До настоящего времени это мало касалось Винклера, однако теперь… Что в его «собачьем» докладе было такого, что заставило руководство оставить Фридриха в Ровно? Что там могло изменить планы его командировки, а плюс к тому вынудило добавить к его миссии медика Вендта и, что уж совсем не лезло ни в какие ворота, этого гробокопателя из главного управления «А»? Винклер четко указал в своем донесении: «дело не стоит серьезного внимания». С чего тогда они наверху так завелись?

Медик Вендт после отъезда Крайса заметно приубавил в активности и не особо лез к гауптману с вопросами. И с этим молодым человеком Фридрих был знаком достаточно давно, но тут, как раз, не было ничего удивительного. Направления, в коих работали их отделы, часто пересекались в своих интересах.

Перед вторжением в советскую Россию даже говорили о том, что планируется объединить всю эту огромную группу в один, два или три поисковых отдела. Мысль была хорошая, это на самом деле могло здорово облегчить работу, но пока, …пока приходилось служить по старинке.

«Крестьянин» появился утром 14 августа. Винклер только-только закончил бритье и стал собираться в офицерскую столовую, что была обустроена на соседней улице, в каком-то старинном, каменном доме с иссеченными пулями колоннами. Слыша стук в дверь, Фридрих подумал, что это Вильгельм.

– Входите, Вилли, – застегивая китель, бросил в сторону двери гауптман, – я почти готов.

Стучавший не торопился и это насторожило офицера. Он моментально выхватил пистолет и приготовился к нападению. Створка скрипнула и медленно отошла в сторону. На пороге, подсвеченный из коридора солнцем, появился силуэт военного в форме СС. Винклер в первый момент даже подумал, что прислали кого-то из комендатуры.

– Хайль, гауптман, – медным баритоном отозвались от двери, – прибыл в ваше распоряжение. – Я Конрад Бауэр, узнаете меня, мой спаситель…

«Крестьянин» шагнул на свет, и Фридрих опустил оружие.

– А вы, я гляжу, держите порох сухим? – Бросая у входа дорожную сумку, тут же пошутил Бауэр. – «Всякому постучавшему, – продолжая только что затронутую тему спасителя, продолжил он тоном капеллана, – да упрется в живот 9-миллиметровый Pistole 08». Что, не почитаете гостей?

– Мы на чужой территории, – пряча пистолет и показывая, чтобы вошедший прикрыл за собой дверь, ответил гауптман, – здесь нельзя расслабляться, никогда. Помните, под Гдыней? Нашим войскам, да и нам с вами там пришлось не сладко. По сравнению с Польшей, здесь – ад! Уж будьте уверены, нас заставят вспомнить, что такое жесткая воинская дисциплина. Но об этом позже. Вы голодны, Конрад?

– Голоден, как черт и, к тому же, не поручусь, что не приволок вам вшей. В поезде сначала ехал с пьяными румынами. Они все вокруг заблевали. Наверное, не моются неделями, заросли бородами. Сюда добирался с итальянцами, та же история. Пьют, карты, кости, вонь. Дал же бог союзников…

– Я как раз собирался в столовую. Сейчас зайдет наш компаньон, медик, унтер-арцт Вендт. Давайте все вместе сходим перекусить. Это восполнит ваши силы и даст всем нам возможность обсудить вне стен наши планы.

– О, с огромным удовольствием, – обрадовался Бауэр, – только дайте мне немного времени переодеться и умыться. Мы должны выглядеть одинаково, у меня в сумке чистая общевойсковая форма…

– Да, – кивнул гауптман, – конечно. Я так понимаю, что вас сорвали с какого-то жаркого места, раз вы в форме СС?

– Вы же знаете наши правила, Фридрих, – спешно и с удовольствием сбрасывая пропитавшуюся пóтом одежду на пол, виновато не то напомнил, не то попросил Бауэр. – Если будет необходимо, что-то об этом я доведу до вашего сведения, а так, в случае чего, вы просто не сможете рассказать того, чего не знаете. Лучше не пытайтесь прощупать мои дорожные данные. Скажу только, что последнее время находился я недалеко отсюда, и там намного жарче, чем здесь. В …другом смысле жарче, поэтому я и выгляжу не лучшим образом. И еще, форму мою лучше не оставлять и сжечь. Есть такая возможность?

– Думаю, есть, – отворачиваясь, и невольно цепляясь взглядом за шрам на руке, ответил Винклер, – в госпитале работает котельная. Медики жгут в ней всякий хлам, документы, а порой даже больных, если доктора советуют тех не хоронить. Наверняка вы понимаете, о чем я.

– Понимаю…

– Я оставлю вас, Конрад, подожду в коридоре. Воды в водопроводе нет, она в ведрах. Мыло на умывальнике. Ванная комната крохотная, вон, где открыта дверь. Электричества в ней нет. Я, когда принимаю водные процедуры, распахиваю створку, становлюсь голяком и обмываюсь из кружки. Другой возможности помыться просто нет. Вода холодная, но в такую жару это даже хорошо – освежает…

Бауэр замер, оставшись босым, в одних брюках:

– Поверьте, Винклер, я буду несказанно рад и этому. Я скоро.

Гауптман понимающе кивнул и вышел в коридор.

…Вильгельм Вендт появился через десять минут. Он жил в общежитии медиков, что располагалось в подвале госпиталя. Там, в отличие от конуры Винклера, была теплая вода, и не составляло проблем помыться или что-то себе постирать. К тому же, в общежитии обитало множество коллег, с которыми у них были общие интересы, темы разговоров, да и вокруг, словно россыпи сокровищ в пещере сорока разбойников, постоянно менялась масса интереснейшего медицинского материала.

Встретив Винклера у входа в офицерский барак, Вилли поздоровался с ним и, видя, что гауптман не собирается никуда идти спросил:

– Мы кого-то ждем?

– «Крестьянин» приехал, – тихо ответил Фридрих, – сейчас приводит себя в порядок. Говорит, что в прежнем обличии лучше не появляться на люди, а особенно перед вами.

– Шутите, – кисло ответил унтер, – и давно он прибыл?

– Минут пятнадцать назад. Я пригласил его пройтись с нами в столовую, но по пути, Вилли, сделайте, пожалуйста, маленький крюк.

– Какой? Зачем?

– Нужно отнести в госпиталь и бросить в топку котельной его одежду.

Медик удивился:

– Вы хотите сказать, что он прибыл сюда гражданским человеком?

– Напротив, – улыбнулся Винклер и, приблизившись к уху унтер-арцта, добавил, – в форме СС.

– Он с ума сошел.

– Тише! Как видно, у него просто не было иного выхода. Хотя, справедливости ради надо заметить, что одежда его, в самом деле, была сильно потрепана.

– Хорошо, – тихо радуясь непривычной разговорчивости гауптмана, заключил медик, – где форма?

– Не торопитесь, Вилли, слышите? Вот и он…

В коридоре появился Бауэр со свертком в руках. Закрыв за собой дверь, он, поправляя на ходу прекрасно сидящую форму полевого обер-лейтенанта, вышел на порог и просиял:

– Как же мало человеку надо, господа! Куда прикажете отнести этот сверток?

Винклер, сбивая заметную постороннему глазу торопливость коллеги, с ленцой поправил фуражку и, приобняв «крестьянина», ловко развернул того в нужном направлении:

– Конрад, не суетитесь, – тихо заметил он, – вы должны выглядеть, как подтаявший на солнце кусок масла, понимаете? Обер-лейтенант не должен бегать, носить свертки. Во всяком случае, до тех пор, пока на это дело есть унтер. Кстати познакомьтесь, это Вильгельм Вендт…

Медик протянул руку к свертку, а Бауэр, отдавая ему свою ношу и, быстро принимая диктуемые ему правила игры, тут же огорошил своего нынешнего командира:

– А ведь мы знакомы с унтер-арцтом! Вернее я его видел, в том же 1939-м, когда познакомился и с вами, гауптман.

– Где? – Побледнел Вилли.

– В особняке Колумбус-хаус, что на Потсдамер-плац. Вы тогда работали у доктора Зигмунда Рашера.

– Выходит, – замялся медик, – и вы у него работали?

– Хм, – хитро улыбнулся в ответ обер-лейтенант, – только что командир нашей группы дал мне понять, что на некоторые вопросы унтер-арцта можно и не отвечать.

Вендт покосился на гауптмана и, опустив взгляд, намерился отправиться к котельной.

– Постойте, Вилли, – остановил его Винклер, – похоже, все же здесь нужны какие-то уточнения.

Бауэр, все дело в том, что услужливый, значащийся ниже вас по званию унтер существует только для других, а не для того, чтобы его унижать. Внутри формирующейся команды, все мы должны быть, как пальцы, сжатые в кулак, если, конечно же, вложенные в вас инструкции не переворачивают все с ног на голову. А ведь они не переворачивают?