Вечером накануне его дня рождения Рэйчел вела себя беспокойно. Она не сидела, как обычно, в кресле у камина, а медленно бродила по комнате, поглаживая рукой живот. Снейп вернулся к себе поздно. В текущем учебном году он преподавал ЗОТИ, это отнимало меньше времени и сил. Но всё свободное время он отдавал зельеварению — исследовательской работе и приготовлению зелий для нужд Хогвартса.

Рэйчел привычно обняла мужа и тихонько, немного испуганно сказала:

— Сев. Кажется, началось. Позови пожалуйста Поппи.

Снейп бросился в больничное крыло. У мадам Помфри было всё готово для этого события, которое весь Хогвартс ожидал со дня на день. Подхватив собранный загодя чемоданчик, она вместе с Северусом быстро пришла в их с Рэйчел комнату. Поппи попыталась выгнать его за дверь, чтобы осмотреть Рэйчел, но он наотрез отказался и стоял, отвернувшись к окну, пока она производила осмотр.

— Ну, ещё не скоро, — констатировала целительница. — Схватки ещё слабенькие и матка не открыта.

Время шло. Боль постепенно нарастала. Рэйчел то пыталась прилечь, то снова расхаживала по комнате. Северус, глядя на неё, всё больше волновался. Он снова вынужден был наблюдать за тем, как она пытается мужественно переносить боль и ничем не мог помочь. Только быть рядом, держать её за руку и говорить какие-то пустые, ничего не значащие глупости, вроде «Потерпи. Пожалуйста. Ещё немножечко. Скоро всё будет хорошо». Видя его состояние, Рэйчел сама подбадривала его:

— Северус, милый, не переживай ты так, — говорила она, пытаясь не обращать внимания на боль во время участившихся и усиливающихся с каждым разом схваток, — всё это пустяки по сравнению с тем, что было тогда у Волан-де-Морта. Если мы выдержали тогда, то сейчас и подавно сможем. Все женщины рожают. Чем я хуже?

— Ты лучше всех. Ты у меня самая лучшая, — он гладил её по взмокшим волосам и прижимался щекой к её руке.

Минуты тянулись мучительно-медленно, складываясь в невыносимо долгие часы. Боль нарастала, но ничего не происходило. Снейпа охватывала паника. Где-то вдалеке часы пробили полночь.

— Сееев… Кажется… Позови Поппи.

Целительница подошла, взглянула на Рэйчел и решительно выпроводила Северуса из спальни в соседнюю комнату, плотно прикрыв за ним дверь. На этот раз он безропотно подчинился. Прижавшись лбом и до боли сжатыми кулаками к двери, как в ту ночь, когда он, не выдержав, примчался к Рэйчел в больничное крыло, Снейп ловил каждый звук, долетающий из-за этой проклятой преграды, безжалостно отделяющей его от любимой.

Позвякивание каких-то инструментов… Голос мадам Помфри: «Тужься! На раз-два-три. Ещё! Раз-два-три. Раз-два-три!» Стоны Рэйчел рвали его сердце на части. Вдруг за дверью послышался плач младенца. Ну, наконец-то! Снейп обмяк, по-прежнему прижимаясь всем телом к злосчастной двери.

— Северус, идите сюда! — услышал он голос мадам Помри и вихрем ворвался в комнату. Рэйчел лежала на кровати, мокрая от пота, с широко разведёнными и согнутыми в коленях ногами. Он бросился к ней, но на его пути встала Поппи, положив ему на руки… Что это? Он удивлённо взглянул на свёрток, так некстати оказавшийся в его руках. В складках пелёнки, суча крохотными ручками и ножками, лежал голенький младенец. Снейп застыл, разглядывая это удивительное существо. Девочка… Как он и хотел. Тёмные волосики. Ручки и ножки такие неправдоподобно маленькие, каких в природе не может быть. Абсолютно беззащитный, мягкий и тёплый червячок лежал у него на руках и корчил забавные рожицы, глядя на мир мутными, ничего не понимающими глазёнками. От этой хрупкости и беззащитности у Северуса сжалось сердце. В нём вновь проснулся его мощный, привычный инстинкт защитника. Уберечь эту новую, такую слабую и трогательную жизнь, укрыть её от всех опасностей и невзгод, от бед и ненависти этого жестокого мира… Северус почувствовал, как его заливает волна горячей, щекочущей нежности, как эта нежность разливается по всему телу и сладко щемит под ложечкой. Он неумело, с опаской держал на руках крохотное тельце, боясь пошевелиться и не сводя с него глаз. Пребывая в этом состоянии Северус какое-то время не замечал ничего вокруг. Подняв глаза на Рэйчел, он вздрогнул. Она снова тяжело дышала, еле сдерживая рвущийся наружу стон. Стоявшая рядом Поппи нагнулась к ней.

— Работаем, Рэйчел! Раз-два-три. Раз-два-три!

Казалось, про Северуса с малышкой все забыли. Он с ужасом смотрел, как Рэйчел тужится, обливаясь потом и вцепившись руками в простыню. Смотрел, не замечая, как кусает свои губы и всё крепче прижимает к сердцу дочь. С того места, где он стоял, не было видно, что делает Поппи. Северус видел только её склонённую голову да напряжённые колени Рэйчел. Вот она натужно сжалась с громким протяжным стоном, Поппи подхватила что-то на руки, раздался громкий плач младенца, и целительница победоносно подняла на руках мокрое, синевато-красное тельце, показывая его Снейпу со словами:

— Поздравляю, Северус! Ещё и сын!

Он не мог сказать, какие чувства владели им сейчас. Молча повернулся к Рэйчел, глядя на неё широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни звука. Она улыбнулась ему, на миг прикрыв глаза, и измученным счастливым голосом тихонько произнесла:

— С днём рождения, любимый.

***

А потом он сидел в изголовье её постели, обнимая её, полулежащую, за плечи, не в силах отвести взгляд от этих крохотных комочков, которых Поппи прикладывала к груди Рэйчел. Вид у неё был совершенно измученный, но она казалась ему такой невероятно красивой, что он говорил ей об этом, не стесняясь присутствия мадам Помфри, чего раньше не позволил бы себе ни за что на свете.

Потом Рэйчел уснула, измученная трудными родами. Малыши находились под присмотром эльфийки-домовика, Поппи ушла к себе, а Северус прикорнул на краешке постели, обнимая крепко спавшую жену. Он очень устал, но не мог уснуть от переполнявших его чувств. Любовь и нежность, горячая благодарность и гордость за свою женщину теснились в его груди, отгоняя прочь желанный сон.

А потом он шёл по коридорам Хогвартса и все, кто попадался ему навстречу, поздравляли его с днём рождения — с его собственным и с днём рождения его детей. Студенты улыбались, коллеги пожимали руки. Минерва обняла его при всех и чмокнула в щёку. Северус, не привыкший к такому вниманию и всеобщему обожанию, не знал, куда спрятаться от всех этих людей. Раньше он бы просто рявкнул на них, развернулся и гордо удалился, шелестя полами мантии. Но теперь… Теперь он не мог так поступить. Ведь все они, все те, кто совсем недавно ненавидел его, презирал и желал ему смерти, теперь искренне радовались его счастью. Вся школа уже любила его малышей, и он был благодарен всем за это. Он знал, как это важно — чтобы каждого приходящего в этот мир, кто-то любил, дорожил им, ждал его и верил ему. И теперь его дети находились под надёжным прикрытием не только их с Рэйчел родительской любви. Вся школа радовалась появлению на свет его малышей и готова была защищать их, баловать и помогать всем, чем только можно. Поэтому профессор Снейп безропотно принимал поздравления, пожимал руки и отвечал на приветствия, слабо улыбаясь всем какой-то странной, неумелой, застенчивой улыбкой. Той улыбкой, которой в далёком детстве несмело улыбался миру Мальчик-который-нуждался-в-любви, тот мальчик, который никогда не узнал бы, что значит — быть любимым, если бы однажды из толпы зрителей под деревом не вышла девочка со значком старосты Райвенкло на мантии, с невероятными синими глазами и коротко стриженными под мальчишку густыми каштановыми волосами.