— Я думаю, их никто отсюда не стащит, — меж тем заявила Маргарет, без энтузиазма глядя на полные ведра. Похоже, ее порыв улетучился так же быстро, как и возник. — Поэтому пошли ко мне! А принесешь свою воду через часик-другой. Я тогда и помогу. Просто далеко до вас идти, понимаешь, а я озябла немного… переоденусь, чайку выдуем пару чашек — и вперед!

Пыхтя, она оттащила ведра в ближайшие кусты, «чтоб уж наверняка не стащили». Кое-что с Джейком их однозначно объединяло: оба не считали нужным хотя бы спросить мнение Лили, прежде чем принимать решения за нее. Но она была не против — пусть командуют, раз им видней.

— Идем же! — Маргарет решительно схватила ее за локоть и потащила за собой. — Серьезно, я тебя не видела миллион тысяч столетий. Я даже на той дурацкой кинокартине в городе была без тебя — Джейк сказал, что ты неважно себя чувствуешь, когда я прибежала кричать под дверью. Кстати, та самая картина, откуда песня. Главный герой ну такой сладкий! Влюбилась до чертиков. Он, в общем, по сюжету заболева…

— Точно, Маргарет! — Лили встрепенулась. — Ты в курсе, что про вас в газетах пишут? Что у вас Безликая болезнь!

— А? Ха-ха-ха, какая чушь! Они там совсем рехнулись. У нас обычная ветрянка, один идиот заболел и двое других заразились, с кем не бывает?

— В газете написано, что эти твои «идиоты» уже переболели ветрянкой в детстве.

— Чушь! Я всегда знала, что газетчикам лишь бы раздуть сенсацию на пустом месте. — Маргарет перестала смеяться и даже явно рассердилась. — Вот еще новости, заживо хоронят! Так еще, того и гляди, коли не помрем — разочаруем всех! Репортер какой-нибудь крысиный яд нам в еду намешает, а потом напишет некролог в своем дрянном листке… тьфу, Лили, все настроение испортила!

— Прости! Я знала, вернее, Джейк знал, что в газете неправда написана. Но все же, сама понимаешь, хотелось бы знать наверняка.

— Да ты вообще веришь в Безликую болезнь? Южане познакомились с ветрянкой, вот и все. Может, мыться наконец-то начнут.

Маргарет сплюнула себе под ноги. Иногда она казалась жестокой. Всем жителям Центра так или иначе было присуще чувство превосходства над соседями, но у Маргарет оно доходило до открытой ненависти. И хотя никто из знакомых Лили, если не считать Джейка, в глаза не видел чужаков — да и не было принято в Разбитой стране запросто ездить из района в район, — все каким-то образом уверились, что Центр — единственное цивилизованное место в этом расколотом государстве, а соседи заняты инцестом, каннибализмом, человеческими жертвоприношениями и прочими жуткими вещами. Если послушать Джейка, то южане не настолько ужасны, хоть и не моются, но Маргарет не верила его рассказам. По ее мнению, либо хитрые южане прикидывались перед ним милыми, либо он и не видел их — струсил где-то на границе и насочинял историй по дороге домой, зная, что все равно никто проверять не станет.

— Нельзя так говорить, ведь столько людей умерло… — робко возразила Лили.

— Кто вообще это сказал? Если не считать лживых газет. Ты видела этих умерших? Хотя бы в кинохронике? Ты знакома с кем-то с Юга, чтобы знать ситуацию? Ну, говори мне, знакома?

Маргарет остановилась посреди дороги, пристально глядя на подругу. В ее глазах прямо болотные черти танцевали. Лили стало не по себе.

— Ты злишься на меня за то, что я вообще эту тему подняла? Прости, — она опустила взгляд.

Некоторое время обе шли в молчании. Начал накрапывать мелкий дождь.

— Не пойми меня неправильно, — наконец сказала Маргарет. — Вовсе я не злюсь. Просто я так устала от этих дурацких слухов, что с тобой мое терпение лопнулось.

— Лопнуло.

— Во-во, точно. Ты не представляешь, что у нас творится, хотя сейчас сама увидишь. С ума посходили все. Старики бегают с выпученными глазами, вопят про конец света и призывают покаяться в грехах. С себя бы начали, старые черти! Кое-кто пакует вещички — скатертью дорога, впрочем! А эти идиоты, из-за которых шум и поднялся, лежат себе и почесаться боятся. Кажется, они уже померли в своих фантазиях, хотя фельдшер говорит, что прогноз благоприятный. Ну не бред ли, а?

— Бред, — согласилась Лили.

— Поэтому мне очень важно, чтобы ты зашла! — горячо заговорила Маргарет. — Покажу соседям-дуракам, что остались еще здравомыслящие люди на свете. Что Лили Хоуп, которая хорошо училась в школе и брала книжки в нашей библиотеке, не верит газетам и не боится дурацкой ветрянки!

— Лучше тебе Джейка позвать все-таки, — Лили покачала головой. — Вот кто действительно умный! К тому же он изучал медицину.

— Медициной тут не поможешь — фельдшера эти ослы слушать не хотят! Думают, все врачи мира в сговоре. Ну не бред ли, а?

Пока они так болтали, Серая деревня уже показалась вдали, но какая-то действительно непривычная: всегда сонная и вполне оправдывающая свое тусклое название, с невзрачными домами и участками, расчерченными, как под линейку, сейчас она выглядела скорее потревоженным муравейником. Хлопали двери, люди бегали туда-сюда, но не хаотично, как могло показаться на первый взгляд; все стекались к площадке на самой окраине, где летом устраивались танцы. Это место по праву считалось гордостью серых: они вполне могли бы засадить его картошкой и голодать зимой на пару дней меньше, но тяга к развлечениям и простое человеческое желание покрасоваться перед соседями сделали из него премилую «танцплощадку», обставленную по краям скамейками. По праздникам ее украшали цветами и фонариками, начиналась бойкая торговля сладостями, прохладительными напитками. К серым стекалась молодежь из окрестных деревень — и начиналось веселье. С особой помпой здесь отмечался Праздник Лета, и как-то раз Лили с Джейком плясали в этот день так задорно (после трех кружек пива), что взяли первый приз на конкурсе танцев.

— Это еще что за народное собрание? — спросила Маргарет, поджав побелевшие губы. Было видно, что она растерялась и даже приблизительно не догадывалась, чем заняты соседи.

— Пойдем, посмотрим? — предложила Лили, но можно было и не спрашивать: ее уже тащили за руку на ту самую площадку.

Она даже не успела подумать, не опасно ли это — а вдруг здешняя ветрянка все-таки «безлика»? — как оказалась в самой гуще толпы. Трудно назвать таковой пару десятков человек, но галдели и толкались они как самая настоящая толпа, к тому же люди все прибывали; при этом никто не поздоровался с Лили, хотя она знала здешних жителей не хуже собственных соседей. Действительно — с ума сошли, не иначе.

— Эй, вы тут что, сжигать на костре собрались кого? — спросила Маргарет, дернув за рукав старика Брауна. Противный старикашка был известен вредным нравом и ненавистью ко всем, кто дышал одним с ним воздухом, так что из дома его мог вытащить только истинный повод для радости: драка, несчастный случай, похороны.

— Пока нет, — раздраженно отозвался тот. — К нам тут гость заявился, говорит, что с Юга. Ты только послушай, что заливает… Да заткнитесь вы уже, дайте ему сказать! — заорал он на соседей и принялся колотить всех без разбору по головам своей клюкой.

— Что-о? — Маргарет отпихнула старика в сторону и пробилась вперед, волоча подругу за собой. — Кто только пустил к нам этого немытого скота?

Лили едва успела выцепить взглядом незнакомую фигуру — средний рост, худощавое сложение, светлые волосы, — а потом Маргарет выпустила ее руку, и ее едва не затерли назад. Пришлось поработать локтями, чтобы вернуть возможность посмотреть на пресловутого южанина, — хотя странно, разве на Юге у всех не смуглая кожа и черные волосы? И в школьном учебнике, и в рассказах Джейка говорилось именно так.

Он стоял спиной к собравшимся на площадке людям и что-то растолковывал старому фельдшеру, когда Маргарет добралась до него и схватила за плечо.

— Эй! — заявила она, и все, даже болтливые соседи старика Брауна, затихли. — Если ты действительно с Юга, то за каким чертом тебя сюда занесло? Хочешь заразить нас всех тут своей Безликой болезнью, а?

— Да вы и без меня уже отлично заразились, — ответил южанин звенящим от напряжения голосом, не слишком чисто выговаривая слова, и повернулся к ней, а заодно и к Лили.