Откуда владелец одной из крутейших картинных галерей Нью-Йорка узнал о моей скромной особе? Не поверите, но он подписан на мой Instargam уже около полугода! Потом чисто случайно мы пересеклись на выставке в МоМА, куда я ходила с Эдом на одном из первых свиданий, и мистер Чинг предложил устроить мою выставку. Я тогда засмущалась и как обычно решила отложить все в долгий ящик, посчитав, что мои работы даром никому не нужны.
Спустя два месяца, опаздывая на самую важную в моей творческой жизни встречу, я понимаю, что моя нерешительность сыграла мне на руку и приди я к мистеру Чингу тогда, мне бы нечего было ему показать. Да и сказать тоже. Полина два месяца назад и Полина сейчас — два совершенно разных человека. И будет лукавством, если я скажу, что Эд ни капли не повлиял на меня. Я заразилась его целеустремленностью, его жаждой жизни и ярких моментов, его спонтанностью и искренностью.
Каждую ночь, ложась спать, я думаю о Нем. Пытаюсь понять его мотивы. Я знала Эда. Я чувствовала малейшие перепады его настроений. Или же мне хотелось думать, что я знала его. В одном я уверена точно — мне потребуется гораздо больше, чем неделя, чтобы перестать думать о нем каждую минуту свободного времени. Мне потребуется гораздо больше, чем жизнь, чтобы забыть его. И мне потребуется гораздо больше, чем вечность, чтобы разлюбить его.
В офис мистера Чинга я буквально влетаю за две минуты до назначенного времени. Мне попался просто сумасшедший таксист, знающий все узкие улочки Бруклина, помогающие срезать дорогу. Приглаживаю волосы и поправляю блузку.
— Мистер Чинг ждет вас.
Следующие полтора часа выдаются жаркими. Владелец галереи очень кропотливо выбирает материал для выставки. Мы спорим и торгуемся, когда он бракует несколько моих любимых снимков, а я не очень то хочу видеть на стене галереи ту самую фотографию Эда, которую сделала в первую нашу встречу.
— Хорошо-хорошо, я одобрю эту, — мистер Чинг пододвигает к себе распечатанное фото с Трансфагарашем**, — и эту, — портрет маленькой цыганки из Бузеску***, — если вы уступите и согласитесь на эти две.
Мужчина поднимает на уровень своего лица фотографии с романтично прекрасным Эдом и со мной, сидящей на пожарной лестнице с пустым бокалом вина. Что ты выберешь, Полина? Осколки своих чувств или возможность выставляться в Клампчинге? Прошлое или будущее?
— Я согласна, если вы возьмете еще вот эту, — двигаю к нему снимок с Себастьяном, любующимся на фонарь во внутреннем дворике замка Пелеш. — Даже если мои румынские работы не так хороши, как Нью-Йорские, я хочу, чтобы люди видели, с чего я начинала свой путь.
— Весомый аргумент, — мистер Чинг кладет распечатку в стопку с отобранными работами. Их набирается порядка сорока, включая несколько акварелей и карандашных этюдов. Он приходит в неописуемый восторг от разворота в скетчбуке, где мои наброски рук переплетаются со словами, написанными Эдом. Я не планировала показывать эти листы. У меня сердце до сих пор замирает, когда я нечаянно открываю на них блокнот. Но что важнее? Прошлое и будущее? Чувства или карьера?
— Извините, мистер Чинг, это я не могу выставлять на всеобщее обозрение, — я аккуратно изымаю у мужчины свой скетчбук. — Слишком личное.
Он лишь кивает.
Мне нужно знать. Мне нужно знать, из-за чего произошло то, что произошло. Эд не мог просто взять и выбросить меня из своей жизни, как сломанный медиатор или порванную струну. Эта история не должна так закончиться. Я не маленькая глупая русалочка, которая подчинилась воле судьбы и уступила принца принцессе. Больше нет…
— Буду рад с вами поработать, мисс Алова, — мистер Чинг привстает, протягивая мне руку для рукопожатия. — Пришлите моему секретарю оригиналы работ, что мы тут отобрали, не позднее завтрашнего вечера, и Аннет вышлет вам договор. Думаю, в середине июня мы сможем устроить пресс-конференцию и открытие выставки. И, надеюсь, насчет авторских прав на снимок вы с мистером Шираном сами все утрясете?
— Конечно, — улыбаюсь, пожимая руку своему будущему «шефу».
…И даже если принц окажется обычным козлом, я не успокоюсь, пока не узнаю правду.
Комментарий к Глава пятнадцатая
*Галерея современного искусства в Дамбо, Бруклин.
**горное шоссе в Румынии, в Карпатских горах, оно проходит через массив Фагараш и соединяет румынские области Валахию и Трансильванию.
***небольшой городок в 80 километрах к юго-западу от Бухареста, главная улица которого застроена “дворцами” богатых цыган
========== Интермедия ==========
Пункт двадцатый:
Накосячил? Расшибись в лепешку,
но исправь косяк. Иначе я исправлю то,
что ты еще существуешь.
спустя неделю после встречи Полины с мистером Чингом…
Эд.
Очередное ток-шоу: очередное интервью с очередными вопросами про наши с Полиной отношения. Я все никак не могу привыкнуть, что куче народа есть дело до моей личной жизни. Всем интересно, с кем я провожу время, с кем гуляю, с кем обнимаюсь, с кем сплю. Я люблю своих фанатов, но иногда они переходят все границы.
— Как дела у вас Полиной? Как ваши отношения переносят разлуку?
Кривлю душой, отвечая, что все прекрасно. Я не слышал от Полли ничего уже почти две недели. «Телефон абонента выключен или находится все зоны действия сети». Соня и Антон не брали трубку. Себастьян ответил единожды и сказал, что если еще раз увидит меня рядом с Полиной, то заставит сожрать все стекло, которое по моей милости было разбито. Если бы я еще знал, что за стекло. Но спросить мне было не кого.
В прошлый четверг все было замечательно. У меня выпало три свободных дня подряд, я заказал через Интернет билет до Нью-Йорка и уже предвкушал выходные, которые проведу с ней одной. Не отпущу ни на минуту. И возможно, наконец-то… если она готова… Что уж таить, я хочу её. Я хочу изучить каждый миллиметр ее тела. Хочу слышать ее стоны. Хочу чувствовать, как она прогибается, прижимается ко мне, такая изящная и гибкая. Да, в связи с нынешним положением дел мне остается только мечтать об этом.
В пятницу я должен был ехать в аэропорт сразу из студии звукозаписи, где писал дуэт с одной начинающей певицей. Талантливая канадка с очаровательным французским акцентом и чем-то таким в глазах, что становилось не по себе. Она очень навязчиво пыталась выспросить у меня подробности моих отношений с Полли. Воспитание (спасибо, родители!) не позволило мне нагрубить и напомнить, что это не ее дело. Я смолчал. Да и, казалось, ничто не могло испортить мне настроение. Мыслями я был уже в Нью-Йорке.
Мой рейс отменили из-за сильных туманов. Следующий — не раньше понедельника. Замечательно! Просто потрясающе! Все планы рухнули как карточный домик. Надо позвонить Полли, «обрадовать», что единственное свидание, которое нам светит, это свидание в Скайпе. Похлопав себя по карманам, я не нашел телефона. Где он, черт его дери, когда так нужен?!
Последним местом, где я держал адову технику в руках, была студия. Я поймал такси и, застревая во всех пробках, в какие только можно попасть в Турине*, добрался до пункта назначения. Саша, та самая начинающая певица, курила у входа. В руках у нее был мой телефон.
— Я уже думала, ты не вернешься за бедным потеряшкой. Тебе звонила девушка, представилась Полиной, она просила передать, что у нее поменялись планы и она будет очень занята на этих выходных. Какие-то съемки.
Я сдержал вздох облегчения. Полли не расстроится из-за моего отсутствия и не проведет выходные в одиночестве. Я улыбнулся, вспомнив ее личико, когда она увлечена чем-то. Она даже не представляет, насколько красива в эти мгновения.
Я протянул руку и Саша аккуратно вложила в нее телефон.
— Спасибо, — кивнул я. — Хорошего тебе дня.
— И тебе, Эд, — чуть ли не пропела девушка.
Стоило мне назвать таксисту отель, в котором остановилась вся моя «команда», как на экране смартфона высветилось «Аманда». Я был не в том настроении, чтобы церемониться с этой надоедливой особой из собственного фан-клуба, и потому, приняв вызов, прорычал:
