На попечительстве у сестер Камар была племянница Чолпан — Мульк, дочка их старшего брата Махмуд — бега. Девушке было уже пятнадцать лет — возраст, подходящий для того, чтобы начинать поиски жениха. В тот вечер, когда на небе появилась необычная Луна Зухра — ханым и Ильмира — ханым сидели во дворике на покрытой коврами тахте и пили чай. Только что они распорядились приготовить на завтра лучшие одежды — надо было нанести визит достойной землячке, Сарай — ханым, жене местного муфтия. Кроме того, только что они приняли гостей — двух суфиев странствующих философов — аскетов из Хорезма. Накормили их и выделили комнату для ночлега.

Женщины, уставшие за жаркий хлопотный день, сидели на прохладном воздухе под звездами и мечтали. Ильмира и Зухра тихо, чтобы не услышали слуги, перечисляли имена и титулы тех женихов, которые, на их взгляд, достойны воспитанницы. Знакомых у тетушек было много, список оказался обширным, и было так приятно перебирать фамилии уважаемых семьи, с которым скоро могут породниться Ильмира и Зухра. Перед сестрами стояла ответственная задача: к брату надо было идти с готовым решением. Махмуд — бег, неизвестно где пропадавший всю молодость, наконец, под старость, остепенился, занял высокий пост и не забыл свою родню, привез из родного городка, обласкал, поселил в богатом доме, доверил воспитание дочери. И неужели они подведут своего старшего брата? Конечно, Чолпан — Мульк надо выбрать достойного жениха и идти к брату не с пустыми руками, а с хорошей кандидатурой. Жених должен быть не молод, но и не стар. Лучше начинающий вельможа, или проведчик у какого — нибудь визиря. Пусть даже не такого уж и важного и высокопоставленного. Главное, чтобы из достойной семьи.

Много имен вертелось в головах, много фамилий…

Сладкие мечты усыпили ханым…

Сестры заночевали здесь же, под чинарой, на свежем воздухе, при блеске осенних звезд. Сон их был спокоен, как спокойны воды Амударьи, ничто его не потревожило, даже две длинные серые тени, крадущиеся возле дувала.

Ханым спали. Им снилось, как они будут обряжать свою воспитанницу, как будут распоряжаться на свадьбе, а потомнянчить внуков…

Их будет много: три мальчика и две девочки…

Когда Назар очутился в тесном переполненном вооруженными людьми коридоре, на горца обрушились крики, пестрота нарядов, запахи потных тел. Мольфар появился посреди толпы воинов, и никто его не заметил! — все были заняты более важным делом — руганью.

Турбат оглядел присутствующих.

Перед входом в покои дочери правителя на карауле стояли два янычара и их начальник. Напротив, в воздухе висел ковер, на котором развалился богато одетый тучный мужчина. Он кричал что — то неразборчивое, махал руками, пытаясь доказать свою правоту, указывал на толпящихся сзади темнокожих стариков. Весь коридор был забит, пытавшимисяперекричать друг друга воинами. Османлисы с каждым мгновением всё теснили и теснили охрану перса. Среди них ростом и шириной плеч отличался Рафик Фариз. На горца по — прежнему никто внимания не обращал.

Когда вся эта картина, наконец, обрела ясность, Назар сказал одно слово: «Молчать».

Не в полную силу, а только чтобы успокоить разгоряченные головы и не разбудить дочь Махмуд — бега. Хотя какой уж тут сон? Не сразу, но все умолкли. Что послужило причиной — мощь голоса русина или то, как мольфар двинул плечом, отбросив со своего пути турок вперемешку с индусами, но рот закрыл даже старик на летучем ковре.

Назар вышел вперед и, оглядев всех, сказал как можно отчетливее:

— Говорить по одному и кратко. Ты, — указал на старшего караульного.

Воин доложил:

— Час назад я заступил на охрану покоев дочери правителя. Тут прилетает этот господин и требует немедленно сменить караул. Я пытаюсь доказать, что пока не закончится моя смена, я не имею права уходить с поста.

Назар кивнул и указал на летающего старика:

— Теперь ты!

Искандер — ата возмутила такая фамильярность, но он всё же ответил:

— Несравненная дочь правителя востока, Гульнара, сегодня обрела жениха и только что была передана на попечение вашего скромного слуги. Слуги, который является, — в голосе зазвенел металл, — послом самого Захир — адд — дина Мухаммед Бабура! И никто не имеет права находиться рядом с его драгоценной невесткой, кроме родственников Великого Могола! А я являюсь племянником Рафаи — Саддата, любимого дяди повелителя Индии! Вы родственник? — палец, унизанный огромным камнем, указал на Назара. — Нет! А я родственник! Вы имеете право здесь находиться? Нет! А я имею! Поэтому, — ковер прижался к животу мольфара, — прошу выметаться… — если начало этой речи было сказано даже ласково, то завершил её посол визгом:

— … Во — о–о — о–о — он!

Назар и усом не повел, перевел взгляд на Рафика Фаиза. Сердар не стал дожидаться, когда на него укажут пальцем, начал доклад:

— Пока дочь Махмуд — бега не оказалась в Трапезунде, она находится под защитой моего отряда. Достопочтенному Искандеру — ата не возбраняется устанавливать дополнительные караулы, но с условием недопущения помех моим воинам.

Выслушав всех, Назар, наконец, произнес:

— Значит так. Сменить охрану. Поставить надежных, опытных воинов…

Посмотрев на посла, доволен или нет, но перс отвернулся и делал вид, что ничего не слышит.

Горец продолжил:

— Вы, любимый племянник любимого дядюшки, как личный охранник Гульнары эту ночь проведете у её порога. Думаю, это справедливо.

— А кто, собственно ты такой? — Искандер — ата вскинул голову и волнами пошли все его четыре подбородка. — Я тебя первый раз вижу. По какому праву ты здесь распоряжаешься?

Назар ответил с усмешкой:

— По праву старшего. Именно мне Махмуд — бег только что поручил охрану своей дочери, и я буду отвечать перед ним так же как вы перед своим… Бубуром. Понятно?

Посол осомтрел приземистую фигуру Назара и, не разжимая губ, процедил:

— Могу ли я оставить своих воинов в этой башне?

— Двоих у входа. Двоих в дополнение к основному караулу. Лишние будут только мешать.

Явление третьей стороны успокоило всех. Воины Рафика вместе со своим сердаром разошлись по казармам, индусы заняли отведенные им места рядом с караульными янычарами. Искандер — ата, наконец, получил разрешение войти в комнату к своей будущей воспитаннице. Стража открыла двери, и посол еле протиснувшись сквозь узкий проем, влетел в спальню. Вот только там его ждало новое препятствие и пришлось совершать десятый за день подвиг!

Вдруг из темноты на посла набросилась старая женщина с алебардой в руках.

Увидев толстяка на летающем ковре, старуха вопила:

— Ах ты, чёрт, не пущу!

Начальник караула, вошедший вслед за Искандером — ата, вовремя защитил женщину от гнева перса, закричав в ответ:

— Что ты, Варвара, вопишь, как шайтан на луну! Видишь, перед тобой не кафир, а посол из далекой Индии? Зачем обижаешь достойного вельможу, ведь завтра же поедешь с ним в одном караване. Брось оружие, старая, не позорь нас.

Долго пришлось успокаивать няньку — рабыню, пока, наконец, она, маленькая да сухенькая, не поставила большую и длинную алебарду к стене. Но эта картина уже не интересовала перса: Искандер — ата, увидел, как под прозрачным балдахином на кровати спит его будущая ученица.

Всплеснул ладонями.

На его глазах выступили слезы умиления…

Ни крики воинов, ни визг няньки не смогли потревожить сна ребенка.

Посол наклонился, чтобы лучше разглядеть Гульнару. Она была красива, как все дети в самом чистом безгрешном возрасте. Под боком возмущённо бурчала старуха, ей отвечал старший караула. За дверью вполголоса что — то обсуждали охранники, но Искандер — ата, известный своей строгостью и раздражительностью, сейчас этого не замечал. Он любовался черными бровями, длинными ресницами, розовыми щечками дочери Махмуд — бега.

Хорошая жена будет у принца Индии, достойная жена.