– Свин, боже мой, о чём ты вообще говоришь?

– Ну а зачем бы иначе приглашать всех нас тайно, без огласки? Может, кто-то задумал нас похитить.

– Не могу представить, как можно похитить одновременно столько народа, – с сомнением отозвался Арти.

– Ну, пираты таким занимались. И они обычно хорошо вооружены: пистолетами, саблями и всем прочим. Не думаю, что тутошняя публика способна дать им отпор. Если хочешь знать моё мнение, все собравшиеся кажутся мне несколько… мягкотелыми.

– И зачем мы все можем понадобиться пиратам? – хмыкнул Арти.

– Не знаю. Сперва нас можно ограбить, а потом… например, потребовать за нас выкуп. И для нас с тобой, Арти, это будет очень плохая новость, потому что наши родственники вряд ли способны его выплатить. А значит, нас могут продать в рабство.

– Давай искать во всём светлую сторону, – предложил Арти товарищу. – Если тебя продадут в рабство, вряд ли тебе придётся ещё играть на ненавистном пианино.

Спереди послышался звук открывающихся дверей, и по толпе собравшихся прокатилась волна радостного предвкушения. Очередь начала постепенно продвигаться внутрь театра.

Вестибюль оказался освещённым старомодными масляными лампами. Выцветшие плакаты на стенах выглядели как окошки в ушедшую эпоху. Один рекламировал выступление давно забытого певца, другой приглашал на клогданс в Ланкашире – вечер деревенских танцев.

Солидный дядька с длинными серебристыми усами проверил, что у каждого из мальчиков с собой есть карта-приглашение, а потом билетёр проводил их на их места.

В зале, по прикидке Арти, мест было около двухсот – красивых бархатных сидений во много рядов. Когда все приглашённые наконец оказались внутри, то заняли примерно половину мест – в тех рядах, что ближе к сцене. Стены украшали золотые херувимчики – круглые детские личики в обрамлении птичьих крыльев. Балконы наверху, у самых хрустальных люстр, похоже, остались пустыми.

Сцену закрывал тяжёлый красный занавес без каких-либо украшений. До сих пор не было ни малейшего намёка, что за представление ожидает собравшихся и кто его организовал.

– Скажите, уважаемый, а какие-нибудь программки вы выдаёте? – спросил один джентльмен билетёра, провожавшего его к сиденью.

– Уверяю вас, сэр, вскоре всё станет совершенно ясно, – уклончиво, хоть и вежливо ответил тот.

Место Арти было третьим от центрального прохода, два сиденья справа от него остались пустыми. Слева сидел Свин – и крутился на месте, рассматривая собравшуюся публику.

– Ни одного знакомого лица, – сказал Арти.

– Может, и нет, – согласился Свин, – но некоторые из этих лиц я явно видел на фотографиях в газетах. Вон та дама в шляпке с цветами – это точно Эвелин Танкред, певица. А тот господин, я уверен, играл Гамлета в Королевском театре в прошлом году! Как там его зовут… Гилберт что-то там…

Арти отвлекся, когда место рядом с ним, по правую руку, кто-то наконец занял. Этот человек, похоже, пришел в одиночку, хотя большинство зрителей явились парами.

На голове у него была широкополая шляпа, глаза прятались за тонированными очками, а нижнюю часть лица скрывала густая чёрная борода. Он принялся нетерпеливо барабанить пальцами по подлокотнику кресла, и Арти заметил необычное кольцо на его среднем пальце – золотое, тяжёлое, с треугольной печатью, посреди которого, как маленький глаз, блестел яркий зелёный камень.

Человек с кольцом бросил косой взгляд на Арти, увидел, что мальчик смотрит на его руку, – и быстро убрал её в карман, как если бы его застали за чем-то неблаговидным.

Арти сразу показалось, что в его соседе справа есть что-то странное – однако он подумал, что в этом мире магии, пожалуй, собрались сплошь странные люди.

Оркестровая яма перед сценой была настолько низко расположена, что Арти мог разглядеть только макушки музыкантов. Когда они начали настройку инструментов, по публике пронёсся шёпот предвкушения.

Но тут музыка резко оборвалась, свет ламп слегка угас, и на сцену поднялся тот же усатый господин, который проверял приглашения на входе. Он помолчал, ожидая, когда в зале воцарится полная тишина и все взгляды будут устремлены на него, затем прочистил горло и заговорил:

– Леди и джентльмены, наши почётные гости! Моё имя Монтагю Рафф, я управляющий делами театра. Сегодня мне выпала честь представить вам человека, чье имя уже стало легендой по всей земле, от Глазго до Каира, от Ферт-оф-Форт до Мексиканского залива. Он обращал тигров в золотых рыбок, заключал в бутылку самого дьявола, растворял в воздухе целый хоровод танцующих нимф…

По аудитории пробежал тихий ропот – все явно гадали, кто же прославился подобными подвигами. Управляющий сделал широкий жест и продолжил:

– Он превзошёл искусством всех своих собратьев по магии. Его чудеса приводили в восторг и изумление коронованных особ многих европейских династий. Впрочем, довольно слов – я представляю вам профессора Джона Генри Андерсона, Великого Мага Севера!

– Вот это да! – в восторге выдохнул Свин. – Профессор Андерсон! Арти, это… это лучше всего, что я мог ожидать! Он же… он…

– Он – величайший из современных магов, – кивнул Арти. – Но я думал, он уже отошёл от дел…

– Выходит, что не отошёл! – восхищённо прошептал Свин.

Оркестр заиграл бравурный марш, и занавес начал подниматься.

Занавес поднялся, и за ним обнаружился целый ряд огромных игральных карт, каждая – величиной с дверь. Центральная карта изображала трефового короля. Прямо перед ней спиной к публике стояла высокая фигура, облачённая в длинный чёрный плащ и цилиндр.

Публика начала аплодировать – приветствуя, без сомнения, самого прославленного мага на свете. Люди напряжённо ждали, когда он наконец обернётся – но фигура на сцене оставалась совершенно неподвижной.

Аплодисменты стали утихать, и тут из-под плаща мага послышался громкий хлопок, взлетела струя красного дыма. Пустой плащ свалился на пол, цилиндр подлетел к потолку – и в этот же миг из двери-карты с королём вышел человек в щёгольском смокинге.

Он поймал цилиндр в полёте и водрузил себе на голову, почти не наклоняясь, подхватил с пола плащ и накинул на плечи. А потом подошёл к краю сцены и, раскинув руки, поприветствовал публику, которая взорвалась аплодисментами и восхищёнными криками.

Маг снял цилиндр и раскланялся, а потом подбросил цилиндр к потолку, и тот исчез в облаке белого дыма. На его месте оказалась живая белая голубка, которая сделала круг над головами зрителей и улетела за кулису.

Мягкий боковой свет подчёркивал орлиные черты лица мага, ещё более заострённые с помощью театрального грима. С восторгом узнавания Арти смотрел в лицо, которое до того видел только на фотографиях в газетах и на сотнях афиш: лицо профессора Джона Генри Андерсона.

Грациозным жестом Великий Маг остановил аплодисменты и обратился к публике:

– Леди и джентльмены, друзья и почитатели, приветствую вас на этом уникальном представлении. Несколько лет назад, как многие из вас наверняка помнят, я заявил, что навеки оставляю сцену. За годы своей блистательной и долгой карьеры я достиг всего, о чём можно мечтать, – богатства, славы и восхищения людей по всему земному шару. Я решил, что уже вхожу в возраст, в котором мне больше будут приличествовать тихие научные занятия и заслуженный отдых. Однако я ошибался.

Выдерживая драматическую паузу, он стал расхаживать по сцене взад-вперёд, взмахивая руками в белых перчатках и не отрывая взгляда от аудитории.

– Однажды ночью во сне мне явилось откровение. Видение, полное тайной магии. Я увидел огромного китайского дракона, поглотившего принцессу. Но прекрасная дева таинственным образом уцелела, смогла вырваться из пасти чудовища и улететь на свободу. Пробудившись, я точно, как истину веры, знал, что у меня в жизни появилась ещё одна миссия – я должен воплотить это видение в жизнь перед глазами публики, и эта великолепная иллюзия и должна стать завершением моей блестящей магической карьеры.