— Я эмм… Буду теперь здесь преподавать, ушел из МИТа, долгая история, они урезали финансирование пришлось оставить мою доску для серфинга у отца и дяди в Бостоне, классный город, надо туда нам съездить,

я покажу тебе там отличный планетариум, боже, по-моему я гипервентилирую, Герм. Или у меня сейчас произойдет остановка сердца.

Германн никогда ещё не встречал людей, которые бы так много говорили на одном дыхании. Гейзлер был как торнадо: сносил все на своем пути, все рамки приличия, говорил и говорил, жестикулировал, улыбался и действительно начал задыхаться.

— Доктор Гейзлер, посмотрите на меня, все хорошо, я вам сейчас дам воды, все будет хорошо, — Германн положил руку на плечо Ньютону и повел его к лестнице, усадив на ступеньку. Биолог все ещё смотрел на него с ужасом в глазах. Готтлиб не мог понять почему, решив, что обдумает это позже, когда приведет в порядок Ньютона.

Он открыл сумку и выудил из нее пол литровую бутылку газированной воды. Открутив крышечку, Германн подал ее биологу, заметив, как сильно тот дрожит.

Гейзлер жадно выпил залпом почти всю воду, его нога нервно дергалась в такт его мыслям в голове.

— Ты совсем как он, как тот Германн… — чуть слышно пробормотал Ньютон.

Комментарий к Haribo und Kinder Uberraschung

Если вы думали, что доктор с шестью степенями не засунул бы руку по самое плечо, чтобы забрать кровные желейки из автомата, вы совсем не знаете Ньюта.

ООС поведения (заставка и имейл) Германна можно объяснить тем, что ему не с кем обсуждать свои теории, не с кем поупражняться в дискуссиях. И хотя Готтлиб работает в одном из лучших университетах Европы, равных он там себе не нашел. Как бы это не звучало самовлюблённо с его стороны, это все равно останется правдой. Ньют же вызывает в нем азарт и желание жить, чтобы доказать кому-то, кому действительно интересно. Вот он и цепляется за Гейзлера. А фотография в телефоне - сентиментальность, потому что, не смотря на то, как бы сильно Германн не отнекивался, ему одиноко. А поскольку эти двое дрифт совместимы, то Готтлиб чувствовал то же одиночество в голове Ньютона. Поэтому на заставке в телефоне фотка от Гейзлера.

========== Onkel ==========

Доктор Ньютон Гейзлер с удовольствием уплетал желейных мишек, которые он таки достал из зловредного автомата.

— Ты знаешь, Герм, что в такой вот пачке, — он задумчиво посмотрел на упаковку у себя в руке, — шесть медвежат со вкусом киви, четыре ананасовых, аж девять клубничных и пять черешневых. Терпеть последних не могу. Хочешь? — он протянул Германну горсть сладостей на ладони. С запозданием он понял, что Готтлиб, возможно, не захочет это взять, учитывая, что пальцы Ньютон успешно облизал, пока, увлеченно болтая, поглощал желейки.

— Я не знал этого, — признал физик, и аккуратно взял трёх медвежат. Он заметил, что часы Гейзлер носит на правой руке вместе двумя кожаными браслетами. Был ли Ньютон левшой или просто предпочитал другую руку? — По правде сказать, я ел Харибо последний раз очень давно.

Гейзлер покачал головой, а потом с увлечением обвел взглядом улицу, по которой они шли.

— А я последний раз в Берлине был очень и очень давно. Хотя родился здесь.

— Акцент почти не улавливается, доктор Гейзлер, — отозвался Германн. Он до сих пор не до конца понимал, каким образом Ньютон после месяца молчания вдруг оказался в Германии. — Я хотел бы, — начал было Готтлиб, но биолог спросил в тоже время.

— Как твой проект для НАСА?

Оба учёных замолчали и бросили друг на друга изучающие взгляды. Германн чуть слышно прокашлялся, когда Гейзлер кивнул, мол, прошу, ты первый, и продолжил говорить, мысленно отмечая, как просияло лицо Ньютона, словно он совсем не хотел рассказывать о себе.

— НАСА очень требовательны, точность и скрупулезность к дедлайнам — ключ к успешному развитию проекта любого рода, — Готтлиб вздохнул, — по крайней мере я так думал. На деле приходится ждать, когда руководство соизволит решиться хоть на что-либо.

Ньютон хихикнул и легко перепрыгнул лужицу на асфальте.

— Все мы занятые люди, Герм, не ворчи, — Гейзлер скомкал пустую упаковку и запихнул в задний карман джинсов. — А как насчёт того проекта, где в Аризоне обустроят условия сродни тем, что на Марсе? Задержка в передаче сигнала, так если бы астронавты и впрямь там были, полная экипировка, короче, Мэтт Дэймон бы обзавидовлся.

Ньютон замолчал, увидев изумлённый взгляд Германна, шагавшего рядом. Гейзлер прикусил язык, слишком поздно понимая, что он выдал внутреннего сталкера с потрохами.

— Я эмм… Мне действительно интересен космос, ведь он похож на океан, только существ там меньше и исследования обходятся налогоплательщикам дороже. Я не следил за тобой, если ты об этом, — выпалил Ньютон.

Германн не мог точно сказать, издевается ли над ним Гейзлер, или ему и впрямь интересно почти все на свете, если оно хоть в какой-то степени опасное.

— Странно, что вы слышали о проекте «Марсианин», — после паузы произнес Готтлиб. — Он довольно новый и находится в стадии разработки. Что смешного? — с прищуром спросил он.

Ньютон пожал плечами все ещё довольно улыбаясь.

— «Марсианин». Так и знал, что там работают нерды. Кстати эра Стар трека тоже имела огромное влияние на поколение детей, которые выросли и толпами отправились в космическую индустрию, смело идти туда, куда не ступала нога человека. Признайся, Герм. У тебя дома плакаты с мистером Споком над кроватью, — Ньютон легонько пихнул его в плечо.

Готтлибом поднял брови.

— Вы смеётесь над моей профессией и НАСА в целом? Естественно, изучать рыбешек в морских глубинах куда полезней для общества, — негромко произнес физик.

Рука Гейзлера безвольно опустилась вниз, а взгляд помрачнел. Германн тут же пожалел о том, что так резко отреагировал на довольно безобидный комментарий Ньютона. В свое оправдание Готтлиб мог сказать, что он слишком не спонтанный человек, а биолог, появившийся невесть почему в его университете, сбил с толку Германна.

— Полезней? Нет, не думаю, Герм, — негромко отозвался Ньютон. Он шагал, спрятав ладони в карманы черной кожанки, опустив голову. — Но тот мир, который я видел под водой, его нельзя сравнить с чем-либо на поверхности. Цвета и яркость существо, которые там обитают, это… Это захватывает дух, словно ты с головой окунулся в бурлящий водоворот красок и событий, в котором ты лишь одинокая пылинка. Но ты прав. Мои исследования бесполезны. Поэтому меня уволили из МИТа.

Германн поперхнулся воздухом и уставился на Ньютона. Этого не может быть, доктор Гейзлер, обладатель шести докторских, гений в том, что так самоотверженно изучает. Его не могли просто так уволить.

— Доктор Гейзлер, — начал было Германн.

— Ньют. Пожалуйста, — почти умоляющим тоном произнес биолог. Тот Германн, в другой реальности, всегда мягко произносит его имя. Редко, но все же и такое случается.

— Вас не могли уволить, — нахмурился Германн, когда они остановились на светофоре. Через дорогу начинался маленький сквер, к которому они решили дойти и посидеть на свежем воздухе.

Гейзлер пожал плечами.

— Могли. Я достал там всех. Тебя вон тоже уже бесить начал. Ещё одно очко в пользу Ньюта.

Они молча перешли дорогу, а затем, сразу на входе в сквер Гейзлер заметил небольшую будку, в которой продавали крендели с кунжутом и солью. Ньютон тут же ринулся к прилавку, запуская руку в карман, чтобы выудить несколько монет.

— Zwei Brezeln mit Salz bitte.*

Когда у него в руках оказались два кренделя, он протянул один Германну, чуть улыбаясь. — Если ты их не любишь, можем скормить голубям, — предложил Гейзлер.

Германн пробормотал невнятное «благодарю» и аккуратно взял брецель, ощущая, как щеки запекали смущением. Не из-за купленного угощения, а из-за того, что Ньютон совершенно не держал на него зла, даже если был явно задет минутой ранее.

Они уселись на одной из лавочек под ветвистым дубом. Ньютон широко зевнул, не удосуживаясь прикрыть рот ладонью.