Герард почти рухнул на одно колено и опустил голову:

— Спасибо тебе, мой господин, я не подведу тебя.

— Встань и возьми меч, Герард, сын Стина. Придёт день, когда ты станешь рыцарем.

Парень поднялся и дрожащими руками принял меч. Левой рукой он сквозь ткань ощупал рукоять, увенчанную шаром. Это точно был меч отца. Герард хотел спросить про оружие брата, но не смог. Вместо этого он тихо попросил:

— Мой господин, позволь мне, пожалуйста, немного побыть с этим мечом наедине. Я… это единственное, что досталось мне от отца.

Фридрих немного подумал и кивнул:

— Хорошо. Олмер проводит тебя до комнаты, чтобы ты не сбежал. Возвращайся быстрее… на всякий случай.

Герард понял, что за «случай» имел в виду герцог. Отцу не хотелось портить день свадьбы единственной дочери приступом безумия.

Олмер, который стоял рядом, вышел из зала, не дожидаясь Герарда. Парень же ненадолго задержался у молодоженов и, поздравив будущего герцога, попросил у него разрешения поздравить его жену. Элфрид надменно кивнул. Он выпил слишком много и уже не мог говорить. Герард наклонился к Равенне, которая по-прежнему не смотрела в его сторону, и сказал тихо, чтобы не услышали сидящие рядом люди:

— Я отправлюсь в поход с вашим отцом. Дождитесь моего возвращения и постарайтесь не умирать. Мне будет грустно без ваших злых слов.

Не дожидаясь ответа, Герард вышел из зала и не увидел, как будущая герцогиня Вестфальская удивленно посмотрела ему вслед.

***

Олмер и Герард неспешно поднимались по лестнице. Герард почти забыл о том, что он не один. Он сжимал в руках меч отца, а всё остальное казалось ему неважным. Наконец, советник герцога нарушил молчание:

— Ты знаешь о том, что я не отправлюсь в поход с нашим господином?

Герард удивился, но не подал виду. Он неплохо относился к зеленоглазому рыцарю, но, как и ко всем в замке, не без осторожности. А еще он не мог забыть того, что именно Олмер взял его в плен, выиграв поединок и уронив на землю.

— Знаю. Я много времени провожу с Тервалем.

Олмер усмехнулся:

— Терваль, да… Я хотел отрезать ему язык, когда он начал болтать обо мне и Эльзе, но, как видишь, не смог.

Герард не стал отвечать, и Олмер продолжил говорить:

— Я попросил разрешения у господина оставить службу и поселиться в деревне. У нас будет ребенок.

— Поздравляю, — сказал Герард без эмоций, не понимая, зачем тот завел этот разговор.

— Спасибо, — так же сухо ответил Олмер.

Они снова замолчали и шли так почти до самой двери комнаты Герарда.

— Я думаю, ты займешь моё место, — внезапно сказал мужчина.

Герард остановился и посмотрел на Олмера. В одно мгновение ему показалось, что он очень похож на Каспара, но это наваждение быстро спало.

— Язычник, который не может предать свою веру, станет ближайшим рыцарем будущего короля? Ты смеешься надо мной, Олмер? — спросил Герард.

— Нет, — спокойно сказал Олмер, — возможно, это случится не сразу, но со временем — точно. Он готовит тебя. И этот меч — это часть подготовки. Он приручит тебя с его помощью.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я не знаю. Возможно, потому что когда-то меня приручили так же, как тебя, и мне никто об этом не сказал.

— Не думал, что ты недоволен своим положением здесь. Или это началось после того, как ты оказался на месте участников представления? — со злой усмешкой спросил Герард, — ты помнишь, я тоже был одним из них. И вот мы здесь.

Олмер побелел, это было видно даже в свете факелов.

— Ты не знаешь, о чем ты говоришь, мальчишка, — прошипел он, — ты не понимаешь, на что я шел, чтобы спасать людей.

— Не знаю. Мне никто не говорил ни о чем таком, кроме, разве что, твоих сладких речей. Но я не помню рассказов о том, чтобы ты принимал удар на себя. Так что не старайся выглядеть праведником рядом с нашим господином. Да, — Герард бесстрашно заглянул в глаза Олмера, — я знаю, что значит слово «праведник». И я разберусь со своей жизнью сам, без твоей помощи.

Герард толкнул плечом Олмера и продолжил подниматься по лестнице. Когда он с силой ударил по двери, Олмер окликнул его. Герард нехотя повернулся.

— Ты прав, парень. Но я люблю этих людей. Надеюсь, что ты сможешь помочь герцогу, и он больше не будет устраивать свои представления ни с ними, ни с другими.

— Я постараюсь помочь ему, — нетерпеливо сказал Герард.

— Герард, а я… я благодарил тебя за то, что ты меня спас? — спросил Олмер, делая шаг вверх по ступеням.

— Да, — коротко ответил парень, заходя в комнату и закрывая за собой дверь.

Через несколько мгновений Герард уже сидел, прижимаясь спиной к краю кровати, на медвежьей шкуре, лежавшей на полу, и судорожно разворачивал светлую тряпицу. Он положил меч на колени, дрожащими пальцами ощупывая каждую зазубрину на старых ножнах. Герард ненамного извлек клинок из ножен и посмотрел на лезвие. Поймав им свет висящего на стене факела и отразив его себе в лицо, Герард широко улыбнулся, совсем как ребенок. Вернув же меч в ножны, он внимательно изучил его рукоятку. Парень испугался, почувствовав, что навершие** слегка разболталось и сильнее вкрутил его, что далось ему не без труда. После этого он одной рукой обхватил крестовину, а второй — клинок и прижал меч к себе, словно обнимая его, своего старого друга и старого друга отца. Герард трясся, словно в лихорадке, по его лицу текли нежданные слёзы, которым он не дал волю утром. Герард не думал так скоро воссоединиться с мечом Стина. Впервые за свою новую жизнь он не чувствовал себя одиноким. Парень тихо всхлипывал, от слез у него началась икота, и из его груди вырывались смешные тонкие звуки, но он их не слышал. Парень не слышал и того, что он бездумно шептал, обнимая меч и желая, чтобы тот обнял его в ответ:

— Я помню. Я всё помню. Я всё помню. Я всё…

Комментарий к Глава пятая. Старый друг

* «Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли. И в Иисуса Христа, Единственного Его Сына, Господа нашего, Который был зачат Святым Духом, рождён Девой Марией, страдал при Понтии Пилате, был распят, умер и погребён, сошёл в ад, в третий день воскрес из мёртвых, восшёл на небеса и восседает одесную Бога Отца Всемогущего, оттуда придёт судить живых и мёртвых. Верую в Святого Духа, Святую Вселенскую Церковь, общение святых, прощение грехов, воскресение тела, жизнь вечную. Аминь» — пер. с лат.

** Навершие — верхушка рукоятки меча.

========== Глава шестая. Дар богов ==========

Стин, сын Хайде, ушел с младшей дочерью Земли 22 лунные жизни назад

Мрак сильнее во сне. Именно тогда все темные желания лезут наружу.

Д. А. Емец. «Мефодий Буслаев. Третий всадник мрака»

Солнце-бог выпустил на голубые небесные просторы своё белоснежное стадо. Одни, любопытные, быстро бежали за ветром и так и льнули к земле, стараясь хоть чуть-чуть коснуться крон высоких деревьев. Другим эти забавы казались несерьёзными. Они степенно двигались, никуда не спеша. Язычники знали: за их широкими спинами отдыхало другое стадо — мерцающие в ночи серебряные звёзды, паства Лунного бога, отдающего жизнь и рождающегося вновь.

Родерик вернулся с охоты одним из последних. Он был доволен собой, потому что мешок с дичью оттягивал ему плечи, и эта тяжесть не могла быть неприятной. Парень поблагодарил Духов Леса за благосклонность к нему и зашел в поселение язычников с давно забытой широкой улыбкой. Первым к нему подошёл Сик, одетый, как всегда, очень легко, по-летнему, несмотря на то что снег шёл не переставая уже несколько дней. Каштановолосый парень перехватил мешок Родерика, одновременно протягивая ему глубокую глиняную чашку с горячим травяным отваром, накрытую крышкой.

— Тетерева? — со знанием дела спросил Сик, даже не заглядывая в мешок.

Родерик кивнул и с наслаждением отпил терпкого настоя, от нетерпения обжигая губы и язык.

— На тебя холодно смотреть, парень, — усмехнулся Родерик, гревший покрасневшие руки о чашку.

— А кто тебя заставляет? — в тон ему ответил Сик, специально расслабляя шнуровку на рубахе и ещё сильнее оголяя крепкую шею, с которой не успел сойти летний тёмный цвет. — Слушай, Родерик, — Сик внезапно стал серьезным и понизил голос, — Грезэ просила тебя прийти к ней.