Родерик спешился, благодарно похлопав по шее Фальтера и медленно подошел к девушке. Та совсем его не боялась. Родерик надеялся, что он не похож на её мучителей, но понимал: скорее, у бедняжки просто больше не было сил бояться. Он снял с себя плащ и набросил ей на плечи.

— Тебе есть куда идти? Твой дом, дом друга, родни? — спросил Родерик, почему-то точно зная, что ответом будет «нет».

Так и случилось: девушка часто затрясла головой из стороны в сторону, тихо всхлипнув. Родерик вздохнул.

— На тебя напали? Ты… сильно пострадала?

Девушка закусила нижнюю губу, не в силах пошевелиться и ответить кивком головы. Родерик на мгновение закрыл глаза.

— Болит что-то?

Она бросила на него беглый взгляд, положила руки на низ живота и медленно опустила их. Коснувшись внутренней стороны бедра, девушка громко всхлипнула и убрала руки.

— Давай ты пока пойдешь со мной, хорошо? — спросил Родерик настолько мягко, насколько был способен, — Я не обижу тебя, клянусь именем твоего Бога. Ты не можешь сейчас быть одна, ведь так?

Девушка кивнула один раз, мелко и несмело. Что-то заставило её поверить ему, хотя она зареклась больше никогда не верить мужчинам. Ей было так плохо, что она не смогла думать о нарушенном обещании, которое она дала самой себе.

— Я не трону тебя, только посажу на коня и всё, — Родерик взял её на руки и посадил её боком на Фальтера перед седлом. Конь недовольно фыркнул и взбил копытом пыль.

— Ну уж надо потерпеть, Фальтер, будь умницей, — сказал Родерик, снова садясь в седло и придерживая девушку. Его совсем не заботило собственное неудобство, поэтому он тут же обратился к своей новой спутнице, — опирайся на руку, если так тебе будет лучше.

Так они провели несколько часов. Родерик направлял Фальтера в небольшой буковый лес, давно знакомый ему, чтобы там остановиться на отдых. Безопаснее места в этих краях он не знал. Девушка молчала, лишь изредка всхлипывала и судорожно вздыхала. Сын Стина же гадал, сколько времени ей понадобится, чтобы прийти в себя. За по-прежнему невеселыми мыслями Родерика застала новая встреча, и он сразу понял, что знакомство не будет добрым.

Им навстречу ехали трое всадников на крепких молодых конях. За плечами каждого из молодых парней висела увесистая торба, хотя их одежда была немногим лучше одежды Родерика — перелатанная, неухоженная, грязная. Богатство за плечами не вязалось с их внешностью, и чутье язычника говорило ему, что это нечестные люди. Сидящий на кауром коне со светлым хвостом парень подтвердил мысли Родерика кривой усмешкой и притворно веселым окликом:

— Ба, да это наша маленькая подруга! Курц, Уво, узнаете её?

— Как не узнать, брат Дитер, — широко улыбнулся один из друзей, подмигивая третьему, до сих пор молчащему.

Девушка откинулась на Родерика, плечом прижимаясь к его груди.

— Ты бы, брат, отдал нам наше сокровище, — растягивая слова, сказал тот, кого назвали Дитером — жилистый белобрысый парень, чуть моложе Родерика, — мы с друзьями благодарны тебе за то, что ты нашел её. Мы с ног сбились и выплакали все глаза в поисках мышонка… Спасибо, но дальше мы сами. Могу обрадовать тебя вот этим кошельком.

Дитер наощупь вытащил из своего мешка небольшой кошелек, в котором правда звенели монеты и бросил его Родерику, надеясь, что тот его поймает. Кошелек упал на землю. Сын Стина не повел и бровью. Дитер же покраснел от злости:

— Ну брат, нельзя же так, — прошептал он, — отдай мне девчонку, она моя невеста.

— Знать не знаю тебя, — невозмутимо ответил Родерик, — да и сестрёнка моя Лерхе впервые тебя видит, уж я-то знаю всех, кто водил к нам сватов. Я прав, сестрица?

Девушка часто закивала, давясь слезами. Родерик обвел парней взглядом, от которого тем стало не по себе. Умел он так зыркнуть, что душа в пятки уходила. А если не было души, то страх всё равно приходил. Он непривередливый гость.

Родерик хотел уехать, но внезапно передумал. Позднее он пытался понять, что дёрнуло его поступить именно так. То ли страх, перешедший от него к этим недостойным мужчинам, то ли кто-то из погибших родных надоумил его показать силу своей крови. Родерик внимательно осмотрел всех троих, и взгляд его снова остановился на Дитере.

— Мне нравится твой конь, — спокойно сказал он, — и думаю, что очень понравится то, что скрыто в твоем мешке. Оставь мне это, а сам с дружками убирайся вон. Кто из них тебя приютит, меня не волнует.

Дитер усмехнулся, но в его крысиных глазах Родерик увидел отчаянное желание сбежать.

— Чего удумал, хитрец, а? Не отдаешь мне мою невесту, еще и коня с харчами требуешь?

— Это не твоя невеста, кажется, я уже упоминал это, — Родерик вложил поводья в руки девушки, а сам спрыгнул вниз, — ну же, давай поговорим по-мужски. И договоримся до того, что ты оставишь мне коня и мешок, я уверен.

Дитер переглянулся с друзьями. Те жестами весьма уверенно пригласили его спуститься. Мол, что этот хвостатый тебе сделает, нас же больше! И не таких на лопатки укладывали. Дитер неловко спустился. Оказалось, что он чуть ли не на две головы ниже Родерика. Язычник не сдержал усмешки.

— Слишком хороший конь для тебя, парень. А сестренке моей будет в самый раз, не находишь?

Дитер зло сопел, не спуская взгляда с невозмутимого Родерика, а потом внезапно громко собрал слюну и плюнул ему в лицо. Его спутники громко засмеялись.

— Остынь, брат, — процедил Дитер.

Никто не увидел, как и откуда Родерик достал кинжал. Но лезвие, которое через мгновение перерезало горло насмешнику Дитеру, отразило лик Солнце-бога и тем самым ослепило двух парней на лошадях. Когда же их предводитель свалился на землю, дергаясь в предсмертных судорогах, Родерик медленно вытер рукавом рубахи его слюну и повернулся к обескураженным, будто ставшим меньше ростом парням.

— Проваливайте отсюда и забудьте обо мне, девчонке и вашем Дитере, если не хотите к нему присоединиться, — тихо, но отчетливо сказал Родерик. Ни его дыхание, ни сердцебиение не нарушили привычный им ритм. Он был почти спокоен.

Двум разбойникам не нужно было повторять дважды. Они стеганули своих лошадей и быстро умчались с ту сторону, откуда держал свой путь Родерик. Язычник обернулся и посмотрел им вслед, а после этого взглянул на девушку. Та во все глаза смотрела на труп Дитера. Родерик заметил, что она больше не дрожала.

— Они это сделали с тобой? — зачем-то спросил он об очевидном.

Девушка кивнула.

— Он хотел убить меня после… всего, — девушка показала пальцем на Дитера. У неё был низкий голос, — как ты узнал?

— Болтал он много. Ненавижу болтунов. — сказал Родерик, гладя по светлой гриве красивого коня, — Привет, Куно, привет. Хоть один приятный парень за день. Да еще и красавец, да, Куно?

Каурый конь никак не мог понять, что обращаются к нему, но был не против поглаживаний и трепания за ушами. После краткого знакомства с животным Родерик стянул с плеч Дитера его торбу и бегло изучил содержимое. Посуда, котелок, кое-что из съестного, рубаха и штаны, одеяло, серебряное ожерелье, еще один кошелек… и никакого оружия. «Что ж, и на том спасибо» –подумал Родерик, снимая с Дитера сапоги и забрасывая в его же мешок. Немного подумав, он снял с убитого и плащ, опустил ему веки и закрыл тело плащом.

— Зачем ты это сделал? — спросила его девушка.

Родерик недоуменно посмотрел на нее:

— Я бы похоронил его, не будь он такой тварью. Но даже твари я хочу выказать хоть немного уважения. Может, кто-то другой предаст его земле.

— Будь он на твоем месте, он бы… надругался над тобой, а ты! — Родерик услышал в голосе девушки неожиданную ярость. А он-то думал, что она днями и месяцами будет молчать, не моргая, смотреть вдаль…

— Я на своем месте, и смею надеяться, что я чуть лучше, чем он. — отрезал Родерик, тоном давая понять, что дальше говорить он не намерен. Он вытащил из торбы Дитера штаны и рубаху и протянул их девушке, — Наденешь потом. Всё лучше, чем ходить в рванье.

Девушка едва не задохнулась от возмущения. Это сильное чувство вновь вдохнуло в неё жизнь: бледные чуть впалые щеки осветил румянец, глаза загорелась и стали будто чуть темнее.