— Подойди ко мне, Райнальд, я познакомлю тебя с твоим дядей.

Комментарий к Глава тринадцатая. Помолвка Фиалки

*Хайде (Heide (нем.)) – язычник, идолопоклонник; вереск, вересковая пустошь.

**Сюркотта – широкая и плотная рубаха, доходившая до середины икры или лодышек, чаще всего снабженная длинным рукавом, присобранным у манжеты

========== Глава четырнадцатая. Липа и клён ==========

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я тебе спою — как никто другой.

М. И. Цветаева.

Райнальд вёл под уздечку послушного коня и постоянно косился налево, где так же шли его отец и дядя. Мать шла рядом с отцом, и юноша видел, что она тоже не может оторваться от давно сгинувшего Родерика, пришедшего им на поклон. Райнальд перехватил его взгляд и слегка смутился, но дядя счастливо улыбнулся ему. Парню было невдомек, что язычники, увидев на лице вождя такую улыбку, тут же принялись бы воздавать хвалу своим Богам.

Все молчали. За ужином в доме кузнеца разговаривали, в основном, невеста Райнальда и её отец. Родерик лишь отвечал на вопросы и боролся с комом во рту. Герард, посадивший брата по правую сторону от себя, держал руку на его предплечье. Ирма спешила рассказать все новости своему Хайде, а Райнальд удивлялся: как это человек, давний гость кузнеца, о котором неохотно, но с таким трепетом говорила его невеста, человек, которого он считал своим соперником, хотя толком не верил в его существование, оказался его дядей. Чудеса да и только… А они и вправду, вероятно, в юности были похожи, как две капли воды, как следы на земле для несведущего человека. Даже он, Райнальд, поначалу испуганно отпрянул, увидев странного гостя. Не сразу бросились в глаза длинный хвост волос, темнее, чем у отца, ровная щека без тонкого шрама. Парень снова посмотрел на молчавших братьев. «Надеюсь, разговорятся. Столько хочется узнать», — подумал Райнальд.

Солнце клонилось за деревню, устав за день. Родерик, долго собиравшийся с духом, остановился и посмотрел на брата. Герард посмотрел на него. Сыновья Стина еле сдержались от очередного объятия. Было стыдно за свою радость, а чего стыдиться, если увидел того, кого уже не чаял увидеть в этом мире другом, братом? Равенна и Райнальд тоже остановились, жадно вслушиваясь в каждое слово Родерика.

— Герард, — с явным наслаждением произнес Родерик, — нам нужно в Лес.

Равенна побледнела, но это заметил только Райнадьд.

— Прямо сейчас? — спросила она, — поспал бы после дороги, никуда не уйдет от вас Лес.

Родерик посмотрел сначала на Равенну, потом на Герарда.

— Я обещал показаться кое-кому до заката, если… — он осекся. Тут Герард понял, что брат пришел к нему за смертью. Радость от встречи вытеснила мысли о проклятии, брошенном в него братом так давно, так давно. Они поговорят об этом наедине.

— Тебя там ждут твои люди? — спросил Райнальд, вспомнив о том, что вскользь молвил Родерик в доме Ирмы.

Родерик покачал головой, не сводя глаз с брата:

— Не все, только одна. Тристой зовут её, дочерью Арлена. Сестрой вождя.

Герард вцепился в плечо брата и приглушенно спросил:

— Сестра пришла с тобой?

Родерик кивнул, удивившись, что новость о сестре не оказалась новостью. Видимо, Каспар что-то успел поведать племяннику перед смертью. Герард обернулся к жене и взял её за руки. Его глаза блестели так, как не блестели даже во время их свадьбы. Что значит — семья, хоть и неведомая.

— Мне нужно идти. Мы вернемся все вместе очень скоро. Сестра, Равенна, понимаешь?

Женщина тонко улыбнулась и пожала ему руки.

— Конечно. Райнальд отведет ваших коней. Не верхом же вам в Лес ехать.

Родерик усмехнулся. «Не такой уж брат христианин, кажется, раз даже его жена ведет такие речи», — промелькнула в голове неожиданная мысль. Герард не успел ничего сказать, а Равенна внезапно посмотрела через его спину на младшего сына Стина.

— Поговорим немного, Родерик?

Вождь Лесных Последышей снова почувствовал присутствие злобного Духа-Страха, но на этот раз он с легкостью прогнал его. Всё вокруг помогало ему.

— Да, конечно.

Родерик выпустил поводья своего Фальтера-младшего, которые тут же подхватил Райнальд, и отошел с Равенной чуть ближе к замку. Герард следил за ними, за их движениями, которые не были ему удивительны. Он точно знал, о чем они говорили. Райнальд взял и поводья отцовского коня и спросил:

— Почему ты никогда не говорил о том, из-за чего дядя ушел?

Герард посмотрел на сына, и внезапной болью обожгло ему щеку, будто его снова крепко поцеловала стрела, метившая в герцога Фридриха. Страшный враг — память. Никого он не боялся сильнее.

— Теперь мы вместе расскажем, — пообещал он сыну.

— Ты ждал его? Но как он пришел именно сегодня. То есть… это должен был быть самый счастливый день в моей жизни, а стал таким и для тебя. И Ирма… это так странно, — задумчиво проговорил Райнальд.

— Раньше мы чувствовали друг друга лучше, чем сами себя. Потом нас разлучили, я перестал ощущать эту нить… не знаю, ощущал ли её Родерик. Но она не исчезла. Такое не исчезает. Может, как раз твоя Ирма помогла нам. Может, Каспар.

— Теперь у меня тоже есть дядя, как твой Каспар, — довольно сказал Райнальд, вспоминая рассказы о детстве отца.

— Он теперь очень похож на него. — кивнул Герард. Его взгляд снова скользнул по волосам брата, и у глаз легли морщинки, — У отца тоже в волосах было много снега, а Каспар так и отправился к своей невесте с хвостом цвета воронова крыла, — сказал он сам себе.

Родерик только открыл рот, чтобы заговорить с Равенной, но она его опередила:

— Ты совсем другой. Я тебя не таким представляла.

Он неловко улыбнулся и посмотрел на женщину, которую он видел лишь девочкой.

— Хуже или лучше? — спросил он. Равенна пожала плечами.

— Хвоста я не могла предугадать, — ответила она с улыбкой.

— Это в память о дяде, — сказал Родерик, пытаясь сказать вслух то, что он шептал ночами много лет. Равенна тоже оттягивала этот момент и со страхом ждала, появится ли давняя больная любовь, прыгнет ли с размаха в сердце. Она опустила голову и развязала веревочки на напоясном кошельке. Закатное солнце добавило огня её волосам. Родерик невольно залюбовался её кудрями и не сразу увидел протянутый ему предмет.

— Берегла для тебя, надеялась увидеть.

Мужчина взял свой браслет, оберег, первый из двух одинаковых. Таким чистым он не был даже в день, когда Герард впервые завязал его на братовой руке. Родерик медленно потянулся к своей шее, наощупь нашел длинную тонкую цепочку и снял её через голову. Равенна смотрела за его движениями, затаив дыхание. Вот сейчас придет то, что пришло к ней много лет назад, когда она впервые увидела Родерика… и что же ей делать тогда? Сын Стина посмотрел в последний раз на маленький светлый камень, будто мерцавший в лучах солнца, и, шагнув к Равенне, вложил ей кулон в руку.

— Прости, что я не вернулся, — тихо сказал Родерик.

Равенна на секунду сжала его руку и посмотрела ему в глаза. Из взгляды встретились, они оба вспомнили себя почти двадцать лет назад. Вспомнили свои сны, Равенна — слёзы, Родерик — муки совести. Но их чувства растворились во времени, в тягостях их жизней, в других людях, в их детях. Равенна с облегчением улыбнулась и сказала:

— Я хочу познакомиться с твоей семьей, Родерик.

Мужчина улыбнулся ей в ответ и отпустил её руку:

— Если твой муж-герцог разрешит нам вернуться…

— Не говори ерунды, — усмехнулась женщина, и Родерик вспомнил её насмешливый девчачий голос, все её слова тем страшным вечером, — ваш Старейшина был не дурак.

— Ты про это знаешь? — пораженно спросил Родерик, косясь на брата, говорившего с Райнальдом.

— Я про всё знаю, — только и сказала Равенна, а после добавила, — ты долго шёл. Надо было показаться, когда ты был здесь в прошлый раз.