Спешащие, увешанные пожитками люди проталкивались мимо них. Рядом кто-то ежеминутно садился и вскакивал, вглядываясь в перекидное табло. Лили чувствовала себя неподвижным камнем среди бурного потока. Не лучшее место для разговора по душам.

— В каком смысле «не пустим»? — Ральф с раздражением повел плечами. Храбрая исповедь Лили явно его не впечатлила. — Деррик свободен. Мы ему никто.

— Ну, отвлечем, пусть что-то случится…

— Так. — Он разом сник, кашлянул, прикрывшись воротником пальто, и тяжело поднялся с места. Его как будто знобило. — И что, например? Зная твои методы. Дубиной меня для дела огреешь?

— Это я могла бы сделать и без разговора с тобой, — отрезала Лили. — А может, прикинешься, что тебе плохо? Ведь ты болен. Деррик не проигнорирует твою беду. Тогда вместо поисков мамы он будет ухаживать за тобой…

— Ой ли? Да ему плевать на меня, — отмахнулся Ральф. — Сама прикидывайся.

— Мне он не поверит.

— Так и быть, я помогу тебе броситься под машину. Для убедительности.

— Очень смешно. — Лили сморщилась и добавила не без горечи: — Да очевидно, кому из нас проще привлечь внимание Деррика. Ты ему нравишься, готова поклясться.

Ральф на секунду смутился. Или его бросало в краску от жара. Тогда ему даже изображать ничего не придется.

— Это не решит вопрос, просто потянет время, — наконец неуверенно отозвался он.

— Ну хоть так! Если оно у нас будет, мы еще что-нибудь придумаем.

Совсем рядом маленький испуганный человек с грохотом уронил чемодан. Ральф вздрогнул, стянул очки и потер переносицу. Похоже, у него болела голова. Да и вокзал — не лучшее место, чтобы собраться с мыслями. Что делать, если Лили получит отказ? Она затаила дыхание, придала лицу самое жалобное выражение. Сработало: после недолгого молчания Ральф усмехнулся и подал ей руку.

— Мне не нравится, что я должен исправлять твои ошибки. Но ты ведь и правда могла дубиной обойтись. Спасибо за доверие, что ли. Идем, а то Деррик решит, что ты меня тут убиваешь.

— Или соблазняю! — Лили, не веря своему счастью, вцепилась в его ладонь.

Внутри появилось полузабытое чувство теплоты и уверенности. И благодарности — ведь Ральф согласился помочь в непростом деле, более того — откликнулся на личную просьбу. На его месте Лили не сумела бы переступить через обиду. Она и не надеялась на благородство; решилась на разговор от одного лишь отчаяния.

— Знаешь, — сказала она, пока они пробирались к выходу в город, — я уже извинялась в Центре, но без души. А сейчас я искренне сожалею, что причинила тебе боль. Прости, если сможешь.

— Ты была одержима, — отозвался Ральф. — Странно злиться на человека не в себе. А вот опасаться — вполне разумно, согласна?

Они вышли на улицу, под колючий ветер и белый туман. Поежившись, Лили потупила голову.

— Знаешь, после того, как ты меня… встряхнул при последней встрече, мне легче, — поделилась она в приступе доверия и откровенности. — Перестала ощущать приливы жестокости. Но я так к ним привыкла, что чувствую себя неправильной. Какой-то безвольной.

— Перекос в другую сторону, — бросил Ральф, который все это время беспокойно оглядывался в поисках Деррика.

Слова явно вырвались бездумно, но Лили вздрогнула и удивленно воззрилась на Ральфа. Заметив ее интерес, он отвлекся от созерцания окрестностей и добавил:

— Изначально ты цельная. «Другая», как ты ее называешь, не чужда тебе. Ее нужно не отвергать, а приручать.

— Откуда тебе знать? — пролепетала Лили.

Ральф промолчал: его явно не занимали ее проблемы. Хотя если Деррик, которого он так отчаянно пытался высмотреть, остался стоять где был, то волноваться не о чем. Как-нибудь отыщется, не маленький. Но и волнение Ральфа можно понять: кто-кто, а Деррик умел влипать в скверные истории. Повезло еще, что к чужакам на Севере явно относились терпимее, чем в Центре. Никто не оглядывался на Лили и Ральфа, не останавливал, хотя обоих выдавал цвет волос, слишком рыжий для здешних мест. Да и кругом попадались люди самой разной наружности. Лили даже видела южан. Возможно ли, что Центр — не только не самый прогрессивный, но и довольно косный регион? Неприятное открытие.

Они успели отойти от вокзала. Дорога становилась все безлюднее, туман — прозрачнее. Ближайший перекресток издали выглядел пустынным.

— А можно узнать, почему ты так привязался к Деррику? — Лили снова нарушила молчание. Впервые ей стало интересно, что вообще Ральф за человек.

— Откровенность за откровенность? Я тебе ничего не должен, — обронил он, снял запотевшие очки и принялся яростно протирать рукавом.

— Ну и ладно. — Мирный настрой Лили был непоколебим. — А что там с моим проклятием? Ты же обещал познакомить меня с кем-то…

— Я вижу Север первый раз в жизни, — перебил ее Ральф. — С кем я тебя тут могу познакомить?

— Значит, надо сначала вернуться в Центр? И когда же мы…

Тут Лили запнулась, замолчала и сильно сжала его руку.

Они наконец добрались до нужного места — в самом преддверии спуска к морю. Но ни за поворотами змеящихся улиц, ни вдоль дороги, падавшей вниз, — нигде Деррика видно не было. Он исчез.

***

Деррик никогда прежде не видел моря, но сразу понял — это оно. Не ленивое озеро у погибшего дома, не беспокойная река в Центре — нечто иное: строгое, стылое, безграничное. Оно подползало к его ногам, расстилалось во все стороны и всасывало в себя небо.

Голову вскружило предчувствие начала новой жизни, чистой и правильной. Словно разом сбылись мечты о принадлежности месту, и мир пригласил наконец примириться с собой.

Без лишних раздумий Деррик кинулся к берегу, понадеявшись, что спутники его не потеряют. В конце концов, нужный адрес знали все трое — можно встретиться и там. О враждебных чужих краях и необходимости держаться вместе он ничуть не беспокоился: ведь он вернулся домой.

Не было ни набережной, ни пляжа: только несколько припорошенных снегом скамеек и два ряда ровно высаженных, гнущихся к земле деревьев. Под ногами хрустела пыль от ракушек, перемолотых в ничто. Уши тревожил прибой.

У кромки воды Деррик оказался не один. Неподалеку подбирал и швырял в море камни молодой человек, судя по виду, тоже приезжий: темные волосы отливали на солнце рыжим. Все его движения были неспешными и размеренными, он явно наслаждался нехитрым делом.

Деррик, очарованный новым местом и охватившим сердце суровым величием, простодушно обратился к нему:

— Вы не подскажете, как мне быть? Мне нужна Приморская улица, дом шестнадцать.

Человек обернулся — легко и улыбаясь, будто только его и ждал:

— Я бы и рад помочь, но я не отсюда. Откуда мне знать?

— Простите… — Деррик смутился: мог бы и сам догадаться.

Человек взглянул на него с непонятным лукавством, и враз стало неловко: будто Деррик какой-то неправильный, нелепый.

— Попробуй идти вдоль берега. Город не такой уж большой, все основные улицы начинаются от моря, — наконец посоветовал приезжий и нагнулся за новой порцией камней.

— Спасибо. — Деррик кивнул на прощание, но в последний момент передумал и снова окликнул человека: — Простите, а вы не с Юга?

— Нет, — тот с улыбкой покачал головой. — Сказал же: я не отсюда.

Несмотря на отзывчивость и дружелюбный тон, в его глазах таилось что-то едкое. Ощущение зыбкости и неестественности усилилось. Деррик понял, что разговор окончен, и, смущенно хмыкнув, заспешил прочь, но вскоре не вытерпел и обернулся: стало интересно, вернулся ли человек к своему занятию. Но у берега уже никого не было.

Ниоткуда налетевший порыв холодного ветра пробрал до костей; Деррик обхватил себя руками, отступил подальше от воды и медленно побрел, оскальзываясь на тонкой ледяной корке. И прежде не казавшийся гостеприимным Север будто враз ощетинился.

Что значит «город не такой уж большой»? Если как Центр, то Деррику не обойти его и в два дня. Надо спросить дорогу еще у кого-нибудь. Интересно, как здесь смотрят на чужаков? Может, лучше объясняться жестами?