— Надеюсь, что ты когда-нибудь образумишься, и дай Бог, чтобы не было слишком поздно! — слова отца, сказанные напоследок, прозвучали для Александры как сквозь стену. Ее мысли целиком и полностью были заняты другим. Она представляла, как появится в полевом кабинете Уильяма, смело подойдет к нему и прижмется к его широкой груди и скажет все, что наболело за эти бесконечные дни.

«Никогда, никогда я не образумлюсь папа» — подумала она, выходя из машины, примиряющее улыбнувшись отцу и быстро зашагав в сторону знакомых палаток.

Первое, что насторожило — отсутствие привычной суеты в лагере. Не было видно ни волонтеров, ни рабочих, ни местных жителей, приходивших просто поглазеть или помочь археологам, и палаток стало в два раза меньше. Недоброе предчувствие завозилось в душе у Алекс.

Вдруг она увидела Дейзи, которая спешила куда-то с большой коробкой руках и крайне озадаченным видом.

Дейзи, явно не ожидавшая ее внезапного появления чуть было не выронила свою ношу из рук.

— Алекс?! Я думала ты уже не вернешься…

— Почему я не должна была вернуться?

— Разве ты не получала вчера утром телефонограмму? Я отправляла на адрес, указанный в визитке твоего отца?

— Нет, я ничего не знаю…

Дейзи наконец опустила коробку на землю и Александра увидела несколько книг и письменных принадлежностей, которые принадлежали профессору Лэму.

— Вы собираете вещи? Что все это значит?

— Пойдем, поговорим где-нибудь в более подходящем месте. Пекло страшное. — спокойно ответила Дэйзи указав на походную столовую под большим тентом.

— Где профессор Лэм? — не унималась Александра.

— Его здесь нет.

— Что-то случилось?! Что с ним! — Алекс почти закричала, не заботясь о том, что подумает ее собеседница. Но та лишь строго посмотрела на нее и почти силой усадила рядом.

— Не надо сходить с ума, мисс Кент. Уильям сейчас в Каире, он пытается решить нашу проблему. Позавчера, как мы и планировали, начались работы по вскрытию саркофага. Сама понимаешь, какой это был момент. Можешь представить наше разочарование и удивление, когда в последнем деревянном саркофаге мы не обнаружили ни следа от мумии…

— Но как такое может быть?! — пораженно воскликнула Алекс.

— Мы не знаем. В гробницы, наряду с настоящим клали и пустые саркофаги, но здесь был только один. Возможно это фальшивая усыпальница, чтобы отвлечь внимание грабителей. Такие случаи известны. Но тогда трудно представить роскошь истинной гробницы, если и эта, найденная нами — настоящее произведение искусства! За 20 лет в археологии я никогда не видела ничего подобного…

— И все-таки, что за проблемы, которые поехал решать профессор?

— Нам не верят, Алекс. Министерство Египта по делам древностей потребовало приостановить раскопки до выяснения всех обстоятельств исчезновения мумии. Уилл временно отстранен от руководства экспедицией.

— Что за чушь! Причем здесь вы? Это всего лишь загадка древних, над которой нужно поломать голову и не больше!

Дейзи шумно вздохнула.

— Если бы все было так просто… Власти ждали от нас не просто сенсации, а научного прорыва десятилетия… Уилл звонил мне вечером, был очень сердит и подавлен. Надеюсь, ему все же удастся достучаться до чиновников и привлечь свои связи, чтобы возобновить работу нашей команды хотя бы в следующем году.

— О нет! Целый год! Неужели ничего нельзя сделать? — Александра всматривалась в лицо Дейзи, ища хоть какой-то проблеск надежды.

— Надо собирать вещи, времени не так уже много. Послезавтра мы все отсюда уезжаем, раскопки будут приостановлены до решения властей.

— А профессор Лэм?

Дейзи легонько коснулась руки Алекс и сочувствующе посмотрела на взволнованное лицо девушки.

— Мы вылетим из Каира сразу в Лондон, как только позволят обстоятельства. Здесь ему пока делать нечего, да и вид запустения оптимизма не прибавит… А пока он попросил меня организовать сборы лагеря и привезти ему все необходимое для последующей работы.

Взгляд Александры потух, она судорожно хватала ртом воздух, силясь не заплакать.

— Но ведь должно же быть объяснение всему этому, какой-то ключ, подсказка…

— Возможно, Уильям найдет ответ в тех папирусах, что мы нашли в усыпальнице, возможно и нет. Обычно в таких свитках лишь тексты из Книги Мертвых и больше ничего.

— А кроме традиционных текстов были ли еще необычные находки: ушебти с надписями, украшения?

— Пожалуй была одна странная вещь. Мы с Уиллом и мистером Мохаммадом так и не пришли к единому мнению, что это может быть. В последнем деревянном саркофаге мы нашли маленький мешочек с гладкими отполированными камнями разного размера и округлой формы. Возможно, они использовались для игры или какого-то гадания. Мистер Мохаммад обещал посмотреть в запасниках своего музея похожие предметы и упоминания о них в текстах времен Среднего Царства.

— А где они сейчас?

— Переданы в Каирский музей вместе с остальными находками. Надеюсь, когда страсти вокруг мумии поутихнут, мы с Уиллом возьмемся за их изучение и описание, если конечно наш египетский друг не потеряет свой пост.

Александра сидела напротив Дейзи, не зная что сказать, чувств и мыслей не было, только пустота и хорошо ощутимая боль, с которой она познакомилась не так давно, после ссоры с Уильямом и которую не могла выгнать из своего сердца.

Что же, судьба не желала открывать ей легкий путь к счастью, мужчина который был для нее дороже всего на свете, сейчас казался столь же недосягаем, как вершины пирамид, видневшихся посреди расплавленной солнцем пустыни. Но если захотеть, то возможно подняться — говорила она себе — главное — не смотреть вниз.

К полудню, когда солнце уже предстало перед смертными во всем своем блеске и величии, у ворот столицы появилась пышная процессия. Люди на улицах как подкошенные падали ниц, в благоговейном трепете перед царевной, которую не так давно провожали в бессмертие. Жрецы неустанно твердили, что Боги смилостивились над народом Кемета, позволив Богоравной вернуться из Вечности, подобно солнцу, каждое утро воскресающему на небосводе.

Вера или в большей степени надежда на избавление от произвола и беззакония, вызванного смутой, двигали толпой, приветствующей Прекрасную Иситнофрет? Ясно было одно — для Блаженной земли Пта начиналась новая эпоха.

Для Афири, стараниями лучших ювелиров и портных, был создан изысканный наряд. Он искрился в лучах солнца, превращая девушку в живое воплощение Исиды, золотые изваяния которой выставляли в храмах и святилищах. Ее кожа, с помощью специальных притираний так же приобрела золотистое сияние. Драгоценные носилки, на которых восседала юная повелительница, были убраны гирляндами цветов и покоились на плечах восемнадцати рослых нубийцев.

Впереди и по бокам процессии следовали боевые колесницы Джехути. Сам же военачальник важно ехал подле царских носилок, словно коршун вглядываясь в толпу склонившихся к земле людей, выискивая малейшие подозрительные детали, готовясь в любой момент броситься на злоумышленника. Именно он привез Иситнофрет весть о ее победе, о том, что армия, жрецы и вельможи поддержат ее возвращение на трон отца, и сопровождал ее в дороге из Сенета.

Мхотеп продумал все детали сегодняшнего торжества, порядок самой процессии и состав ее участников, одеяние и украшения Афири, в которых она должна была выглядеть как богиня, явившаяся людям, ее личную охрану и безопасность. Он предусмотрел все: во время кратких остановок по пути в столицу, царевну развлекали акробаты и музыканты, местные жители преподносили своей царице дары, благословляя ее будущее правление. Это должно было развеять тревожное и волнующее ожидание от встречи со своими поданными и столицей, придать Афири уверенности в своих силах.

В доме номарха Сенета царевна вела скромный образ жизни, впервые почувствовав себя обычной девушкой, а не живым божеством, с которым простому смертному нельзя было даже заговорить под страхом неминуемой расплаты. Она с удовольствием проводила время в обществе юных дочерей радушного хозяина. У нее никогда не было подруг кроме раболепных служанок и нянек, лишь с Мхотепом она могла говорить обо всем на свете. А потому, свободное непринужденное общение с кем — то кроме него казалось ей совершенно новым и доселе неиспытанным чудом.