Рыцарь сидел, полностью погруженный в себя, слепо уставившись в пространство.

- БОРОМИИИИИР! Это что за умение такое было, а? Ты где взял??? Тотем шаманский – ничто по сравнению с силой Креста Господня! Но такое… Ух! Если запорол мне подвижника, да я тебя…

- Да выбил с великого волхва Перуна, давно, уже лет сорок назад… Случайно наткнулся на него со своей ватагой… Из всех ребят только трое и остались… С тех пор и лежит.

- И чего сам не использовал?

- Так ведь, непрофильное оно! А у меня лимит умений порезан. Я же ведь не настоящий игрок уже. Да и зачем, на моем то левеле? Это вот такому нубу в масть. А там гляди, раскачает умелку…

- Ты мне, еще тут карты бесовские повспоминай. А ну живо, отмаливать грех! Тридцать раз читай «Живые помощи». Живо, я сказал!

Пока Боромир исполнял епитимью, Ставросий приводил в чувства Константина.

Минут через пятнадцать рыцаря отпустило. Ставросий с интересом расспрашивал Полбу о произошедшем, тот нехотя отвечал рубленными короткими фразами. По его словам, дозволили ему увидеть Рай. Издали, одним глазком, но… Это был именно Рай. Несомненно.

Однако, подробностей об архитектуре, плотности населения и фауне Рая, Константин сообщить не смог. Никаких четких воспоминаний. Лишь зыбкое ощущение благодати, как при пробуждении после доброго приятного сна в далеком безмятежном детстве.

Уже успевший сбегать к колодцу Пажопье, цедил «Изабеллу», прикидывая, возможно ли наладить торгово-денежные отношения с обитателями Рая. Ну, если его господин протопчет туда постоянную тропинку. Организовать поставки корзинок и вина… А оттуда, бартером, нимбы и арфы… А, это же православный Рай… Ну значит – гусли. А что? Почему нет? С этого чудика станется. Вон как ему фартит. Может и дается все так легко, что ничего не нужно? Хм, стоит проверить…

- Дело к ночи, - сказал Боромир. – День был долог и труден. Сейчас еще облачение тебе по фигуре подгонять... Отужинаем, поспим часика четыре, а как светать начнет – провожу к норе.

- Нет! – Константин упруго поднялся, будто и не сидел до того безвольной куклой. – Нужно спешить. Княжна в опасности! Горе и позор тому рыцарю, что не убережет даму сердца своего!

- Тут ты прав… Спешить нужно. Но так, чтобы Крота не насмешить. Ночью он, как и вся нечисть в силе. Да и поев, вы много сильнее станете. И отдохнув – тоже. Ведь мало ли чего повстречаться может.

- Нет! Нас поведет Господь! Вера моя крепка и…

- Он прав, - внезапно сказал Ставросий. – Ночи нынче все опасней. Помнишь, что мы этой, пережили? А если снова непредвиденный бой?

- Мы сокрушим врагов силой Господа, во имя Его, и во славу прелестной Данунашки!

- Сокрушить то сокрушим, не сомневаюсь. Но устанем. И выйдет – и сами не отдохнем, и быстрее цели не достигнем. До утра не так долго, рыцарь. Вижу, дух твой - крепче стали, но еда и отдых укрепят тело. Да и в темноте мы медленно идти будем. Утром свет Божий наш путь озарит. И в результате – спасем девушку гораздо быстрее.

- Ну, ладно. Раз быстрее – тогда согласен. Но с первыми лучами – выходим. А я, за ночь, и с крестом, и с новыми умениями освоюсь… Барон, приказывайте подавать на стол.

Пендаль в своем уголке сделал кулачком «Йееес!», и в очередной раз глотнул из волшебной фляги.

…

Постоянная боль. Тоска. Не светлая печаль, а злое грызущая сердце, рвущее душу понимание собственной беспомощности.

Сознание княжны повредилось. Она стала забывать себя. Себя ту, которой была еще несколько часов назад. Паучки, проникшие в тело, отложили яйца, те неимоверно быстро развились в новых тварей и пожирали ее изнутри.

Плесень, живущая на потолке и стенах, тоже не осталась в стороне. Скользкая гадость роняла похожие на гной капли. Капли пускали корни, и разрастались на коже, шелушась отвратительными струпьями.

Паутина, оплетшая Данунашку не давала не только пошевелиться, но и вздохнуть. Даже сердце билось с трудом, настолько плотным был кокон. Но белесые трупные черви, вытянувшись в нитку, все равно находили под ней достаточно места что бы вгрызться в некогда безупречное тело…

А еще тягуче-скрипучий голос Разложеня. Искушающий, предлагающий исцеление и прекращение пытки лишь за отказ от судьбы.

Третья жертва уже давно была принесена. Память. Оставалось лишь две. Судьба и Любовь. Она уже совсем не помнила кем была. Но еще осознавала свое Я. И его связь с кем-то другим.

Один из червей проник в межпозвоночную сумку, радостно нащупал спинной мозг, и приступил к трапезе.

Боль стала нестерпима. И четвертая жертва была принесена. Сознание Данунашки мигнуло, и разлетелось миллионом осколков.

Неизвестно кто все еще страдал. Или страдала… Страдало… Оно уже не знало за что, почему, как давно и надолго ли. Оно вообще не думало. Не мыслило.

Оно только содрогалось от все новых и новых приступов боли, впитывая тягучие слова обещающие избавления от мук. И в придачу неимоверную силу.

Оно беззвучно кричало, просило о помощи, молило о жалости, и наступил миг, когда не сдержавшись, поклялось в верности.

39. Трезвость норма жизни.

- Вот Пещера Индрика-Зверя. Индрика давным-давно нету, сгинул неизвестно где и не пойми куда. Но пещера его – вот. Бесконечная. Я по крайней мере всю ее так и не облазил. Там такие лабиринты, что стоит зайти поглубже – навряд ли выйдешь.

Отряд, в сопровождении Боромира стоял у крепкой дубовой двери, подпертой двумя огромными бревнами. И тяжеленым камнем, больше похожим на маленькую скалу.

- Дверь смастерили, дабы мальцы не лазали. Но все равно умудряются. Только за три последних года потерялись в пещере пятеро. Что поделать – мальчишки… Двоих мы, кстати, нашли. А троих нет. Вот, когда искали – наткнулись на узкий лаз. Там только на четвереньках можно проползти, или на брюхе. К нему можно пройти, если повернуть четыре раза направо, четыре – налево, потом снова четыре направо. Выйдете в зал с большим подземным озером, почти круглым. На дне озера будет что-то светиться, но лезть и доставать это - не советую. Те, кто нырял - больше не вынырнули. Так вот, войдете в зал, и через пятнадцать шагов справа будет этот самый лаз. На высоте в полтора роста примерно.

Константин, Ставросий и Пендаль слушали внимательно и не перебивая. Фофан, хоть и не перебивая – не внимательно. Очень мучился похмельем. С непривычки, наверное.

- Ну, вот… Лаз прямой, без ответвлений. Ну, в смысле, не то чтобы, как стрела прямой, извивается немного, но без неожиданностей. Через него попадете в Подземные Хоромы. Мы несколько раз там засаду на Крота устраивали, и дожидались-таки. Но он всякий раз ускользнуть умудрялся. Зато всегда возвращался. Даже если мы там все ломали и рушили – восстанавливал. Постоянно. Так что, думаю, и сейчас вы его там застанете. Он, как и всякая порядочная нечисть днем всегда спит, так что мы вовремя.

- Я с вами, тогда не ходил, - вмешался отец Ставросий. – Какой он? Чем опасен? Опиши.

- Да не знаю, я его даже не видел ни разу. Огонь там не горит, свет только от гнилушек да от редких вещей… Вот, у барона шпоры и Крест будут светиться, у тебя батюшка, кадило да распятье, у мастера вашего – фляжка. А вот Фофан…

- Ми-миии… - видно, на колобка напал нешуточный сушняк и мимикалось ему с трудом.

- Говорит, что и так в темноте отлично видит, - перевел корзинщик.

- А, ну хорошо… В общем, он убегал постоянно. У него там нор – видимо-невидимо. Никому ничего плохого сделать толи не мог, толи не успевал. Так что вы прежде чем его ловить начнете – чем-нибудь все норы заткните. Хотя, сложно это будет, больно много их… Ээээх!!! Кабы мог я с вами пойти!!!

- Сам знаешь…

- Да, знаю! Знаю! С Богом!!!

И Боромир широко перекрестил отряд накладывая слабенький, зато долгоиграющий баф к удачливости.

- А как же мы сюда войдем? Проход ведь завален. Да и дверь заклинена… - рыцарь с сомнением осмотрел конструкцию. – Нужно было пейзан с собой взять, что бы расчистили. А потом снова вход замуровали.