Девушка встала и нетвердой походкой направилась к лошадям. Родерик на миг подумал, что она сейчас оседлает каурого Куно и действительно умчится куда глаза глядят. Но нет, она всего лишь неуклюже села на землю и громко заплакала. Родерик вздохнул и пододвинулся к костру, чтобы дожарить утку.
***
Родерику не пришлось звать девушку ужинать. Успокоившись, она вновь подсела к костру, но разговоров больше не начинала. Ели в тишине, и Родерику в кое-то веки было неприятно молчать. Мужчина сам удивлялся этому: обычно неразговорчивый, тогда он почувствовал необходимость поговорить. В тишине ему приходили в голову разные мысли, которые он старательно гнал от себя. В основном эти мысли были полны его братом.
Девушка чувствовала себя неловко из-за того, что нагрубила своему спасителю. Она понимала, как трудно пришлось бы ей без него. Понимала она и то, что вторую встречу с той троицей ей не удалось бы пережить. Но почему-то слова благодарности не складывались в её голове, как бы она не старалась. Вместо этого девушка недовольно произнесла единственное слово, негромко, но так, чтобы Родерик услышал:
— Лерхе?
Знала бы она, как он обрадовался тому, что она нарушила молчание, заглушала одним словом его тяжелые мысли!
— Нужно было как-то тебя назвать. — словно оправдываясь, ответил Родерик, — Похожа ты на жаворонка. Маленькая и… взъерошенная.
Девушка подняла брови и засмеялась. Тихо, будто смущалась того, что ей смешно. Заговорила она по-прежнему с некоторым вызовом, с которым ривыкла общаться с другими:
— Дай угадаю: у тебя нет жены, да? С такими речами далеко не уйдёшь даже с самыми глупыми девицами…
Родерик усмехнулся:
— Не нравится — выбери себе другое имя. Я ведь не против.
Девушка внезапно стала серьезной.
— Нет уж. Ты меня дважды спас, а ещё день не кончился. Так что буду Лерхе. Не такое уж плохое имечко. И совсем не похожее на моё прежнее… — она покосилась на Родерика, — хочешь узнать его?
— Хочу спать, — отрезал он, — и тебе советую. Мой отвар скоро начнет действовать, тогда тебе будет не до отдыха и не до болтовни.
— Скучный ты… — протянула Лерхе, но всё-таки укуталась одеялом Дитера, стараясь не думать о его прежнем хозяине, и легла, — звезды красивые. А вот…
— Ты мне нравилась больше, когда молчала, — перебил её Родерик, забыв о том, как хотел, чтобы она заговорила с ним.
Лерхе присвистнула и приподнялась на локте:
— Так я тебе нравлюсь? — ехидно спросила она.
— Не понравилась бы, проехал мимо, — пробурчал Родерик, тоже укладываясь на землю и тут же отворачиваясь от девушки.
— Да ну врать-то. Ты не такой, чтобы оставлять на дороге бедных девиц.
— Откуда тебе знать, какой я? — зло бросил Родерик, но, когда понял, что перегнул палку, вздохнул и сказал, — Прости. Много всего произошло в последнее время. Трудно держать себя в руках.
Лерхе не ответила. Грубый ответ мужчины повлёк за собой очередные нехорошие воспоминания, связанные с отчимом, от которого она убежала, и от парней, которых проучил Родерик. Она легла на бок и всхлипнула себе в руку, чтобы он услышал. «Плаксой сочтёт. Ещё чего!». Девушке хотелось, чтобы её спаситель думал о ней хорошо. Она не понимала, зачем ей это, но точно знала: он не такой, как все её знакомые. Он отвезёт её далеко ото всех воспоминаний, от её прошлой жизни. Мало кому может выпасть такой шанс, но ей повезло. Ей, Лерхе… Девушка улыбнулась и захотела посмотреть на Родерика, но не решилась.
«Странно всё это, — подумала она, — но пусть. Может, мы правда подружимся, чем черт не шутит».
Новая Лерхе удивилась бы, узнав, что её мысли во многом сходились с мыслями Родерика. Он и сам им удивлялся.
***
Следующий день был действительно трудным для Лерхе. Отвар, приготовленный Родериком для того, чтобы девушка не родила от того, кто над ней надругался, скверно подействовал на нее. Сын Стина был уверен, что главная цель так или иначе была достигнута, но ему было стыдно перед новой знакомой за то, что она практически не выходила из кустов. Различные неприятные позывы отступили от неё только ближе к вечеру. Родерик проводил Лерхе до родника (он помнил его ещё с переселения Последышей и Детей Сестры) и помог ей умыться. После этого он заставил девушку снова лечь и приготовил ей ягодный отвар с мёдом, который он также нашел в сумке Дитера. Девушка, почти такая же бледная, как накануне на дороге, смиренно начала пить. Родерик сидел рядом с ней и точил меч. Лерхе вновь нарушила молчание первой:
— Я не сказала тебе спасибо, а ты спас меня дважды… трижды, считая вчерашний отвар. Спасибо тебе.
Девушка говорила медленно, но в её голосе не слышалась болезнь. «Скоро поправится, — подумал Родерик, — сердце молодое бьется, дух молодой крепок…»
— Я рад помочь, — сказал он вслух, и это было правдой. С заботами о девушке Родерик почти забыл о том, что тревожило его до этого. Прежние тревоги и терзания немного отступили, он снова мог дышать.
— Я могу поехать с тобой? — спросила Лерхе, аккуратно ставя кружку рядом с собой. Родерик покосился на неё и потом снова принялся за работу.
— Кажется, вчера ты хотела ускакать на моём коне куда глаза глядят.
— Я передумала… нет, я и не хотела этого, — девушка потупила взгляд, и Родерик не мог этого не заметить, — я боялась, что ты окажешься таким же, как Дитер и остальные. Но ты не такой. — она немного подумала, стоит ли говорить то, что хотела, и в итоге решилась, — Хотела бы я узнать, как так вышло, что люди одной веры со мной обманули меня, надругались и оставили умирать, а язычник спас меня. Но глупа я для такого. Поэтому я так решила. Они хотели подарить меня смерти, и я умерла. А ты нашел другую. Лерхе ты нашёл.
Девушка осторожно тронула Родерика за локоть. Тот одернул руку и тут же пожалел, что сделал это, но сделал вид, что ничего не произошло.
— Ты сказал, что ваш вождь не будет против, если ты приведешь меня, — тихо продолжила Лерхе, боясь снова заплакать, — а его жена? Она не будет злиться?
— Жена? — недоуменно переспросил Родерик.
— Я бы на её месте была против, если бы мой муж вернулся с какой-то девчонкой, — девушка отчаянно покраснела, сама не понимая, почему такие простые слова было так трудно произнести вслух.
Родерик показалось, что по затылку ему прилетела крепкая затрещина. На мгновение он с радостью подумал: «Отец или Каспар!»…
— Как ты поняла, что вождь — это я?
Лерхе улыбнулась, убедившись в том, что не ошиблась:
— Есть в тебе что-то. Но ответь мне. Может, мне не стоит идти с тобой?
Родерик, не думая, распустил хвост, и девушка невольно залюбовалась его густыми длинными волосами. Она не думала, что вопрос о жене ему уже приходилось слышать в последнее время. Воспоминания снова нахлынули на Родерика, а вместе с ними их верные спутники — тоска, сожаление и страх.
— Нет у меня жены. А все остальные будут рады новому человеку.
Мужчина снова собрал волосы в хвост. Прежняя Лерхе обязательно бы отпустила какую-нибудь неприятную шуточку о его странной прическе, но не было никакой «прежней» Лерхе.
Прежде была Грау.
Она не знала, кем был её отец, а мать, подкинув своей старшей сестре новорожденную, завернутую в серую мужскую рубаху, сбежала с каким-то торговцем. Тётя была несомненно доброй женщиной, но она была так же матерью трем детям и необычайно кроткой женой. Она приютила племянницу и старалась ничем не обделять чужого ребенка. Грау выросла крепкой и здоровой и была довольна своей жизнью, ведь она росла предоставленной самой себе. Так она научилась разной работе, так закалила характер, так нашла друзей. Но внезапно всё рухнуло. Девушке почти исполнилось восемнадцать, но никто в деревне не хотел взять её в жёны. Дружить с бойкой, смышленой и симпатичной девчонкой — этого хотелось всем, но свататься к сироте, подкидышу… Грау немного переживала из-за этого, пока не поняла, что есть вещи опаснее и страшнее: пока к ней не начал приставать отчим. Девушка не сразу заметила это: подумаешь, ну погладил по спине, ну приобнял, хотя раньше такого не случалось, ну подарил красивый гребень для волос — единственное, что она унесла с собой из дома, потому что он всегда был в её кармане. Ей было радостно: наконец-то суровый мужчина, прежде не чуравшийся грубых слов и рукоприкладства, образумился, стал таким смешливым и приветливым? Но однажды в свинарнике, который Грау обычно закрывала на ночь, он стиснул её совсем не в отеческих объятиях и начал целовать. Девушка не понимала, как ей удалось вырваться и убежать. Но, спрятавшись за соседским домом, она осознала, что домой ей не вернуться. Слабохарактерная тетушка ни за что не поверит, что её Хирше удумал что-то против падчерицы. Скорее он выставит девчонку виноватой, а что будет дальше, Грау не знала. Но трусихой она не была. Поэтому девушка отправилась в ночь по дороге, не зная, куда и зачем она идет, не имея с собой ни денег, ни еды — вообще ничего, кроме злополучного гребня. Девушка молила Бога о помощи, и помощь, как ей тогда казалось, пришла очень быстро.
