В нынешнем году работы у Поппи прибавилось. В Хогвартсе царили порядки, при которых дети попадали к ней десятками. Возмущению мадам Помфри не было предела. Однажды привычная сдержанность изменила ей, и она в весьма резких выражениях высказала Снейпу всё, что думает по этому поводу. Он посмотрел на неё своим тяжёлым взглядом и устало произнёс:

— Мадам Помфри. Идите к себе и занимайтесь своим делом. Это единственное, чем вы можете помочь.

Поппи помнила Северуса мальчиком. Ей иногда приходилось оказывать ему медицинскую помощь. Он всегда был скрытным и неразговорчивым. На её вопросы, откуда у него синяк или ссадина, он неизменно отвечал: «Упал» или «Ударился». Она подозревала, что ему не давали житья школьные хулиганы, но никогда не лезла к нему в душу, молча делая своё дело. Но ей всегда было жаль его. Вот и тогда ей показалось, что за его сдержанностью скрывается нечто большее, чем просто безразличие. И она, вздохнув, последовала его совету.

Проснувшись по привычке среди ночи, мадам Помфри встала тихонько, чтобы никого не разбудить, и направилась к постели Рэйчел Хаксли, отделённой ширмой от других пациентов. Не доходя нескольких шагов, она остановилась, всматриваясь в полутьму помещения, освещаемого парочкой свечей. У постели мисс Хаксли явно кто-то был. Посетитель был почти невидим и смотрелся тёмным расплывчатым пятном, в котором невозможно было узнать, кто же это такой. Можно было только догадаться, что он стоит на коленях у кровати Рэйчел, но невозможно понять, с какими намерениями он там находится. Впрочем, поднимать тревогу мадам Помфри не стала. В полутьме она разглядела руку Рэйчел, обнимающую незнакомца за шею и делающую движения, в которых безошибочно можно было узнать поглаживание по волосам. Поэтому Поппи развернулась и ушла к себе так же тихо, как и появилась. Рэйчел Хаксли имела полное право на личную жизнь. А кто был её избранником, мадам Помфри не касалось. Сейчас его присутствие было для девушки более благотворным, чем все снадобья больницы. А для Поппи не было ничего важнее, чем здоровье её пациентов.

Наутро Северус, измученный вчерашним визитом к Тёмному Лорду и последовавшими за ним волнениями бессонной ночи, мельком взглянул на себя в зеркало. Его лицо серо-землистого цвета с тёмными кругами под воспалёнными глазами внушило ему самому ужас и отвращение. Но не это поразило его. По всей длине волос, начиная от виска, тянулась широкая седая прядь. Что ж. Он ещё легко отделался. У него были все шансы сойти с ума, глядя на корчившуюся у его ног Рэйчел. Он сам удивлялся, что смог выдержать это и не выдать себя.

Снейп не помнил всех косметических заклятий, поэтому потратил много времени на поиски того, которое избавляло от седины. Ещё не хватало афишировать перед коллегами свои переживания! Тем более, не следовало появляться в таком виде перед Кэрроу, которые тут же донесут об этом кому следует. Весь следующий день Снейп ловил на себе возмущённые взгляды педагогов. Он не сомневался, что именно с ним они связывают факт пребывания мисс Хаксли на больничной койке.

***

Время шло к полуночи. Рэйчел, запахнувшись в мантию, сидела в кресле у камина. Северус устроился на ковре у её ног, положив голову ей на колени. Она поглаживала его волосы, которые на сей раз были чисто вымыты и поражали своей необычной мягкостью.

— Сев, тебе не надоело стращать своим внешним видом невинных младенцев?

- Ты ещё спрашиваешь…- он прикрыл глаза и млел от её прикосновений, — но что же мне остаётся делать? Чудовищу полагается выглядеть соответственно. Должен же кто-то быть во всём виноват.

Рэйчел склонилась над ним, легонько прикасаясь губами к его глазам, носу, щекам, губам…

— Моё самое любимое чудовище….Самое лучшее на свете.

— До сих пор удивляюсь, что ты во мне нашла и как ты меня терпишь, — Северус пытался губами поймать её губы, но она ускользала, целовала его в нос и легонько покусывала его.

— У меня есть с чем сравнивать, — она хохотнула. — По сравнению с нашим общим хозяином ты — писаный красавец и добрейшей души человек.

При воспоминании о Волан-де-Морте Северус помрачнел. После той достопамятной встречи ему ещё долго снились кошмары, от которых Рэйчел еле удалось его избавить.

Волан-де-Морт потребовал от неё скорейшего привлечения на свою сторону всех преподавателей Хогвартса. Рэйчел тянула время, говорила, что работа эта штучная, не терпящая спешки. Проявляла заинтересованность, требовала указаний, с кого первого начать вербовку, а сама тем временем «потрошила» сознание брата и сестры Кэрроу, пытаясь добраться до их совести. И снова, как в случае с Амбридж, у неё ничего не получалось. Рэйчел терялась в догадках, отчего приспешники Волан-де-Морта и прочие негодяи не поддаются её воздействиям. Наконец её осенило. Негодяи? Ну, конечно! Ей неподвластно было сознание тех, о ком она, засыпая думала плохо. Нужно найти в каждом негодяе что-то такое, что позволит думать о нём перед сном без возмущения и злости.

Рэйчел попыталась. Не сразу, но ей это удалось. Не найдя в Кэрроу никаких «зацепок», она, тем не менее, смогла вспоминать о них без злости, нейтрально. И дело потихоньку пошло на лад. Роясь в сознании Алекто и Амикуса, она понимала, что работы тут не на один месяц. Но делать было нечего, ведь кто кроме неё мог повлиять на этих уродов и избавить обитателей Хогвартса от их злобы и садистских замашек.

А Волан-де-Морт, казалось, забыл о её существовании. Поняв, что рассчитывать на массовое изменение сознания с её помощью нельзя, он как будто запихнул её в дальний угол памяти -пусть живёт, авось в будущем пригодится. У него не было соперников, которых он хотел бы привлечь на свою сторону путём изменения сознания. Гораздо проще заставить людей работать на себя, применяя к ним непростительные заклятия. Проще и быстрее. Но мало ли что может случиться и для чего может понадобиться эта дерзкая грязнокровка. Убить её он всегда успеет.

Рэйчел понимала, что долго это продолжаться не может. Что будет дальше, она не знала. Но в те минуты, когда она оставалась наедине с Северусом, думать об этом ей совершенно не хотелось. Не стоило отравлять мрачными разговорами их и без того безрадостную жизнь.

— Не хмурься, — она запустила пальцы в его волосы и стала перебирать ими, отчего у него по всему телу побежали мурашки, — Вон, детишки без ума от твоего имиджа. На них он действует безотказно, не то, что на меня.

— Да уж. Чувствую себя извергом. Послал тех героев, что пытались выкрасть меч Гриффиндора, в лес к Хагриду. Предел жестокости…

— Каков мерзавец! — Рэйчел притворно то ли возмутилась, то ли восхитилась, — Как только у тебя рука поднялась? За это тебя следует примерно наказать!

— Меня нельзя наказать, я — Директор.

— Ну, это мы ещё посмотрим!

Рэйчел вскочила, заставила Снейпа встать и потащила к кровати. Там она подняла его руки, через голову сняла с него рубашку, но не до конца. Быстрым движением связав ею Северуса по рукам, она толкнула его на кровать и привязала его руки к спинке. Он не сопротивлялся и с интересом ждал продолжения.

Рэйчел медленно, кончиками пальцев стала ласкать его торс. Дальше к пальцам присоединился её подвижный язычок. По телу Северуса пробегала дрожь. Он несколько раз пытался освободиться, но Рэйчел привязала его надёжно. Пытка была долгой и мучительно-сладкой. Его возбуждение росло с каждой минутой. Она нарочито медленно расстегнула его брюки, поглаживая через ткань рвущуюся на волю плоть. Освободив его член, она быстро избавила Северуса от остатков одежды. Он страстно желал, чтобы она прикоснулась к его члену, но она нарочно не делала этого, исступлённо лаская его тело везде, кроме этого самого важного места. Снейп изнемогал, исходил желанием, стонал, но пощады не просил. Его руки… Как ему нужны были сейчас его руки, чтобы схватить её и заласкать до смерти! Ей самой страстно хотелось прикоснуться к его члену, но она всё оттягивала этот момент, продолжая сладкую пытку в надежде, что Северус не выдержит и сам попросит об этом.