— Но это пригодится им в жизни, — обиженно защищался друг за воскресной чашкой кофе. — Мальчишки сейчас пошли, от них спасу нет!
— На случай мальчишек у папы есть ружье, — заметил мрачный Эд, попивавший свой не мрачный латте с двойными сливками. — Двуствольное.
— То же самое я скажу тебе, если твой сын пригласит одну из моих дочерей на свидание, — убийственно серьезным тоном сказал Себастьян.
— Мой сын да твою дочь? — Эдвард рассмеялся. — Марси и Уна ему как сестры.
— Лет через десять посмотрим, — на русском шепнула мне заговорщически Марго и во всеуслышание заявила, что для уроков самообороны еще рано и к этому разговору мы вернемся, когда дети подрастут.
Кладу голову на плечо мужа, рассматривая детский рисунок. Эд целует меня в макушку и вздыхает. Впервые за последнюю неделю хочется улыбнуться. По-настоящему, не натянуто или виновато, а искренне. Уголок губ дергается и губы растягиваются в улыбке. Тонкая кожица лопается, крохотные ранки щиплет, но я улыбаюсь, пока не начинаю плакать.
— Ты ни в чем не виноват, — шепчу, поднимая голову и смотря на Эда. Он растерялся перед внезапной сменой моих настроений. Я знаю, как меняется оттенок его глаз, непостоянный, словно летнее небо: в минуту ясная спокойная лазурь может обернуться грозой с электрическими искорками молний беспокойства. Вот и сейчас взгляд мужа темнеет, пропитавшись тревогой и смятением.
Бережно обхватываю его лицо руками и забираюсь ему на колени. Борода щекочет и колет ладони и я наслаждаюсь этим будто полустершимся из памяти ощущением, тихонько смеясь. Родной мой. Любимый. Как сильно я истосковалась по тебе.
Свет мой, как же я была не права, пытаясь тянуть весь вес переживаний в одиночку, пытаясь уберечь тебя! И почему я проглядела, что тебе от этого только хуже? Как я могла быть такой слепой? Как не заметила, что нагружаю твои плечи двойной тяжестью, уходя и отворачиваясь от тебя?..
— Ты ни в чем не виноват, — повторяю вновь и вновь, беспорядочно целуя мужнино лицо: лоб, щеки, нос, полуприкрытые веки. Меня захлестывает нежность и такая легкость, будто я стала пушинкой. Обнимаю Эдварда за шею, прижимаясь к нему всем телом. Накручиваю короткие прядки его волос на пальцы. И наконец свободно выдыхаю. Давно было пора это сделать. — И я ни в чем не виновата.
Мы оба ни в чем не виноваты.
