— Чтобы девушка надела штаны, да еще чьи! Человека, который её… — она не смогла договориться, только швырнула одежду вниз. Родерик терпеливо поднял всё, заодно схватив лежавший на земле кошелек (торги могут встретиться где угодно) и заправил рубаху и штаны под седло Фальтера.

— Этого человека больше нет на свете, а платья он что-то не припас. Лучше не зли меня, девица.

Родерик хотел согнать её с Фальтера, но тут вспомнил об её измученном теле и вновь пожалел её. Он набросил на плечи торбу Дитера и запрыгнул на Куно.

— Держим путь вон в тот лес, — сказал Родерик, показывая вдаль, где уже начали виднеться кроны деревьев. Девушка ничего не сказала ему, лишь аккуратно пересела в седло, по-прежнему сидя боком, и крепче взяла поводья. Родерик подумал, как ей повезло, что Фальтер — спокойный конь. Куно под ним нетерпеливо ёрзал, желая наконец пуститься вперед галопом.

***

Едва они добрались до леса, Родерик быстро развел костер и отправился на охоту и поиски трав для отвара. Если с первым делом ему повезло — удалось подстрелить жирную утку — то второе не ладилось. Мужчина никак не мог найти нужную ему болотную мяту, поэтому злился и жалел, что связался с девчонкой и решил помочь ей избежать возможного рождения ребенка от одного из трех подонков. Родерик хмуро смотрел под ноги и думал, что зря послушал дрогнувшее сердце, зря вспомнил дядю и его невесту… Он думал об этом и понимал, что в нем говорят его злость и усталость, но ничего не мог с собой поделать. Наконец ему улыбнулась удача в виде тонких длинных стебельков с маленькими белыми цветами о четырех лепестках. Пастушья сумка. Достойная замена. Родерик поклонился Духам-хранителям этого растения и сорвал столько, сколько ему хватило бы на крепкий настой. Он измельчит стебли, листья и цветы и сверит на огне лучшее средство, защищающее от рождения нежеланного ребенка. Язычники редко пользовались своей же придумкой — дети для них были радостью, надеждой на будущее, но Родерик знал от других, что деревенские девушки часто ходили к травнику за такой помощью. Что ж, пришел его черёд впервые приготовить этот отвар.

Родерик шел назад к своему костру и нехотя думал о том, что будь на их месте Каспар и Энциан… да, дядя доверился бы этим травам, избавил любимую от чужого ребенка. Но Боги не дали им такой шанс. «Я не подведу тебя и здесь, Каспар», — подумал мужчина, стиснув зубы от нестареющей боли.

Родерик увидел девушку сидящей у костра, обнявшей колени. Он с удовлетворением отметил, что она все-таки переоделась в одежду Дитера, но промолчал, подумав, что не время доказывать ей свою правоту. Родерик сел напротив неё и занялся уткой. Проворными руками он быстро ощипал птицу и собрал перья и пух в один из своих небольших мешочков — женщины всему найдут применение. После этого Родерик разделал утку, бросил в огонь часть внутренностей, чтобы потешить огненного Бога, насадил птицу на крепкую палку и установил свой вертел на двух подпорках, которые для него выстрогал Тюрх — мастер в работе с деревом. Родерик поднял голову и посмотрел на девушку. Та будто не обращала никакого внимания на него, но он чувствовал, что она ловит каждое его движение.

— Последи за птицей, — сказал мужчина и начал заниматься отваром. Девушка медленно приблизилась к огню и действительно начала внимательно смотреть за жарящейся уткой. Родерик согрел воду в небольшом котелке, который тоже достался ему от Дитера («Удачно он мне попался!», — со злым удовлетворением подумал язычник), немного проварил в нём растения и осторожно перелил отвар во флягу. Только после этого он вспомнил, что хотел сменить рубаху. Он достал из мешка новую красивую рубаху, которую сшила для него Грезэ, и быстро стянул с себя старую, недоверчиво косясь на девушку. Та тоже украдкой поглядывала на своего спасителя, надеясь, что он этого не замечает. Но она выдала себя сама, воскликнув:

— На тебе нет креста!

Родерик вздохнул и надел просторную рубаху, которая приятно легла на тело.

— О, ты разговариваешь. Я уж думал, что мне давече показалось. — не удержавшись, съязвил он, — Нет креста. И что?

— И то, что ты… ты язычник! — пораженно, но с некоторым восторгом в голосе сказала девушка.

— Да. Хочешь убежать?

— Если я захочу убежать, тебе ни за что меня не догнать. Вскачу на коня и помчусь куда глаза глядят, — быстро сказала его новая знакомая.

Родерик вскинул брови:

— Я не держу тебя. Но, кажется, в прошлый раз у тебя это не так хорошо получилось, как тебе представляется сейчас.

Девушка побледнела и снова опустила голову, переворачивая утку. Родерику стало стыдно, но извиняться он не захотел. Ему было неприятно, что его помощь не заслужила благодарности.

— Тётя говорила, что вы умеете превращаться в волков, птиц и деревья, — сказала девушка через какое-то время.

Родерик усмехнулся, представив, какие слухи ходят о них среди христиан.

— Волком быть было бы неплохо. Но мы можем стать только деревьями, да и то после телесной смерти.

— Телесной? — девушка вскинула голову и посмотрела на Родерика. Тот на мгновение подумал, что она действительно совсем не похожа на Равенну и что это скорее хорошо, чем плохо.

— Не только у вас, осененных крестом, есть душа. Не только вы можете быть хорошими людьми.

Родерик недосказал свою мысль, задумавшись о пережитом в последние дни. Он снова будто наяву услышал детский шёпот: «Мои родители говорили, что там жили хорошие люди, которые не верили в Бога и боялись нас, потому что их обижали рыцари».

— У тебя есть душа, иначе ты оставил бы меня там, где нашел, — проговорила девушка, но тут же мотнула головой, будто отгоняя нежданное наваждение, — но от этого я не начала верить тебе, так и знай. И если ты только тронешь меня, ты… как там тебя?

Мужчина задумался. Снова назваться Хайде? Или, может, Стином? А может… поперек горла встал комок, когда он вспомнил о том, к кому он так уверенно шёл чуть раньше, от кого так быстро отдалялся даже сейчас, сидя на месте.

— Долго думаешь над своим именем, — насмешливо заметила его новая спутница.

— Родериком меня зовут, — резко ответил мужчина, — а ты лучше бы за уткой следила.

— Какой злый. Уверена, мы подружимся. — тихо проворчала сероволосая, но всё-таки снова перевернула птицу, — И что же, ты хочешь, чтоб я пошла с тобой?

— Мне без разницы, — вздохнул Родерик, — я не знаю, что за история у тебя с домом, и, честно говоря, мне не очень-то интересно. Если ты действительно не хочешь туда возвращаться, можешь пойти со мной. С двумя лошадками это легко.

— Домой я ни ногой. Да и нет у меня больше дома, — девушка замолчала, и Родерик понял, что она борется со слезами. Она быстро взяла себя в руки и спросила его, — а что ваш король? Он разрешит мне остаться?

Родерик не удержался и засмеялся. Его спутница недовольно посмотрела на него и внезапно подобрала с земли шишку и кинула ей в него через костер. Шишка попала ему в плечо. Родерик продолжал смеяться.

— Нет у нас королей, глупая, — сказал он, просмеявшись, — есть вожди. А наш вождь не будет против тебя. Прежний не позволил бы приютить христианку. Но нынешний посмотрит на это иначе, это точно.

Не желая продолжать этот разговор, Родерик перекинул ей фляжку с отваром.

— Выпей это перед едой. Я подумал, ты не захочешь иметь ребенка от…

— Ребенка?! С чего ты взял? — воскликнула девушка так испуганно, что её страх отчасти передался и Родерику.

— Я подумал, что те парни творили с тобой… всякое.

Девушка опустила светлые глаза, в которых снова скопились слезы.

— Но ребенок… разве мог он… они…

— Я не знаю, — сказал Родерик, вновь проникнувшись жалостью к этой несчастной, — но я бы на твоем месте выпил. Отвар не принесет тебе большого вреда. — он замолчал, подбирая слова, — К тому же, потом, когда ты будешь готова и встретишь нужного тебе человека, ты сможешь родить.

— Мужчину? После всего, что я пережила?! Да ты спятил! — закричала она, дрожащими пальцами открывая фляжку и выпивая отвар, — Нужны вы мне все…