========== Вместо пролога ==========

Чуть меньше года назад мы с Соней сидели в комнате общежития при Бухарестском университете. Комнатка располагалась в недавно отремонтированном крыле, полностью отданном студентам по обмену, и в ней все ещё пахло клеем для обоев и новенькой деревянной мебелью.

Мы смотрели очередную подростковую мелодраму, переполненную розовыми соплями в сахаре (в тот период у меня проявилась к ним страсть. И мне не стыдно за это). На улице было волгло, на небе серели тучи, так что в комнате было сумрачно и экран ноутбука не отсвечивал. Соня, собрав волосы в подобие пучка, развалилась на моей кровати, подперев щеки кулаками. От этого её щеки комично поднялись вверх и будто увеличились. Хомяк хомяком, как заявила я ей. На меня уничижительно посмотрели и сунули в рот очередную горсть разогретого в микроволновке попкорна.

Фильм был так себе. Актеры старательно халтурили. Сюжет предсказывался с первых минут. Но мы упорно продолжали смотреть, ибо иначе бы пришлось вспомнить про домашнее задание. А вспоминать про сочинение и практическую работу по экономике желания не было.

— Поооооолииин, — протянула подруга.

— Я не сплю! — отозвалась я, резко распахивая глаза. Я уже успела задремать, прислонившись к спинке кровати.

— Я тут подумала…

— О, ты подумала?! Серьёзно? — оборвала её я, саркастически ухмыляясь.

— Вот поэтому у тебя и нет парня! — парировала Соня. — Но когда-нибудь то он появится.

— Ага, скорее уж я подружусь с кем-нибудь из Голливуда и прославлюсь за счёт этого в Интернете, — хмыкнула я, ещё не зная, что ждёт меня буквально спустя неделю.

— Я составлю для твоего будущего парня Список. Что можно делать с тобой и чего нельзя, — подруга аж подорвалась с места и принялась рыться на своём столе в поисках ручки и чистого листа. Разобрать свой хламежник её не удалось, и девушка ринулась к моему недавно прибранному столу. Найдя нужное, она вернулась на кровать.

— Первое: не поить Полину кофе чаще раза в неделю!

— Это ещё почему?!

— Ты от него скачешь как кролик из рекламы батареек. А влюбленный кролик — энерджайзер… Господи, упаси меня грешную… — и она возвела глаза к потолку, приложив ладонь к груди.

— Ладно, давай дальше.

— Второе: следить, чтобы Полина не выпила больше двух бокалов вина. И вообще не пила ничего крепче вина.

— Здесь понятно. Это ради безопасности самого парня.

Я выключила фильм и села за домашку. Хоть кто-то из нас должен решить задачки по нелюбимой экономике. До сих единственное знание об экономике, пригодившееся мне в жизни, это то, что экономика должна быть экономной. София продолжила увлеченно добавлять пункты в своём Списке.

— Не забудь упомянуть мою страсть к книгам и художественным материалам, — я оторвалась от задачи на вычисление амортизации и крутанулась на стуле. — И про то, что на сарказм обижаться не стоит.

— Уже, — гордо выпятила грудь девушка. Выпячивать было что, поверьте мне.

— Когда я встречу твоего суженного, я ему это отдам.

Я хмыкнула и вернулась к работе. Кто же знал, что Соня говорила это серьёзно.

========== Глава первая ==========

Пункт четвертый:

У неё страсть во все врезаться.

Позаботься о её целостности и

целостности окружающего мира.

День начинается откровенно паршиво. Я проспала пробежку с Себом, который меня и разбудил своим звонком. От ноток злости в голосе Стэна, мне хочется зарыться под одеяло поглубже.

Почему Себастьян злился? Потому что наши графики отчаянно не совпадали. Но обо всем по порядку.

Я прилетела в Нью-Йорк неделю назад. Вы спросите: Полина, а как студентка-третьекурсница из небольшого городка умудрилась попасть в Нью-Йорк? А я отвечу: университет выделил средства, декан пнул — я и полетела. А цель этого декановского пинка — учёба по обмену (повышающая статус универа в целом и факультета в частности) и моя блистательная (ага, да) курсовая. Вместе со мной пнули ещё и Соню. Вот так мы собственно и оказались второй раз за последние восемь месяцев в никогда не замолкающем мегаполисе.

Себастьян же вернулся со съёмок три дня назад и в следующую среду вынужден будет снова уехать. Но пока что закадычные друзья Себ и Лина все никак не могут пересечься: Себ готовится к новой роли, а Лина учится как проклятая и пыталась подрабатывать. Подрабатываю я чем могу: рисую на заказ портреты, фотографирую и репетиторствую. Как выяснилось, фотография тебя на фоне Бруклинского моста делает тебя более привлекательным как репетитора английского языка.

И сегодня я проспала наши пробежку и кофе. Ругаемся мы, как ни странно, на румынском. Что он, что я всегда переходим на этот язык, когда злимся. И если для Стэна этот язык родной, то я пристрастилась к ругательствам на нем прошлой весной. Наконец, Себастьян рявкает в сторону, говорит, что позвонит позже, и бросает трубку.

Потом я ломаю ноготь. Апофеозом становится клиент, отказавшийся оплачивать рисунок. Свой портрет он получил ещё в день моего отъезда и так и не внёс оплату. Сегодня он заявляет, что не видит сходства и платить за эту халтуру не собирается.

— Если бы я не знала, что это румынский, то вызвала бы тебе экзорциста, — хмыкает Соня, наливая мне чай. Вид у подруги помятый. — У тебя пара через полчаса.

В этот раз нам с подругой не повезло. Нас распределили в разные группы, и сегодня её занятия начинались на два часа позже моих. Мы пересекаемся только на английской литературе. Радует то, что живем мы не в общежитии, а как и прошлым летом у моей троюродной тети в квартире.

— Чёрт, — тяну я. — Можешь перелить в мой стакан? А я соберусь пока, — я соскальзываю с высокого стула и направилась в комнату. Уже влезая в джинсы, я опоминаюсь. — И яблоко мне в рюкзак брось! — (с кухни доносится невнятное ворчание). — И я тебя люблю!

Через семь минут я уже несусь вниз по лестнице, где-то глубоко в душе радуясь, что до университета можно добежать за десять минут. Я выбегаю из дома. В одной руке — термостакан, в другой — телефон. Надеюсь, что Себастьян уже остыл, и я смогу извиниться.

И знаете, что происходит в следующий момент? Я на полной скорости врубаюсь в человека. И нет, чтобы отскочить, извиниться и побежать дальше. Нет. Я замираю на месте. Сердце выдает барабанное соло. А мозг, как обычно при нужде в нем, на несколько мгновений решает затаиться. И все эти несколько мгновений я стою, чувствуя теплое дыхание незнакомца на своих шее и ухе, и вдыхаю смесь сладковатого сигаретного дыма, ненавязчивого дезодоранта, свежего пота и еще чего-то едва уловимого, напоминающего запах разогретой на солнце травы. И чем дольше я вдыхаю запах этого человека, тем спокойнее бьется мое сердце. Он будто успокаивает меня. А может я просто перечитала «Парфюмера» и мой мозг дал сбой.

Незнакомец что-то говорит. Я не разбираю, вдруг опоминаюсь и бросаюсь прочь, даже не извинившись.

***

Себастьян выдернул меня из университета в обеденный перерыв и позвал в кофейню неподалёку. Стиснув меня в медвежьих объятьях, мужчина сам извиняется за утреннюю ссору. Я критически его осматриваю и говорю, что пора прекратить налегать на булочки с корицей, пока он сам не стал на них похож.

— Ну ты же любишь булочки, — пожимает плечами друг. — Значит, и меня будешь любить все также.

Я стаскиваю с себя свободное пальто, похожее на плащ дементора и вешаю его на вешалку.

— О Господи, — наигранно восклицает Стэн, прикрывая рот ладонью и изображая ужас. — Тебя что, в концлагере все это время держали?! Или ты питаешься теперь солнечным светом, и облачность заставляет тебя голодать? Детка, давай, я отвезу тебя в жаркие солнечные страны, пока ты не умерла с голоду.

— Во мне пятьдесят килограмм, успокойся, — хмыкаю я.

— Пятьдесят килограмм чего? Костей? — не унимается он, тыча пальцем мне в ребра.

— Тише ты, — я хватаю его за запястье.

— Всего самого вкусного и калорийного для этого воробушка, пожалуйста, — просит Себ у подошедшего к столику официанта. — И два кофе — эспрессо и капучино.