Каждая фраза старухи, и особенно, это самое «Гуля сказала!», будто раскаленным гвоздем жгла разум барона. Он даже помыслить не мог ослушаться. И вдруг, когда он сделал уже не менее трех дюжин шагов…

- А-ми-ми-ми-миииииииинь!

Колобок катался вокруг бабки, а та, сучковатой клюкой пыталась его пришибить. Но, толи возраст сказывался, толи атмосферное давление на бабкину гипертонию повлияло, но юркий шарик ловко уворачивался от града сыплющихся на него ударов и не переставал истошно орать.

Колдунья, понял догадливый крестоносец, ведьма! И с громким воплем «Аве Мария!!!» бросился назад, обнажая на ходу меч.

Наконец, бабка, наверное, случайно, попала по колобку, и тот, будто мячик отскочив от клюки с громким «Мииииииииииииии!!!» улетел в кусты.

- Дьявол тебя побери! – вскрикнула старуха, увидев бегущего к ней решительно настроенного рыцаря. В одно мгновение она перекинула безвольное тело Данунашки через вязанку. Молодцевато взбрыкнув ногами, уселась верхом и совсем не по старушечьи свистнула в два пальца.

И вязанка ПОЛЕТЕЛА! Подпрыгнувший с разбегу Константин не дотянулся до нижнего края всего на половину ладони… И это было в двойне обидно. Стал озираться, ища, чем бы подбить летающую бабку….

Из кустов, обиженно мимимикая вылез колобок, и барон придумал.

- МИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!!!!!

26. Волки, волки!

26. Волки, волки!

Попал.

Ну, не в саму бабку, а в вязанку.

Колобок, хоть и голова, но не боеголовка повышенной мощности, а потому «Бууубууум!» не произошло. Вязанка лишь немного сбилась с курса, старуха громко выматерилась, заново ловя горизонт. И на крейсерской скорости примерно тридцать пять километров в час полетела дальше. Унося теперь вместе с княжной, и уцепившегося ладошкой за хворостину колобка.

Возвращать дружинников было некогда, и Константин побежал. Следом за ним, как мог, спешил тоже пришедший в себя Пажопье.

Слава Господу, вязанка летела не по прямой, и не очень высоко, метрах в шести-семи над землей. А, следовательно, ей приходилось огибать высокие деревья и холмы. Пару раз на их пути встречались ручьи, и тогда бабка резко меняла курс. Видно, не могла пересечь текущей воды.

Кроме того, болтающийся сзади, истошно верещащий колобок, вероятно, нарушал скрупулёзно просчитанную, хрупкую аэродинамику вязанки. И ее постоянно иотыляло из стороны в сторону.

Тем не менее, рыцарь отставал.

Примерно через час бега, он потерял из вида ведьму, и призвав на помощь Пресвятую Деву, быстренько рассчитал в уме азимут. Другими словами, побежал туда, куда, по его мнению, стремилась попасть баба Гуля.

Лес, через который пролегал его путь, оказался не очень мрачным и буреломным. Да, передвижение замедлилось, но изредка долетавший откуда-то спереди «ми-ми-мииии!», подсказывали верное направление.

Перед глазами, бежали строчки, цифры, буквы, но Константин уже привык не обращать на них внимания. Он полностью сосредоточился на беге, и лишь старался не споткнуться о какой-нибудь некстати подвернувшийся пень.

Лесная полянка, обещала дать фору, и Полбу ускорился. Внезапно, дерн под его ногами просел, земля провалилась, и рыцарь, со всего маха грохнулся в тщательно вырытую и хорошо замаскированную волчью яму. Сверху посыпались травинки, веточки, листики… В конце, прямо по лбу Полбу вмазала здоровенная лягушка.

- Ква, - сказала она. И прикинулась мертвой.

Константин сглотнул. Торчащий на дне ямы, четырёхфутовый, остро заточенный кол, густо смазанный какой-то бурой гадостью, лишь чудом не пронзил его тело. Но напрочь испортил бриджи и подкольчужник, изорвав одежду в клочья.

Яма достаточно глубокая, почти в три роста Константина. Шириной в полтора. И на кого такие копают?

Наверху, показалась осторожно заглядывающая в яму голова Пендаля.

- Хозяин… Хозяин? Господин барон, вы там как? Живы?

- Жив, слава Христу, мой добрый Пажопье… О-ох… Отвела Пресвятая Дева, помогла… Помоги выбраться.

- Хвала Господу… А как?

- Тебе, там сверху, виднее. Веревку какую найди. Или дерево сруби. Тут стенки отвесные, самому не вылезти.

- Ваша милость, я видел тут неподалеку иву. Могу сплести лестницу из прутьев. Но это займет время…

- Во имя Господа, поспеши! Не забывай, в это самое врем прекрасная Данунашка подвергается, быть может, страшным опасностям! Злая колдунья, чье черное сердце…

Он все еще продолжал вещать, тоном, который Пендаль мог бы принять за пафосный, если бы уже чуточку не разобрался в характере господина. Ничего не поделаешь, такой вот хозяин ему достался. До ужаса благородный.

В общем, корзинщик не вслушивался, а что было сил заготавливал материал для лестницы. Он прекрасно понимал, кто именно окажется крайним, если рыцарь не успеет спасти свою даму. Да и терять крафт-итемы высшего грейда не хотелось. Кроме того… Ему очень нравился колобок. Которому, Пендаль всю ночь пытался придумать заказанное иностранное имя. И нежно полюбил всей душой, когда понял, что того, можно использовать в качестве чемодана.

Наконец, Пажопье решил, что прутьев и веток достаточно. Сел на краю ямы и болтая пухленькими ножками, принялся за работу.

Почти все два часа, ушедшие на этот процесс, со дна ямы слышались воодушевлённые речи, перемежаемые молитвами и угрозами. Угроз удостаивалась в основном баба Гуля, но перепадали и на долю Пендаля.

Наконец, лестница была готова, закреплена и спущена. Константин взлетел по ней, будто по мраморной, и не останавливаясь помчался в ранее выбранном направлении.

- Пожалуйста, - грустно буркнул в пустоту толстячок, покачал головой, и начал сматывать лестницу. Бросать вещь было жалко, очень уж хорошо получилась.

Полбу бежал сейчас хоть и быстро, но гораздо осторожней. Попасть в новую ловушку, или тупо наткнуться глазом на сучек совершенно не хотелось. Оцарапанные и сбитые руки кровоточили. Он ведь не сидел на дне ямы. Пытался вылезти самостоятельно, не дожидаясь ивовой лестницы. И за эти пару часов сорвался раз пятьдесят. В результате, помимо рук, болел еще и копчик. А красная полосочка укоротилась на четверть.

Возможно, именно из-за полной сосредоточенности на тропинке, и опасения снова навернуться, барон не заметил, что по его пятам следует волчья стая. И даже не одна. Две стаи, но это нам с вами ясно, так как уровни волков были разные, а Полбу этот факт был ни капельки не интересен. Одна стая - совсем нубская, со средним уровнем двадцать, зато большая, не меньше чем в полсотни хвостов. Вторая, всего дюжина особей, но средний уровень уже пятьдесят, а вожак, так и вообще шестьдесят пятый.

Волки, практически одновременно, напали с двух сторон. Меч, сам прыгнул в руку, и первый гордый серый зверь, лишившись передних лап, покатился по земле скуля, как побитая шавка. Разворот, удар, и отсеченная оскаленная голова второго, мячиком взлетает ввысь.

Константин огляделся, и решил, что жить ему осталось совсем недолго. Лавина серых тел была уже буквально шагах в десяти от него, и вот-вот грозила накрыть рыцаря с головой. Если бы не два первогодка, впервые взятых на охоту и горевших желанием выслужиться, он бы ничего так и не заметил, пока на стало бы слишком поздно. Оставалось лишь продать жизнь подороже… Полбу прыгнул, и прижался спиной к дереву. Возможно успею помолиться перед смертью, подумал Константин, и начал…

- Отче наш…

Дерево скрипнуло, наклонилось, обхватило Константина ветвями-лапами и потянуло вверх.

-… иже еси на небесссссссиииииииииииии!!!

27. Батюшка Ставросий.

Волки сидели под могучим кедром уже третий час. Облизывались и следили за дергающимся метрах в семи над землей обедом.

Конечно, рыцарь висел в безопасности. Вы, должно быть, думаете, самое время помолиться, дочитать Отче Наш, призвать молнии… Ага! Щас! Возможно, очередной «Аминь» и разметал бы стаю, но одна из ветвей, скорее всего случайно, а может и нет, заткнула рот крестоносца огромной шипастой шишкой. Потому, получилась ситуация поистине патовая. Ни одна из сторон не могла добраться до другой, или хоть как-то навредить. Барон, более-менее свободно, шевелил только пальцами и ступнями. Он даже головой вертеть не мог – две ветви зафиксировали его пушистый череп словно в тисках.