В тесном помещении бара, освещённого неоновыми голубыми лампами, грохотала электронная музыка, а группа людей, сидевших за дальним столом были достаточно пьяными, чтобы спонтанно начать распевать песни.
Супруги Кайдановские, Тендо Чои, Ньютон Гейзлер и Германн Готтлиб бесстрашно начали очередной раунд шотоф. Русские не выглядели пьяными, хотя смеялись они громче обычного, а в их речи все больше проскальзывали слова из их колючего, немного рычащего языка. Тендо сидел, закинув ноги на соседний стул, с развязанной бабочкой на шее, его глаза лихо блестели от количества виски с колой, которые он в себя влил.
Германн Готтлиб под воздействием алкоголя улыбался. Открыто и искренне, словно забыл, что он обычно так старательно себя сдерживает. Его улыбка была галантной и слегка игривой, она молодила лицо Германна лет на 10 минимум.
— Господа. Дамы, — кивнул он в сторону Саши. — К несчастью у нас закончился алкоголь и я этого так просто не оставлю, — Германн стремительно поднялся на ноги, чуть поморщившись от боли в бедре. Алекс подал ему поднос со стопками.
— Возьми текилы, док, — пробасил он.
Германн подмигнул ему и аккуратно ступая без помощи своей трости, направился к барной стойке.
— Восхитительно, — выдохнул Тендо, сокрушенно качая головой — Нет, я не верю и хочу отвесить самому себе тысячу подзатыльников!
Ньютон со страдальческим видом перевел на него взгляд.
— Что такое?
— Как мы раньше не додумались споить Германна, брат?! — он развел руками в риторическом вопросе. — Вы только посмотрите на него. Эта улыбка, эти манеры, я таю!
Алекс рассмеялся, качая головой. Саша предупредительно посмотрела на Тендо, но тот, по всей видимости уже мало контролировал, что нес.
— Посмотрите, как он воркует с барменом! — Тендо тыкнул пальцем в сторону Германна, который уже успел поднять стопку и чокнуться с мужчиной за стойкой, произнося тост за новую надежду.
Ньютон в этот момент обреченно наблюдал за Германном, чувствуя, что он сейчас заплачет. Почему он уделял столько внимания абсолютно незнакомым ему людям, зачем касается их, похлопывая по плечу, подмигивая, смеясь с их шуток.
— Ты бы, — Тендо пьяно икнул, — Ньют, следил за ним лучше, а то и глазом не успеешь моргнуть…
— Мистер Чои, — пробасил Алекс, заметив, каким бледным стал бедный Гейзлер.
— Как наш дорогой док упорхнет в объятья…другой лаборатории… С мягким светом и…
Ньютон резко вскочил на ноги, от чего его стул со скрежетом опрокинулся и упал на пол.
— Ньют, солнышко, — Саша попыталась погладить его по руке, но тот лишь дернулся. Его глаза неотрывно смотрели на Германна, который отмахнулся от бармена, когда тот заливисто смеялся, рассказывая ему очередную байку.
— Я… Мне нужно немного воздуха, здесь так душно, вы не заметили? Да, очень мало воздуха…
Он шморгнул носом и почти вприпрыжку понёсся к выходу бара.
— Какого черта, Тендо? — тут же зашипела Саша. — Что ты делаешь, ты же знаешь, какой док впечатлительный!
— Ой, да брось, — Чои громко втянул остатки коктейля через ярко-малинувую трубочку. — Они с Германном как два подростка скачут вокруг с ритуальными бубнами. Пусть уже решаться. Потом спасибо скажут.
Алекс положил ему на плечо свою огромную ладонь.
— Ты не вздумай обижать нашего маленького биолога, Тендо. Я ясно выражаюсь? — с серьезным видом спросил он. — Он слишком влюблен, но это не твое дело.
— Он прав, — подтвердила Саша. Тендо поморщился. Он правда хотел помочь.
— Прошу, я принес нам шоты, простите за задержку, тот молодой человек рассказывал, как к нему заигрывал, — Германн резко замер и прищурился. — Где Ньютон? Что он уже натворил?
— Он ничего, — со вздохом отозвалась Саша. — Пошел подышать свежим воздухом. Если поспешите, ещё догоните его, док, - она выразительно посторела на Германна.
Готтлиб молча схватил свою трость и захромал к выходу. Тендо Чои прижал ладонь ко лбу.
— Ну подростки, говорю вам.
Ньютон Гейзлер нашелся недалеко от бара, возле одного из немногочисленных окон, выходивших в сторону ангара. Там в тусклом освещении величественно возвышалась Эрика. Биолог злился на самого себя, но ничего не мог поделать. Германн так искренне улыбался тому парню… А на меня лишь кричит, шипит и обзывается. Зачем я ему сдался? Конченый идиот с целым возом психологических проблем.
Ньютон жалобно всхлипнул и от злости на самого себя начал агрессивно стирать с щек слезы. Лузер, вот кто я. Глупый, глупый идиот.
— Ньютон? — послышался за спиной голос Готтлиба. — Ньютон, это ты? Все хорошо? У тебя паническая атака?
Голос Германна звучал очень взволнованно, когда он вынырнул из полутьмы возле Гейзлера. Тот был не в состоянии спрятать слезы.
— Герм, — пробормотал он.
— Ньютон, боже, что такое? — Готтлиб испуганно замер напротив ксенобиолога.
— Ты не должен был быть сейчас с тем горячим барменом? Уверен задница у него что надо, не что у меня…
Германн от удивления аж дар речи потерял, но вовремя спохватился.
— Что, прости? Какой бармен, ты о чем?
— О том, ну том чуваке, — голос Гейзлера подпрыгнул на тон выше, когда он неопределенно махнул рукой в сторону бара. — Тот с бестолковой улыбкой и безупречным…
— Ньютон, — твердо произнес Германн.
— Супер мистер трахни меня прям на этой стойке прямо сейчас…
— Боже мой, Ньютон, — воскликнул Германн, стоя очень близко к Гейзлеру.
— Что? Оставь меня, я уже и так натерпелся издевок от Тендо.
Германн закрыл глаза на секунду. Он задушит растреклятого техника. Своими руками это сделает с помощью его же бабочки.
— Плевать я хотел на бармена, — попытался как можно спокойней произнести Германн, но Гейзлер лишь фыркнул.
Тогда рука Германна опустилась на поясницу, притягивая ученого к себе.
— Как ты вообще стал, доктором наук, meine Liebe, — выдохнул он в губы Гейзлеру, сжимая ягодицы мужчины, заложив ладони в задние карманы джинс. Ньютон подавился ощущениями и без сил застонал в рот Германну.
— Ты его правда не хочешь? — сквозь поцелуй бормотал он.
— Да на кой черт он мне сдался, Ньютон?!
Гейзлер нетерпеливо прижался всем корпусом к Германну, жадно и смазано целуя его шею. Он вставал на носочки раз за разом, дотягиваясь до губ математика. Тот подтолкнул его к стене, пока Ньютон не оказался прижатым лопатками к бетонной поверхности.
Когда Германн одним резким движением расстегнул ширинку на драных джинсах Гейзлера и хотел было опуститься на колени, Ньютон испуганно запротестовал.
— Нет, прошу, р-рукой, если можно, я х-хочу, чтобы ты целовал меня, — пролепетал он. — Я хочу видеть твои глаза так близко с моими. Ты такой красивый, — почти задыхался Ньютон. Он не хотел признаваться, что не выдержал бы зрелища Германна на коленях перед собой, и от этого кончил бы в штаны с позорной скоростью.
Германн наклонился и прикусил нижнюю губу Ньютона, чуть потянув ее на себя, пока его правая рука легла на ткань белья, через которую ощущался возбуждённый член Гейзлера. Тот нетерпеливо потерся о ладонь, выгибаясь на встречу.
Германну нравилось кусать губы Ньютона, ощущать как они слегка пухнут под его напором. Гейзлер старательно пытался не застонать громко, когда пальцы Германна обхватили его член, а затем он медленно начал двигать рукой вдоль всей длины.
— Германн, д-дай сюда свою вторую руку, — дрожащим голосом прошептал он, когда ладонь начала двигаться быстрее, размазывая смазку.
Готтлиб не успел удивиться, как Ньютон схватил левую ладонь и положил себе на шею, а затем с силой надавил, закрыв глаза.
От вида Ньютона, вжавшегося спиной в стену, тяжело дышащего, отчаянно просящего сжать ему горло, пока Германн доводил его до неконтролируемых стонов одной лишь ладонью — это окончательно снесло все барьеры в сознании Германна. Он надавил пальцами на незащищённое горло ксенобиолога, а сам припал к губам, целуя и глотая стоны Гейзлера.
— Герм, боже Господи, твою мать, Германн, — хрипло шептал Ньютон, вбиваясь в ладонь Готтлиба. Он вцепился пальцами в его плечи. — Прошу, не останавливайся. Сожми ещё чуть-чуть сильнее, я… - он прохрипел что-то совсем неразборчивое, дрожа от прикосновения. Германн провел языком по кромке зубов Ньютона перед тем, как сплестись с ним языком.
