– Похоже, нас ждет повторение вчера.
Она возражает:
– Навряд ли.
И хмуро глядит на тарелку…
Реальность? Игра?
Я снова в прострации. Происходящее там, за окном, не вяжется с тем, что творится внутри ресторана. Меня рвут сомнения.
– А как мы обратно дойдем?
В ответ – тяжкий вздох.
– Разберемся. Пока еще рано.
– А Поль… Он в отеле?
– По правде сказать, я не знаю. Мы не общались.
Я округляю глаза:
– Вы что, поссорились?
– Нет.
– Извини.
– Понимаю… Но мы же с ним порознь… Каждый в своих номерах.
Меня чуть смущает это странное оправдание Ирмы, однако, подумав, я не лезу в их отношения. Они же друзья. Разберутся и сами…
– А что? Ты соскучилась?
Ирме смешно.
Бесстыжая!
Я, впившись в Ирму глазами, неловко шепчу:
– Вероятно.
И все.
Такого признания более чем достаточно, чтобы открыться и избавить ее от сомнений. Я влюблена… И теперь эта тайна известна и ей.
– Не сердись.
Я вздыхаю:
– А что остается?
– Надежда.
В отчаянии я усмехаюсь:
– На чудо?
– Не знаю. Просто надейся. У Эммы и Поля все не так просто.
– Но он говорил…
– Эмма изменчива. Тут не поспоришь.
– Она его бросит?
– Хотелось бы.
– Ты… тоже замешана в этом безумии?
– Мы же любовницы.
Я каменею.
– А ты жаждешь большего?
Ирма в раздумии.
– Да. Вероятно.
Уже веселее.
Какая интрига! У всех есть желания. И вроде бы даже они совпадают. Но вот незадача. Признания, признания… А все как и прежде. Такое бывает?
Я долго жую слишком жесткое мясо. Потом замечаю:
– И что же нам делать?
– Ждать.
Как отрезала.
Ладно. Прекрасно.
– А если не ждать? Если действовать?
– Смело…
Ирония?
Я удивляюсь:
– Ты против?
– Нет. Хотя, знаешь, возможно, и да. Тут, понимаешь ли, хочешь – не хочешь, а главная Эмма…
– О, Господи! М-да…
Я ошарашена.
– Что это значит? Вы подчиняетесь ей как божеству?
Ирма трясется.
– Видишь ли, Маша…
– Эй! Я Марина.
– Прости. Не могу…
Ее лихорадит. От на вид беззаботной девчонки осталась лишь тень, расплывающаяся по полумраку. И это страшно…
Нож выпадает из рук, тревожно звеня.
Я шепчу:
– Умоляю, не надо.
Но Ирма не слышит.
– Если б ты знала, что может Эмма…
В глазах ее боль.
– Все так серьезно?
– Увы.
– Ты устала. Просто расслабься.
– Марина…
– Постой.
Все резко меняется. Только что утешали меня, а тут уже я превращаюсь в спасательный круг. Но где же стихия? По стенам течет тишина. А за окном…
Снова молния.
Легкий испуг.
– Я не устала, – слетает с дрожащих губ Ирмы, – я просто попалась. Попалась на Эммин крючок…
– Не понимаю.
– Да ладно. Я тоже влюбилась. Влюбилась как Поль. В эту женщину. В этот порок. И все еще там, в лабиринтах безудержной страсти, блуждаю как призрак, плененный ее красотой. Как ее тень…
– Погоди. А не в этом ли счастье?
– Ты издеваешься?
– Нет. Воспеваю любовь.
Ирма смеется:
– По-моему, ты слишком наивна. Хуже ребенка…
– Наивна? Не думаю.
– Ха! Тогда согласись, что порою за словом красивым скрывается страшное…
– Страшное?
– В общем-то, да.
Во мне все бурлит.
– Ты хотела бы плюнуть на Эмму?
– Да. Я хотела бы. Только, увы, не могу.
– Но… Почему?
– А вот в этом как раз и проблема. Как наплевать? Я ведь, правда, безумно люблю.
Сюрприз за сюрпризом.
Дрожат пересохшие губы.
Я не спешу.
– Погоди-ка, а что же она?
– Ей… все равно.
Доигрались.
И тут ниоткуда в зал входит женщина в черных как смоль сапогах. Я застываю, не в силах унять восхищение. Что за красавица! Кто это, Господи? Кто? Посланница неба?
На разум находит затмение.
А Ирма спокойна. Похоже, что ей все равно.
Тем временем женщина, не обращая на нас внимания, садится за столик и закидывает ногу на ногу. Она равнодушна. Ей нет дела до мира вокруг, и даже гроза не тревожит ее отрешенность.
– О! Фрау Кэтрин! – от визга брюнетки я чуть не глохну, – Вы все-таки здесь? Рада Вас видеть. Надолго ли?
Редко увидишь подобное.
Что это? Лесть?
Нет. Не похоже. Скорее волнение. Плюс обожание на фоне разлуки.
– Кто эта женщина, Ирма?
Смятение.
– Хм… Фрау Кэтрин.
– Я слышала.
Руки мне неподвластны. Я вся будто в коме. Какое-то странное новое чувство.
– А если точнее?
– Мы с ней незнакомы. Я бизнесмен, а она – из искусства.
– Но ты ее знаешь?
– Конечно.
– Откуда?
Неловкая пауза.
– Будешь смеяться. Она сестра Эммы.
– Родная?
Секунды текут словно вечность.
– Родная. Близняшка.
За кадром мгновения звучит не слышный для нас оркестр, и я умолкаю, потрясенная неожиданностью ситуации. Так вот она, Эмма! Увидев ее сестру, я начинаю понимать состояние Ирмы.
И Поля.
Ведь Кэтрин… Она королева. Таких единицы. Влюбиться в нее – отнюдь не сюрприз, а обычное дело. Даже для женщины…
Господи.
Все.
Сердце сжимается, доведенное почти до экстаза, а взгляд мой бесстыже скользит по фигуре Кэтрин. Она безупречна. А ей ведь под сорок…
– Марина, не надо, – пугается Ирма.
Но поздно. Мой разум уже очарован. Как и душа…
Кульминация фильма.
Мир исчезает. И в вечности только она – очаг притяжения в вдруг опустевшей вселенной. Я еле дышу. Меня плющит…
Испуг.
Тишина.
А зрители там, на картинах, висящих на стенах. И им не смешно. Уловив этот тонкий момент, они ждут развязки внезапно закрученной драмы.
Все в напряжении.
Зал, как седьмой континент, теряется в бездне, на самом краю океана. И я в этой бездне, а рядом со мной она. Еще незнакомка, всего лишь объект притяжения.
– Марина, опомнись.
Стена. Между нами стена.
Мой мир – это Кэтрин. А Ирма, увы, наваждение.
Чувства и разум сплетаются в непонятный клубок, который взрывается, полностью парализуя сознание. Меня словно нет. Превратившись в сплошной инстинкт, я делаю то, что не стала бы делать в рассудке.
Я поднимаюсь, иду прямо к Кэтрин, сажусь рядом с ней и смотрю ей в глаза. Нас разделяет не более метра…
Страх? Удивление?
Вряд ли.
Гроза не прекращается ни на минуту. Мы обе молчим. Я не знаю, как быть. Неудивительно. Я просто кукла. А куклы не думают. И говорить… им не положено.
Кэтрин бледнеет.
– Вы что-то хотите?
– Возможно.
– Тогда… Может быть, скажете?
Губы немеют. И… ноль реакции.
Гром.
Тишина.
А Кэтрин все ждет. Ей нужны объяснения. Хотя, вероятно, в ее биографии я – это норма, а не исключение. Одна из поклонниц…
Игра продолжается.
И…
– Так и будем? – срывается Кэтрин.
Мой выигрыш. Только… о чем говорить? Что я очарована? Нет. Не об этом. К черту эмоции! Нужно спешить.
Время не ждет. Монотонно перетекая в прошлое, оно исчезает, приближая меня к обрыву. А я… Я теряюсь. Мне трудно связать пару слов, хотя за плечами есть опыт актерской карьеры.
Но страсть побеждает.
– Все так внезапно… Вас зовут Кэтрин?
– Как видите, да. А вас?
– Я Марина.
– Марина? Забавно. Вы русская?
– Вроде бы.
Тьфу!
Ерунда.
Беседа не клеится. Сделав ставку на свой талант, я понимаю, что не в силах тягаться с Кэтрин. Она знаменитость. И пытаясь найти к ней ключ, я творю глупость, от которой не будет толку.
Но…
Жизнь прекрасна, и в ней есть сюрпризы.
– Привет, – Ирма тоже выходит на сцену.
Ей весело.
Да уж.
Немая реприза на пару секунд.
Снова гром.
Перемены.
Кэтрин шокирована. Но отнюдь не приветом Ирмы, а чем-то иным, выходящим за грань понимания. Я это чувствую. В каждом движении женщины – оттенок волнения. Этого не было раньше.
