лишку.

Впервые за всё плавание Диого не отвечал на шутки.

Он быстро работал, время от времени поглядывая в ту сторону, куда, как он думал, скрылись туземцы.

Чёрные воины появились после полудня. Никто не видел, как они вышли из леса, казалось, они возникли из-под земли; стояли молча, опираясь на копья, и внимательно в упор рассматривали корабль. Их чёрные тела были разрисованы белыми полосами и кругами, бёдра опоясывали юбочки, сделанные из волокон пальмы. На сей раз никто не вскрикнул: белые люди как зачарованные смотрели на чёрных.

К борту корабля подошёл Сауд и по-арабски приветствовал туземцев.

Воины молчали, – очевидно, этот язык был им неведом.

Тогда Сауд знаками показал, что он хочет есть. Один воин вынул из сумки, переброшенной через плечо, несколько лепёшек. Не выпуская из рук копья, он приблизился к воде, положил лепёшки на камень и поспешно вернулся к своим товарищам.

Сикейра решил рискнуть.

На воду была спущена лодка. Держа в одной руке аркебузу, а в другой несколько ниток стеклянных бус, капитан вышел на берег. Он взял лепёшки, положил на камень бусы и вернулся в лодку.

Воины осторожно приблизились к камню. Разноцветные стекляшки привели их в восторг.

Криками и жестами выражая радость по поводу неожиданного подарка, они, в знак мира, сложили на берегу своё оружие, вошли в воду и заговорили, обращаясь к Сикейре.

В их мелодичной речи особенно часто звучало слово «Бенин».

Они твердили его настойчиво, повторяли по нескольку раз подряд и при этом указывали рукой в сторону леса.

– Бенин, – задумчиво произнёс капитан, обращаясь к стоящему рядом монаху. – Очевидно, это название их страны или имя владыки. Так или иначе, они зовут нас в гости, и почему бы нам не принять их любезное приглашение?

– Я готов идти туда, где живут эти язычники, ибо всеблагой господь бог повелел мне спасать не знающие света души.

– Хм, – пробормотал Сикейра, – меня больше интересуют их здоровые, сильные тела.

Новый поток жестов – и Сикейра понял: их путь продлится до заката солнца. Решение было принято быстро.

Десять матросов во главе с боцманом остались сторожить корабль.

В случае нападения капитан приказал пустить в ход бомбарды, стреляющие каменными ядрами. Сам же капитан, отец Педро, Сауд и двадцать пять моряков, нагруженные оружием и подарками местному владыке, высадились на берег.

Чёрные воины прокричали прощальное приветствие большой лодке и вступили в лес.

Португальцы последовали за ними.

Однажды обба Эвуаре – великий правитель Бенина – пожелал узнать, сколько людей живёт в его городе. Чиновники дворца собрались на совет и долго думали, как исполнить приказ владыки. Наконец решили: пусть все домохозяева города сдадут начальникам своих кварталов столько раковин каури, сколько человек, включая и самых маленьких детей, и дряхлых стариков, насчитывают их семьи.

Когда начальники кварталов принесли мешки с ракушками начальнику города, то оказалось, что всего собрано 79 260 раковин. Это означало, что почти восемьдесят тысяч человек населяют прекрасный город Бенин. А там, где живёт много людей, часто случаются печальные праздники смерти, и светлые праздники рождения, и радостные праздники свадьбы.

Сегодня к свадебному пиру готовились в доме мастера Осифо. Литейщик выдавал замуж старшую дочь – красавицу Ириэсе.

По случаю радостного события он собирался на славу угостить друзей и соседей. Одетый в праздничную рубаху, сшитую из полос жёлтой и синей ткани, довольный собой и своим домом, Осифо медленно прогуливался вдоль двора, наблюдая за работой женщин. Было приятно видеть, как ловко расставляли они всевозможные яства, как постепенно скрывался яркий узор разостланных на земле циновок под множеством горшочков с дымящимися корнями маниоки и клубнями батата. Рядом с горшочками выстроились плошки с жаренной на меду саранчой и варёными овощами, которые хозяйки приправляют острыми рыбными и мясными соусами. В центре высилась гора свежеиспечённых лепёшек.