Поначалу Вальтер беспокоился за них. Он достаточно жил на свете и знал, что власть меняет людей, даже таких сильных, как Майкл и Никита. Но, к его радости, эти двое не переходили ту опасную грань, что разделяет строгий порядок и тиранию.

Майкл делал свою работу так же безупречно, как и раньше справлялся со своими обязанностями. Новички, ожидавшие поблажек от нового Шефа, быстро поплатились за самонадеянность. Вальтер лично видел, как были отправлены на самоубийственную миссию трое молодых людей, нарушивших ряд правил в надежде, что им это простится.

Майкл был Шефом и одновременно главным стратегом. Казалось, его нисколько не тяготил двойной объем работы. Больше того, Вальтер мог поручиться, что Майклу нравилось то, что он делает. Да, до определенных границ, ведь глава Отдела больше, чем кто-либо другой, сознавал, какой разрушительной силой обладает его организация. И, как человек, потерявший двух жен и сына, Майкл прекрасно знал, насколько Отдел ломает судьбы людей. Но… планирование миссий, расчет действий противника, выбор единственно верного варианта операции, благодаря которому удастся опередить врага на несколько шагов, – с этим Майкл справлялся превосходно. С ним могла сравниться разве что Мэдлин, однако она теперь была в Комиссии. Первый Отдел работал, как часы, и только поэтому Отдел Надзора не воспринимали Всевидящим Оком, грозящим всем уничтожением. Но для Никиты и Майкла их прежние руководители были именно таким Оком, потому что в отношениях этих четверых было гораздо больше личного, чем казалось раньше, и любые их действия друг против друга были бы расценены как месть. В той или иной степени.

Вальтер сопереживал Майклу и Никите. Отношения этой пары развивались на его глазах, и он лучше остальных видел, кем они являются друг для друга. И никакие изменения в Отделе не могли повлиять на их чувства.

Сразу после того как Майкл стал Шефом, он повысил Никиту до пятого уровня. Ее новое положение, конечно, накладывало на нее свой отпечаток, даже внешний облик Никиты изменился. Костюмы стали строже, на лице часто проступала обыкновенная человеческая усталость. Никите приходилось много работать, но она знала, что ее труды не напрасны, и это придавало ей сил.

Она перераспределила режим Отдела так, что у оперативников появилось больше свободного времени. Действия Никиты были вполне понятны и логичны: она хотела таким образом повысить эффективность работы агентов, и только немногие знали, что в действительности она делала это и для себя тоже – чтобы новичкам, которых вербует Отдел, было легче, чем когда-то приходилось ей.

Так, несмотря на свою нелюбовь к Отделу, Никита смогла понять, что она многое может изменить в системе. Она почувствовала свою значимость. И еще Никита наконец-то была счастлива. Настолько, насколько это вообще возможно в таком месте, хотя в Отделе она и Майкл не выставляли напоказ свои отношения. Многие сотрудники организации догадывались о правде из-за многочисленных слухов, но никто не мог бы с уверенностью сказать, что Майкла и Никиту связывает что-то помимо работы. Шеф давал четкие приказы – его подчиненная их выполняла.

Однажды, находясь в оружейной, Никита обронила:

- Я боюсь, Вальтер.

- Чего именно, сладкая?

- Наши отношения с Майклом очень долго были сложными и запретными. А сейчас мы вместе, и мы… счастливы. Только вряд ли это надолго.

- Вы с Майклом работаете прекрасно. Ни Центр, ни Комиссия не придерутся. К чему такой пессимистический настрой?

- Меня беспокоит не начальство.

- Тогда враги?

Никита пожала плечами.

- Не знаю. Но интуиция подсказывает мне, что скоро равновесие будет нарушено. А интуиция меня еще не подводила.

Вальтер не знал, почему ему вдруг вспомнился этот разговор. Он опустил последнюю никеле-гидридную батарею в ящик и, чтобы придать уверенности самому себе, улыбнулся. У Майкла и Никиты все обязательно будет хорошо.

========== Глава 8 ==========

Сало, Италия

Был теплый день. Ни одно облако не заслоняло ясное небо. Елена вышла на террасу, подставила лицо солнечным лучам и вздохнула полной грудью.

После того, что она пережила в парижском госпитале, Елена не представляла, как сможет жить в этом городе или даже в его окрестностях. К счастью, сразу после ее выписки из госпиталя власти оказали ей своевременную помощь и предложили дом в Сало. Почему именно там, Елена не знала. Сначала ей это было не важно, как и все, происходящее в этом чудовищном мире. А потом этот маленький итальянский город с его спокойной расслабленностью, с его свежим воздухом и мирными волнами озера Гарда вытеснил из ее головы лишние вопросы, вернул душевное равновесие. Елена знала, что грусть, которую замечали ее знакомые, никогда не исчезнет из ее глаз. Но по мере того, как ее жизнь налаживалась, Елена становилась более открытой для мира. И главным источником, откуда она черпала энергию и силы идти дальше, был Адам. Мальчик был еще слишком мал, чтобы понять произошедшее в госпитале, и своей жизнерадостностью, сам того не подозревая, изо дня в день творил настоящее чудо. Он возрождал свою мать, постепенно, шутка за шуткой, улыбка за улыбкой.

Сейчас Адам играл на террасе с другом. Как и большинство детей его возраста, Адам был очень общительным. Ему нравилось быть заводилой в компании соседских детей и главным выдумщиком игр. И еще у него была явная склонность к рисованию. Альбомные листы уже давно перестали быть его единственными «холстами». Он выводил узоры на стекле, затейливо играя с дождевыми каплями, украдкой рисовал кремом на праздничном торте, и даже перила на террасе были покрыты необычайно аккуратными для четырехлетнего ребенка рисунками.

Елена с улыбкой смотрела на своего сына. Натура лидера, унаследованная Адамом от отца, в сочетании с даром рисовать, полученным от матери, могли однажды сделать его известным художником. Елена была бы только рада этому.

Ее размышления прервал звонок в дверь. Он не стал для Елены неожиданностью: ее соседка Аманда должна была прийти за своим сыном Чарли. Но на пороге стояли двое незнакомых мужчин.

- Вы что-то хоте… – Елене не дали договорить – один из незнакомцев грубо зажал ей рот рукой и толкнул в дом. Глубинный ужас, таившийся в женщине с того дня, когда она потеряла мужа и отца, поднялся в ней с новой силой. Она попыталась закричать, вырваться, но руки чужака крепко держали ее. Второй незнакомец уверенными шагами направился на террасу.

Страх за жизнь Адама придал Елене сил, и она что было мочи укусила похитителя. Он охнул и ослабил хватку. Елена бросилась к сыну.

- Адам! АДАМ!

Но чужак уже пришел в себя. Он в несколько секунд нагнал Елену и отбросил ее к стене. Смерть была к ней милосердна: темнота поглотила ее прежде, чем она успела увидеть, как от выстрела замертво упал маленький Чарли.

Агенты «Кристального неба» подошли к телу Елены. В руках одного из них отчаянно бился Адам.

- Она мертва, – сказал тот, кто стрелял.

- Мальчишка у вас? – донеслось до них из радиопередатчика.

- Да, сэр.

- Возвращайтесь. Миссия выполнена.

Серые глаза агента встретились с карими, глазами вмиг повзрослевшего мальчика, в которых застыли слезы. Равнодушие столкнулось с беспомощностью. Но не дрогнуло и не отступило. Уничтожило тишину ледяным приказом:

- Уходим.

Мир неумолимо разрушался, близился конец чего-то очень важного.

Судьба снова была несправедлива. И винить ее за это было бессмысленно.

========== Глава 9 ==========

День 31 октября должен был стать знаменательным для Биркоффа. Уже две недели он вычислял местоположение Кардинала, руководителя «Красной ячейки». Ради этого он перепоручил ряд операций своему заместителю Санчесу. И сегодня Биркофф был намерен достичь цели.